— У меня табличный отчет с собой, — прошептал Зольский, протягивая Юрке маленький черный кусочек пластика. — Запускай. Может, прокатит. Не прокатило. Шеф, мужчина в самом расцвете сил и здоровья, обладал одним, достаточно существенным физическим недостатком. Он был несколько подслеповат. Поскольку проблема со зрением была не очень сильна, в обычной жизни ни генеральному, категорически не желавшему носить очки, ни окружающим она проблем не доставляла. Общаться с сотрудниками и деловыми партнерами небольшая близорукость никак не мешала. Не сказывалась она и на работе за компьютером или с документами, разве что к экрану или столу шеф наклонялся чуть ближе, чем это обычно делают другие. Почему генеральный не пользовался контактными линзами, никому в голову поинтересоваться не приходило, да и вообще большинство сотрудников организации понятия не имели, что у шефа не идеальное зрение. Знали об этом лишь руководители отделов и еще несколько приближенных, в основном те, кому регулярно приходилось бывать на проводимых шефом совещаниях. Все они были прекрасно осведомлены, что шеф не видит ни единого показателя в демонстрируемых проектором таблицах. Конечно, после проведения совещания, так сказать, в широком формате, генеральный, оставшись наедине с финансовым директором, проходился по цифрам повторно, на этот раз сверяясь с бумажной распечаткой отчетов, но на самом собрании он предпочитал видеть на экране разноцветные столбцы и круги диаграмм, наглядно демонстрирующие достигнутые за отчетный период успехи. Как это бывает во многих компаниях, начальники отделов, люди в целом неглупые, категорически не желали направить хотя бы крупицу своего интеллекта на развитие навыков общения с компьютером, самоуверенно полагая, что их базового знакомства с Word и умения заполнять таблицы в Excel вполне достаточно для руководителей их уровня. Поэтому графики, диаграммы и схемы к отчетам, в общем, все то, что так ценил генеральный, из раза в раз отрисовывал Юрка. Поскольку итоговые собрания проводились всегда в первой декаде месяца, а каждому отделу требовалось время, чтобы подготовить и свести воедино все показатели, Юрке черновые варианты отчетов, как правило, выдавали за день, максимум за два до дня отчета. Особых проблем из-за этого не возникало. Все шаблоны графических построений были сохранены у него на компьютере, требовалось лишь ввести новые параметры, а дальше машина сама делала все, что от нее требовалось. Результатами Юркиного усердия все были довольны, более того, к нему настолько привыкли, что уже даже перестали замечать. Осознав этот неприятный факт, Юрка понял, что настало время идти вперед. Немного покопавшись в Интернете, он решил удивить и отчитывающихся руководителей, и самого генерального анимированными иллюстрациями. Столбики с прибылью множились бы на глазах удивленных зрителей, а график операционной выручки, по замыслу Юрки, должен был ползти вверх прямо во время презентации. Показавшаяся на первый взгляд не очень сложной задача потребовала от Юрки изрядного количества свободного времени. В конечном итоге, чтобы управиться в срок, он взял работу на дом и потратил весь предыдущий вечер, а заодно и изрядную часть ночи на то, чтобы воплотить задуманное в жизнь. Закончив работу уже в начале четвертого, Юрка скопировал весь готовый материал на флешку. Конечно, стоило бы отослать файлы Гордееву и Зольскому, но тратить на это даже минуту времени не было ни сил, ни желания. Да и какой смысл? Утром к проектору все равно будет подключаться установленный в комнате совещаний компьютер, а на него информацию можно загрузить только через флешку, так как к внутренней сети он не подключен. Привычно убедившись, что будильник выставлен на половину седьмого, Юрка моментально провалился в объятия сна, ну а флешка с готовыми отчетами так и осталась лежать на письменном столе рядом с клавиатурой. — У меня от твоих цифр уже в голове все перемешалось, — бесцеремонно прервал шеф Зольского, монотонно бубнящего заученный наизусть текст отчета. — Это все можно как-то наглядно проиллюстрировать? Ты вроде не в первый раз здесь очутился. Иль что, лень было нормально подготовиться? Последняя фраза была произнесена таким тоном, что всем присутствующим стало очевидно: если ситуацию можно исправить, то делать это нужно незамедлительно. Потом будет уже поздно. — Не лень, вот, ей-богу, не лень. — Зольский гулко хлопнул себя по широкой груди ладонью. — Накладка вышла, так сказать, технического характера. Человеческий фактор… — Так технического характера или человеческий фактор? — На лице шефа появилось то брезгливое выражение, которое обычно появлялось в те моменты, когда он убеждался в чьей-либо некомпетентности. — Или ты одно от другого не отличаешь? — Так ведь айтишники, — толстяк Зольский нелепо развел руками, — полулюди-полуроботы. Андроиды, мать их, в голове одни микросхемы. Вот одна и дала сбой. — Как образно, — хмыкнул шеф, судя по всему еще не решивший, пора ли уже выходить из себя или же стоит пока повременить. — И что, где эта микросхема? — Вот, — моментально отозвался Зольский, поворачиваясь к Юрке всем телом, — вот этот. — Ах вот этот. — Генеральный несколько мгновений мрачно смотрел на Юрку, затем кивнул. — Хорошо, с этим явлением мы позже разберемся. А сейчас пока розница отчитается. Надеюсь, у вас хотя бы по-человечески все сделано? — Понимаете, — торопливо вскочил с места Гордеев и теперь возвышался над столом тощей жердью, покачивающейся из стороны в сторону, — у нас проблема того же характера, можно сказать, идентичная. — Нормально скажи, — перебил его генеральный. — Сопроводительные материалы к таблицам не готовы. — Голос начальника розничного отдела зазвучал неожиданно звонко. — Вся ответственность лежит на сотруднике IT-департамента Ушанкине. — Ого, ты уже и ответственного определил, мне всегда казалось, это только моя прерогатива. — Лицо шефа начало бледнеть, что обычно происходило с ним в минуты крайнего недовольства. — Ну что же, давайте разберемся подробнее, почему у нас такая интересная ситуация. Я вот не поленился к вам приехать, сижу здесь в надежде услышать полноценные выступления. И что я получаю? Час спустя, выйдя на крыльцо офисного комплекса, Юрка досадливо сплюнул себе под ноги и стремительно, словно куда-то опаздывал, зашагал в сторону ближайшего супермаркета. На самом деле спешить Юрке было некуда, вернее, уже некуда, как некуда спешить любому человеку, только что потерявшему работу. Ну не бросаться же скорее к монитору, просматривая сайты объявлений с вакансиями. Юрка усмехнулся промелькнувшей в голове дурацкой идее. Сайты от него никуда не денутся. Правда, вряд ли там быстро найдется подходящая вакансия с тем же уровнем заработной платы и начальником отдела, собирающимся через полгода на пенсию. Поскользнувшись, Юрка нелепо взмахнул руками и кое-как удержался на ногах. Черт! Надо же было так облажаться. Ладно, флешка, забыл, и бог с ней, но кто тебя тянул открывать рот? А вставать с места? Ну проорался бы генеральный, потом успокоился. Ну лишил бы потом квартальной премии, не бог весть какие деньжищи. Да и потом, вот это — «ишак рыжий», разве оно того стоило, чтобы грубить в ответ? — Ну ведь правда рыжий! — громко простонал Юрка, отчего идущая ему навстречу женщина подалась куда-то в сторону. Да и ишак, если подумать, не такое уж и ругательное слово. Выносливый, неприхотливый, всеядный, почти как Юрка. Не человек, правда, скотина, и как говорят, скотина упрямая и не шибко большого ума, ну тут что поделаешь. Никто не идеален, даже шеф. Собственно, он сам только и сделал, что этот факт констатировал. Разве за такое увольняют? Хотя, наверное, немного грубо прозвучало. «Хомяк слепошарый». Интересно, почему хомяк? Шеф вроде на хомяка совсем не похож. — Да и не шеф он мне больше, — вздохнул Юрка, поднимаясь по ступеням супермаркета. Прежде чем зайти в магазин, Юрка решил сделать звонок. Достав смартфон, он быстро набрал нужный номер и прижал телефон к уху. — Ритусик, — преувеличенно бодро заговорил он в трубку, — а не начать ли нам празднование уже сегодня? У меня повод есть, я на новую должность перехожу… Нет, не повысили. Уволился. Да, надоело. Что надоело? Все. Так что, мы праздновать будем или ты занята сильно? Судя по раздававшемуся в телефоне оживленному многоголосью, Ритусик действительно была занята. — Подожди, — кое-как разобрал Юрка, — сейчас я выйду. Через несколько секунд в телефоне стало гораздо тише, и голос Ритусика можно было слышать не напрягаясь. — Это хорошо, что ты позвонил. Юрка энергично кивнул, так, словно девушка могла сейчас его видеть. — Я как раз вчера вечером думала, как лучше. Ласково и долго или жестко, но быстро. — Ты это о сексе? — хихикнул Юрка. — Можно сперва один вариант, потом другой. — Нет, Юрочка, не о сексе, — вздохнула Ритусик, как показалось Юрке, слишком печально для столь жизнерадостного общения. — Хотя, конечно, это не очень хорошо, что по телефону, с другой стороны, скоро ведь праздник. — Я и говорю, пора начинать праздновать. — Юрка бросил взгляд на витрину супермаркета, заманивающую покупателей очередным «ударом по ценам», но не уточняющую, что в результате этого удара цены уже в который раз за год подскочили вверх. — А если не по телефону будем разговаривать, то ты мне наверняка настроение испортишь, — продолжила Ритусик, — а по телефону не успеешь, я ведь всегда могу отключиться. Верно? — Что я испорчу? — Юрка озадаченно сдвинул брови. — Зачем испорчу? — Ну как же, разве по-другому получится? — загадочно отозвалась Ритусик. — Я тебе скажу, а ты начнешь нервничать. А нервничать, мне кажется, лучше удаленно друг от друга. — Почему я должен начать нервничать? — занервничал Юрка. — Ты нормально объяснить можешь? — Видишь, уже, — вздохнула Ритусик, — а я ведь еще ничего не сказала. Хорошо, слушай. — Говори же! — не выдержал Юрка. — Я решила, что с сегодняшнего дня мы не пара. Я долго думала и решила, что такая формулировка самая правильная. А то, знаешь, вот так всегда в кино говорят — нам надо расстаться. А как нам расстаться, если мы и так вместе не живем? Правильно я говорю? Не пара звучит лучше. Ошеломленный, Юрка не мог вымолвить и слова. — Ты меня слышишь? — осведомилась Ритусик. — Наверняка слышишь и молчишь. Вот видишь, ты уже пытаешься испортить мне настроение. А так нельзя, это неправильно, не по-мужски, в конце концов! — У тебя кто-то есть? — с трудом разлепив губы, произнес Юрка. — Юрочка, это неправильно, — промурлыкала Ритусик, — мы ведь уже не пара, а значит, ты такие вопросы задавать мне не должен. Ты ведь не моя подружка. — А-а-а, — только и смог вымолвить Юрка. — Если тебе станет легче, знай, что пока мы были парой, у меня никого другого не было, потому что это тоже неправильно, — поделилась ценной информацией Ритусик, — а теперь, поскольку я человек совершенно свободный, нет никаких препятствий для того, чтобы кто-то появился. — А-а-а, — вновь вырвалось изо рта у Юрки. — Ну хорошо, — подытожила Ритусик, — раз мы с тобой все обо всем сказали, то давай пожелаем друг другу удачи и на этом будем прощаться. А то, представляешь, у нас мужчины в офисе решили корпоратив с самого утра закатить. Еще одиннадцати нет, а они уже шампанское открывают. Все, Юрочка, прощай. Я тебе желаю хорошо провести выходные и поскорее найти новую работу. Ритусик замолчала, и Юрка понял, что, по ее мнению, он должен пожелать ей что-то в ответ. — Почему? — наконец собрался он с силами. — Почему так? — Юрочка, если все пытаться объяснить, то мы проговорим кучу времени и все равно не поймем друг друга, — послышалось в трубке. — Помнишь, я как-то заезжала к тебе на работу и прождала тебя целый час? — Я же не виноват, — торопливо начал оправдываться Юрка, — ты же сама видела, какой форс-мажор тогда приключился. — Не в этом дело, — неожиданно строгим голосом отозвалась Ритусик. — Форс-мажор я ваш видела, это нормально. Ненормально, что каждый, кто к тебе ни обратится, зовет тебя Юрка. — А как они меня должны звать? — оторопел Юрка. — Юрка! — почти выкрикнула Ритусик. — Юрка! Тебе уже тридцать лет, а ты для всех Юрка. И самое главное, ты для себя тоже Юрка. Только пойми, Юрочка, Юрка — это для мальчика хорошее имя, для студента. Но я ведь не могу создавать семью с мальчиком. А если этот мальчик никогда не повзрослеет, что я тогда буду делать? Юрка хотел было ответить, что он взрослеет, что он уже повзрослел, а то, что это не всегда замечают окружающие, так это исключительно в силу привычки, да еще потому, что тридцать ему исполнилось совсем недавно, еще и двух месяцев не прошло. А еще виной всему его невысокий рост и не самое богатырское телосложение. Ну и, конечно, веснушки и упрямо сами собой завивающиеся в кольца рыжие волосы. Конечно, трудно воспринимать взрослым того, кто выглядит как студент-первокурсник. Но разве это так плохо? Быть молодым — это же здорово! Он уже открыл было рот, как услышал в телефоне торопливый голос Ритусика: — Все, меня зовут уже. Я побежала. Не грусти и обещай, что не будешь сильно напиваться. Не будешь? — Нет, конечно, — промямлил Юрка. — Вот и молодец, — одобрила Ритусик и, издав на прощание громкий чмокающий звук, отключилась. — Нормальный такой день получился, — растерянно пробормотал Юрка. Некоторое время он еще стоял на ступенях супермаркета, бессмысленно глядя на погасший экран смартфона, пока не почувствовал, что начинает дрожать от холода. Торопливо перескочив через последние две ступеньки, отделяющие его от входа в магазин, Юрка зашел внутрь и устремился вглубь торгового зала. — Суббота, — вновь простонал Юрка, пытаясь разогнать все ускоряющийся хоровод воспоминаний о вчерашнем дне, от которого у него уже начинала кружиться голова, а в глазах замелькали черные точки, — что ж мне с тобой делать, суббота? Не придумав ничего, достойного траты сил и времени, Юрка потащился обратно в спальню, где вскоре, дождавшись спасительного действия таблеток обезболивающего, благополучно заснул. Проснулся он несколько часов спустя от назойливых, почти непрерывных звонков в дверь. В очередной раз не найдя тапочки, Юрка в одних трусах поплелся в прихожую, вяло матеря соседей, которым в это субботнее утро зачем-то понадобилось его побеспокоить. В том, что, кроме соседей, так рано объявиться никто не мог, Юрка был уверен абсолютно. Все его приятели, а таковых, собственно говоря, было совсем немного, фанаты компьютерных игр, редко ложились спать раньше двух, а то и трех часов ночи, предпочитая отсыпаться в субботу до самого обеда. Ждать визита кого-то из бывших коллег было просто глупо. Оставался только один вариант… Ритусик? Юрка ускорил шаг, на ходу поправляя сползшие вниз трусы. Конечно, Ритусик видела его и без них, причем не один раз и, как правило, всем увиденным оставалась довольна, но ведь нельзя же прямо так, на пороге. Вернее, можно, но не сегодня. Все же сперва она должна извиниться, а вот потом. Чувствуя нарастающее возбуждение, Юрка отщелкнул замок и торопливо распахнул дверь. — Я тоже рад тебя видеть, — хмыкнул отец, разглядывая топорщащиеся Юркины трусы. — Ты? — глупо улыбаясь, пробормотал Юрка. — Ты откуда? Он отступил чуть в сторону, пропуская нежданного гостя в квартиру. — Тебя что именно интересует? — Пройдя в прихожую, отец бросил на пол сумку и начал стаскивать с себя ботинки. — Если только что, то из такси, двадцать минут назад из электрички, а еще часом раньше из Желябино. Надеюсь, в события пятидесятилетней давности мне углубляться не обязательно? На самом деле Юркиному отцу было пятьдесят шесть. Он работал зоотехником на свинокомплексе, расположенном в нескольких километрах от небольшого городка Желябино, до которого от Среднегорска надо было добираться почти час на электричке либо минут сорок на машине, если только удавалось избежать традиционных пробок на выезде из города. Машины у Дмитрия Александровича не было, а была не самая лучшая, по мнению Юрки, привычка неожиданно приезжать погостить к сыну. Привычка эта у Дмитрия Александровича усилилась после смерти жены, матери Юрки, которую в Желябинской районной больнице почти год лечили от язвы желудка. Вылечить несуществующую язву, как и обнаружить вполне себе реальную опухоль, районным медикам не удалось. Случилось это, правда, еще шесть лет назад, так что с тех пор горечь утраты у овдовевшего свиновода, да и у самого Юрки несколько притупилась, но все же, приезжая к сыну и откупоривая привезенную с собой бутыль самогона, Дмитрий Александрович традиционно произносил первый тост стоя: — Ну, за мамку нашу! Пусть там ей будет лучше, чем нам здесь. Вслед за этим рюмки незамедлительно наполнялись повторно, и звучал второй тост: