Нокс (он же Янь), встряхнул Картера так, словно они давние друзья. — Норм? — на всякий случай уточнил темноволосый. Кей благодарно кивнул и безмолвно развернулся в сторону выхода, но и Бинди не упустила возможности вставить свои «пять копеек». — И за что тебя так расквасил распорядитель турниром? — резко спросила она. — Распорядитель? — перешёптывались близнецы. — Да, кажется сканер так показал, — ответил Дайс брату. Бинди требовательно ждала ответа, скрестив руки у груди. Картер не смотрел на собеседницу. Он не хотел поднимать опухших глаз, но грудь укололо то мучительное чувство, возникавшее при каждой мысли о ней. Кей сжал челюсть и прерывисто задышал, как бык при виде красной тряпки. Он слегка приподнял голову, чтобы не текла кровь. Даже через побои можно было разобрать холодную мину. — За то, что трахнул его девушку. Лицо Би резко утратило цвет, а губы больше не ухмылялись. Впервые за всё время знакомства у неё был такой вид, словно она проглотила что-то ужасно мерзкое, но боялась в этом признаться. Ответ явно её поразил, выбил почву из-под ног. Из сдавленной груди едва слышно донеслось злобное: — Кобелина. Кей ждал беспристрастной реакции, но ошибся. Девушка вложила слишком много упрёка, ревности и осуждения в это слово. Ей было бы легче пережить мысль, что Кей кого-то прикончил, чем эту. Тут-то Кей и опешил. — Что? — он было уже собрался уйти, что и следовало бы сделать, вот только Картер из числа чутких людей, не способных держать язык за зубами. — Что слышал, — снова обиженно выдала девушка и поправила отросшую чёлку. Бинди собиралась гордо уйти, но юноша яростно сжал её тонкий локоть, не дав скрыться и оставить его наедине с омерзительным чувством вины. Больше нет сил терпеть переполняющие, чудовищные эмоции, испепеляющие последние остатки здравого смысла. Она попыталась вырвать руку, но Картер намертво вцепился в свою любовь и тихо сказал: — Месяц… Прошло тридцать один день с тех пор, как ты растоптала моё достоинство и всё хорошее, что во мне было, — голос дрожал, то ли от злости, то ли от обиды. — Не смей… называть меня кобелём. Кроме Бинди, его больше никто не слышал. Теперь, когда он до синяков сдавил кожу на локте, смотрел болезненным, бесноватым взглядом и совершенно забыл о боли на лице, Би задрожала. Близнецы стояли поодаль, бдительно дожидаясь, что все разойдутся мирно. «Вдруг он и на неё накинется?», — с опаской шушукались братья. — Не прошло и тридцати дней, как ты быстренько нашёл мне замену. Ну и где твои хвалёные серьёзные намерения? Отпусти, мне больно, — мужественно выдала девушка и решила, как будет действовать, если этот псих посмеет «распускать руки». — Какая же ты… — тут Кей поджал губы, иначе бы вырвалось оскорбление, Би сегодня выглядела иначе, даже волосы убрала каким-то образом, — Сама же прогнала, а теперь упрекаешь за секс с девушкой, с которой у меня никакого будущего? Ты разорвала моё сердце на куски и бросила в канаву с дерьмом, а я до сих пор готов отдать за тебя жизнь и сделаю это, если потребуется. — Отпусти… — слёзно повторила Би, но тот не услышал: — Я ушёл в запой, чуть не сдох в лихорадке. Я забыл какого это — чувствовать хоть что-то кроме ярости и съедающей боли, а ты … называешь меня кобелём?! — смело заголосил Кей, в подпухших глазах блеснули слёзы, а этого с ним не случалось со времен тюрьмы. — Д-да пошла ты…! — смягчил Кей, — Я ... тебе не груша для битья, которую ты пинаешь, когда захочешь, Би, — каждое слово он с трудом выдавил, словно кто-то крепко держал за горло. Наконец отпустив её руку, Картер ощутил жжение на щеке. Солёная слеза попала в рану и напомнила, что он всё ещё жив и способен плакать. Сунув руки в карманы, Кей ушёл и оставил отрешённую Бинди Блэр позади. «Разве сейчас время плакать? Если так, то я совсем ослабел...» — сначала подумал Картер, но потом вспомнил мамины слова. ***** Когда-то, после издевательств в школе, маленький Кей глотал слёзы, пока шёл домой, но когда увидел мать, тут же стёр их и подавил обиду. — Малыш, зачем ты это сделал? — удивилась тогда мама. — Не хочу, чтобы ты видела, как я плачу, иначе ты подумаешь что у тебя размазня, а не сын. — Тебе это дед сказал? — Нет, я по телевизору видел... Мама улыбнулась и приобняла Кея за плечи. — Когда слёзы льются, это значит, что боль, обиды и плохие эмоции покидают нас. Если их не отпускать, можно стать холодным и несчастным. Все люди плачут, даже твой папа. — Папа?! Она кивнула. — У него тяжёлая работа. Папе часто больно, ему очень надо лить слёзы, понимаешь? — Не особо, — нахмурился малыш, а матушка продолжила: — Просто знай, что плакать не стыдно. Так ты будешь становиться сильнее, ведь твоё сердце отбросит всё плохое вместе со слезами, наберётся сил и окрепнет. ****** Тёплые воспоминания о маме напомнили о тоске по родителям и детству. «Вот бы увидеть маму с папой... однажды... не сейчас... Но когда-нибудь...», — одной слезинке удалось вырваться и прокатиться вниз. За ней последовала вторая, третья и в конце концов четвёртая. Пусть и тихо, но Кей дал волю скопившимся за девять лет грузу эмоций, ведь с тех пор, как его избили заключённые, он никогда не разрешал себе такой роскоши. Это длилось не дольше пяти минут. Дрожащими руками, Картер закурил, второй рукой закрыл глаза, попривыкнув к жжению. Глотнув ком, юноша подавил желание разрыдаться прямо здесь, за углом здания диагностики. «Пустил три слезинки и хватит...», — решил он, а легче почти не стало. По воле случая, он услышал голоса, когда потушил сигарету. Кей сразу узнал говорящих: — Ты же говорил, что тебе всё равно..! Зачем ты это сделал?! — А ты, дура, взяла и поверила? Я соврал! — ответил Крис судя по глухому звуку, он сжал зубами сигарету. — Я значит тут жопу рву, а ты спишь с этим ушлёпком?! Сначала Кейт молчала, потом нерешительно пролепетала: — Не думала, что тебе вообще есть дело. Тот не ответил, только нервно покуривал и топтался на месте. «Наверное решал между тем чтобы ударит её и тем, чтобы докурить», — в уме съязвил Кей. — Просто… прошло уже пять лет с тех пор, как… — Я тебе ***ть свою жизнь отдал, тупая ты стерва, а ты берёшь и подставляешь меня? Думаешь я такое прощаю?! Ни за что. Кейтилин молчала. Почему-то Картер представил, как она сжала кулачки и беспомощно прижалась к стенке, пока этот коршун кружил вокруг и причитал на языке матов. Всё же высовываться из укрытия он не стал, так как решил для себя что лезть в круговорот «Санта Барбары» будет уже слишком, — «Да и желания никакого нет, себя бы спасти для начала». —Я рассчитывал, как разберёмся с этим *****цом, после этого заживём. Но теперь... — Мы годами даже за руки не держались! Откуда мне было знать?! Ты таскаешь меня за локти, как собачонку, даже синяки остались, — она выставила руки вперёд. — Он подумал, что ты меня бьёшь, а если бы не поверил?! Все и так считают тебя козлом. — Не хочу даже слышать, — с ненавистью выдавил Крис, стоило Картеру всплыть в разговоре. — Ещё слово и ты пожалеешь. — Вот! Так всегда, ещё с тех времён, когда всё это началось и единственная опора, которую я люблю всем сердцем, называет меня «стервой», — впервые Картер услышал столько храбрости в словах Кейт. — Я решила, что ты больше меня не любишь, что всё кончено… Ты ведь постоянно пропадаешь… и … я не знала, что и думать. — Да нет, просто… не до этого как-то! Других проблем по горло, а ты тут со своими отношениями! — в этот раз Паркер не стал хамить или язвить. — Зря ты на него набросился, — девушка всхлипнула. — Это моя вина, Картер не при чём. Слушать про себя было уже любопытнее. — Меня не е**т, поняла? Эта тварь ответит за то, что трогала тебя своими грязными лапами. В следующий раз, я отметелю его как следует. — Вот только…. Тебя уже как следует отметелили, Крис… — Чё сказала?! — оскорбился тот. —Твой нос сломан, давай вернёмся в центр диагностики? — теперь голос Кейт звучал более ласково. Возможно, это был единственный откровенный разговор за долгие годы, который она могла себе позволить, и Кристофер тут же смягчился под действием женских чар. Вот она, сила Кейт — усмирять даже самый пылкий характер. — Он ещё ответит за то, что ударил меня в живот! — тише добавил Крис.