– Не возражаете, если в нашем разговоре поучаствует командующий флотом Метрополии? – Никак нет! – строго по уставу ответил Эрик, поскольку он был старше Веры по званию, и отвечать на вопрос, пусть даже насквозь риторический, должен был именно он. – Хорошо, – дернул губой Моргенштерн. – Тогда первый вопрос. Насколько серьезно вы ранены, лейтенант? – Оба ранения легкие, господин адмирал. – Пока поверим вам на слово, но по окончании беседы извольте посетить лазарет. Без медицинского освидетельствования о полетах можете забыть. – Есть посетить лазарет. – Отлично, – кивнул адмирал и бросил быстрый взгляд на Мельника, который в разговоре не участвовал, но смотрел и слушал с интересом. – Переходим ко второму вопросу. Система жизнеобеспечения ракетоносца «Лот-3» утверждает, что капитан первого ранга Август Бём погиб пятого августа в 18:17 локального времени системы Парацельса. Кто же тогда командовал бригадой в бою? – Лейтенант Минц, господин адмирал, – отрапортовал Эрик. – Принял командование в 18:23 локального времени согласно пункту 1–7 регламента. – Бортовой журнал подтверждает это заявление, – прокомментировал Моргенштерн и тут же задал следующий вопрос: – Почему, лейтенант, вы не передали командование старшему по званию? – На «Лоте-3», господин адмирал, находились бригадный разведчик и инженер-связист. Расчёт оперативной ситуации требовал участия капитан-лейтенанта Корвина и занял у него около пяти минут. Перестройка систем связи потребовала бы как минимум десяти дополнительных минут, но у нас их не было. Учитывая время, потребное на организацию атаки на корабли противника, «Аскалон» столько бы не продержался. В условиях острого дефицита времени я принял решение применить чрезвычайный протокол согласно пункту 1–7 регламента. – Три корабля противника, и это по минимуму, – как бы размышляя вслух, заметил прервавший затянувшееся молчание адмирал Мельник. – Безупречное командование бригадой в бою, – продолжил за ним Моргенштерн, – а также спасение крейсера «Аскалон», на борту которого находилась… – усмешка, – прошу прощения, на борту которого находился командующий Восьмой эскадрой адмирал Моргенштерн. – И это не считая «подвига самопожертвования», – добавил Мельник, – и трех ранений. – Прошу прощения, господин адмирал, – позволил себе внести уточнение Эрик, – два ранения, в плечо и в бедро. – А голова что, не считается? – удивился Мельник. – Прошу прощения, – сдал назад Эрик. – С головой действительно получается три. – Кто будет писать представление? – закрыл тему Моргенштерн. – Полагаю, писать следует вам, как непосредственному участнику событий, – предложил Мельник. – Сочту за честь, – кивнул Моргенштерн. – Два дополнительных вопроса… – На ваше усмотрение. – Тогда до встречи! Настенный экран погас, и Моргенштерн перевел взгляд на Эрика: – К вашему сведению, лейтенант. Я переношу свой вымпел на крейсер «Финист»[58]. Восьмая эскадра переходит в состав флота Метрополии, а вашей судьбой уже интересовались люди из министерства двора. Чаю, понимаете, кто проявляет к вам особый интерес. – Так точно! На самом деле от напряжения у Эрика снова разболелась голова, и он плохо воспринимал окружающую действительность. Соображал он тоже не слишком хорошо, но намек на венценосца вроде бы понял правильно. – Хорошо, – как бы в раздражении шевельнул верхней губой адмирал. – Не для протокола. Что за фигню содержат записи системы жизнеобеспечения? – Я не… – начал было Эрик, но вовремя вспомнил, с кем говорит. – Не могу знать, господин адмирал! – Непременный контроль зафиксировал двукратное применение вами комплекса 3–2–7. Купаж «Берсеркер», если помните. – Так точно! – У Эрика вновь поплыло сознание, но он держался. – Это запрещено регламентом, разве нет? – Прошу прощения, господин адмирал, но у меня не было выбора, а дело все равно шло к концу… Слева рядом охнула Вера, до которой дошло, о чем идет речь. А речь шла об очень простых вещах. О том, например, что, если бросаешь ракетоносец в самоубийственную атаку, уже все равно, от чего склеишь ласты, от взрыва противоракеты или от передоза боевой химии. – Ну, и как оно? – поинтересовался адмирал. – Паршиво, – честно ответил Эрик. – Как по уши в дерьме… и голова плохо варит. – Садись уж, герой! – кивнул адмирал на кресло. – Ты тоже, красотка, можешь сесть. – Ладно, не будем тянуть резину, – сказал после короткой паузы. – Приказываю вам, Минц, отправляться в лазарет, а вам, Мельник, сопровождать лейтенанта, чтобы по дороге не потерялся. Это раз. Как выпустят из госпиталя – сегодня или еще когда, – вы, лейтенант Минц, находитесь в недельном отпуске. Вы, лейтенант Мельник – за храбрость, проявленную при борьбе с пожаром в двигательном отсеке и мужество под обстрелом – туда же! В отпуск на семь дней. Всё понятно? – Так точно! – попытался встать из кресла Эрик. – Сиди уж, болезный! – махнул рукой адмирал. – И заключительный аккорд, – Моргенштерн встал, показывая, что разговор окончен. – Вы, лейтенант Минц, приказом Адмиралтейства переводитесь в мое подчинение. Будете служить офицером-стажером в пилотажной группе «Финиста». Теперь действительно всё. Конец первой книги * * * notes Примечания 1 От англ. promised land – земля обетованная. 2 Гардемарин – звание унтер-офицеров в Русском императорском флоте, существовавшее с 1716 по 1917 год. С 1716 по 1752 и с 1860 по 1882 год звание гардемарина в Российском императорском флоте существовало как строевое, в остальное время гардемаринами называли воспитанников военно-морских учебных заведений. 3 Ланг – (от Langue – язык, лат.) – общеупотребительный, универсальный язык в империи Торбенов и в некоторых других мирах; дойч – язык немецкоязычных колоний; руз – язык русскоязычных колоний. 4 Сирены – отряд травоядных млекопитающих, живущих в воде, в том числе и в пресной. На планете Эвр (Эвр в древнегреческой мифологии – божество восточного ветра) адаптировались и размножились после второго этапа терраформирования (около ста пятидесяти лет назад).