– Добивайте! – согласился Эрик. – На «Пакс Романа» нет «вулканов», – сказал Эльст и сделал паузу, наслаждаясь выражением лица Эрика. – Их нет, потому что корабль оснащен «гефестами» – совершенно новой модификацией ракетоносца. Автономность – двенадцать суток, на вооружении восемь тяжелых противокорабельных ракет, пять лазерных кластеров периметра, четыре артиллерийских автомата для стрельбы по ближним целям. Экипаж – двенадцать человек, из них трое пилоты, включая тебя, но с адаптивным интерфейсом можешь работать только ты. Где-то так. * * * Окончательно определиться с размерами «носителя» Эрик смог во время швартовки. Во внутренние доки транспорт не пустили, и «муравей» притерся к выносной причальной башне. Длину ее Эрик оценил на глаз в восемьсот с небольшим метров, диаметр – метров тридцать. Внутри башни находились грузовой транспортер и пассажирский лифт, так что зону невесомости Эрик, как и другие пассажиры «Теты», преодолел быстро и безболезненно, сидя в стакане лифта, гравитация в котором возникала за счет ускорения движения. Затем они прошли через переходной тамбур и оказались в зоне пониженной гравитации, через которую во всех основных направлениях проходили магистрали линий «метро». Вагончик на магнитной подушке двигался довольно быстро и совершенно бесшумно. Пятиминутная поездка в поперечной плоскости, скоростной лифт до семнадцатого уровня и еще шесть минут движения в продольной плоскости. Всего-навсего пятнадцать минут и две зоны повышения гравитации, и через дополнительный тамбур Эрик и кавторанг Эльст прошли во вторую обитаемую зону. Здесь их встретил старшина первой статьи из старослужащих, являвшийся в жилой зоне кем-то вроде администратора в отеле. Он провел Эрика в предназначенную ему каюту, где тот оставил свои вещи, загрузил в коммуникатор «господина мичмана» план-схему помещений корабля, в которые тот имел доступ, и, наконец, проводил в кают-компанию ударных ракетоносцев. Кают-компания оказалась просторной, светлой, хорошо и умно устроенной, но при этом без излишних претензий на роскошь. В обеденной зоне стояли буфет и столики на четверых, в зоне отдыха – кресла, диваны и журнальные столики. Небольшой бар: машина для приготовления горячих напитков, автоматы для продажи алкоголя и сигарет, двухдверный холодильник и довольно продвинутый музыкальный комбайн. Два панорамных окна с видом на морское побережье, несколько компьютерных терминалов и голографических проекторов и небольшой «книжный» шкаф, в котором на открытых полках были собраны информационные носители разного типа. В целом это помещение было оборудовано гораздо лучше, чем кают-компания в звездной академии, да и выглядело куда элегантней. Эрик вошел в кают-компанию не без робости: начиналась новая полоса его жизни. Он огляделся. Народу в зале было относительно немного, но его внимание привлекла довольно большая группа офицеров, расположившихся в зоне отдыха. Центром компании являлся кавторанг Эльст, он и позвал Эрика, сделав приглашающий жест рукой. – Ну, вот, господа, – сказал кавторанг, вставая навстречу Эрику, – прошу любить и жаловать. Мичман Эрик Минц – новый пилот на «Вымпел-7». – А не слишком молодой? – спросила подтянутая женщина средних лет с капитан-лейтенантскими погонами. – Так точно, сэр! – с улыбкой козырнул Эрик. – Как есть сопливый малолетка! Смутить этим женщину не смутил, но интерес вызвал. – Эрик способен работать с адаптивным интерфейсом, – пояснил между тем Эльст. – И кстати, познакомься, Эрик, это твой командир капитан-лейтенант Эльга Линдблат. – А почему он мичман, а не лейтенант? – спросил кто-то из офицеров. – Потому что я штрафник, – опередив Эльста, ответил Эрик. – Я, видите ли, вылетел из академии, пришлось идти в обход. – Господа, – вмешался Эльст, увидев, по-видимому, что многие из присутствующих задались закономерным вопросом, за что же парня вышибли из звездной академии, и из какой именно академии? – Имел место дисциплинарный конфликт. Академия на Иль-де-Франс. И на этом всё! Не будем ворошить прошлое, лучше посмотрим в будущее. – А что у нас в будущем? – спросил молоденький младший лейтенант инженерной службы. Судя по внешнему виду и манере поведения, парень едва выпустился из инженерной академии или из одного из высших военно-инженерных училищ ВКС. – Сначала выпьем за нового сослуживца, – предложил кап-три, сидевший рядом с Эльгой. Поскольку никто не возражал, сразу и выпили. Эрик тоже взял со столика стопку граненого стекла, вместимостью в два шота[20], и под любопытствующими взглядами своих новых сослуживцев опрокинул надо ртом. Один глоток, и все. Даже мускул на лице не дрогнул. Он этот фокус специально разучил, хотя в то время еще не знал, пригодится или нет. Оказалось, тренировки не пропали зря: и выпил легко, и вкус оценил. Однозначно не водка, и, вообще, ни один из тех напитков, которые ему довелось пробовать. Но Эрику эта «штука» скорее понравилась, чем наоборот. – Прошу прощения, господа, – спросил он, выдохнув и снова вдохнув носом, – но что это было? – Это текила, – объяснила капитан-лейтенант. – Ты алкоголик? – Нет, сэр! – Не сэркай! – усмехнулась женщина. – Во-первых, правило кают-компании – без чинов. А во-вторых, нам с тобой летать. Называй меня командиром или Хеге. Зависит от ситуации. – Спасибо, командир, – поблагодарил Эрик. – Я Рик, если что. Для вас, господа, тоже. Среди «господ» было как минимум пять женщин, но правила одни для всех, так что коли офицер, то по определению не мэм. – Ну, вот, – подытожил Эльст. – Познакомились, и славно. Теперь о планах. Нас засылают к черту на куличики. В систему Фронтира. Место, если кто не знает, мерзопакостное, – если иметь в виду политическую ситуацию, – но начальству виднее. Приказ выдан. Полагаю, часа через два-три объявят тревогу, и начнем выдвигаться. Кто будет командовать тактической группой, не знаю, но думаю, скоро узнаем. С нами идут наши фрегаты охранения, а кто еще включён в группу, бог весть… «Фронтир…» – Эрик сходил к бару, сварил себе чашку кофе – на этот раз натурального, – и, вернувшись к компании, занял место на периферии. Сидел, слушал разговоры, подавал реплики, если к нему обращались, присматривался к экипажу и другим офицерам. Отмечал особенности, давал первичные определения, классифицировал. Из двенадцати членов экипажа «Вымпела-7» в кают-компании присутствовали пятеро: командир, пилот-навигатор, инженер и главный оружейник. Эрик был пятым и самым младшим по званию. Капитан-лейтенант Линдблат выглядела спокойной и уверенной в себе женщиной. Наверное, такой и была. Служит давно: лет пятнадцать-двадцать. Замуж пока не вышла, иначе бы оставила флот. На Эрика пару раз посмотрела недвусмысленным, оценивающим взглядом. Может быть, хочет поиметь. Правда, устав ВКС сожительство между членами одного экипажа и принуждение к таковому младшего по званию старшим не поощряет. Впрочем, это в теории, а как обстоят дела на практике, иди знай! С другой стороны, как женщина, Эльга Эрику понравилась, и, если дойдет до дела, он отказываться не станет. Остальные трое – мужчины в возрасте от двадцати до тридцати лет. Инженер – младший лейтенант, навигатор и оружейник – лейтенанты. Люди вроде бы неплохие. Но это лишь первое впечатление, а там, глядишь, будет и второе, и третье. Так что будем посмотреть. Оставались многочисленные офицеры бригады, но с этими – во всяком случае, в основной массе – Эрик предполагал познакомиться позже. Впрочем, кое-кто не стал откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. Где-то через полчаса после выступления комбрига к Эрику подсел лейтенант-инженер из другого экипажа и провел довольно откровенный зондаж. Но Эрик вырос в таких местах, где к гомосексуализму относились с большим подозрением, а то и хуже. Обижать лейтенанта он, конечно, не стал, но сразу и недвусмысленно дал понять, что, уважая склонности других, сам он предпочитает женщин. Лейтенант внял и удалился так же тихо, как пришел. Но их разговор – случайно или намеренно – слышала пилот с «Вымпела-5». Эта женщина была хоть и сильно старше Эрика, но в то же время гораздо младше командира «Вымпела-7». Решительная, как большинство пилотов, она с ходу взяла быка за рога. – Как переносишь подпространственный переход? – спросила, когда Эрик варил себе новую порцию кофе. – Нормально, – пожал плечами Эрик. – А почему спрашиваешь? – Первый прыжок будет длинным. Часов на восемь затянется. Не хочешь составить мне компанию? То, что первый переход легче просчитать, а значит, он будет сразу на большую дистанцию, не секрет. Это знал даже Эрик. Двенадцать часов разгона, прыжок длительностью шесть-восемь часов субъективного времени и новый разгон, который может быть простым или сложным в зависимости от привходящих факторов, но никогда не завершается меньше чем за шесть часов. Если штурманы успеют определиться с точным местонахождением корабля и смогут сразу найти подходящую «точку выхода» из подпространства, последует новый прыжок, но он всегда будет как минимум вдвое короче первого прыжка. Впрочем, лейтенант спросила Эрика о другом. По традиции члены экипажа, не занятые на вахтах, проводят время первого перехода в постелях. Некоторые даже снотворное принимают. Но если организм позволяет, отчего бы в это время не заняться сексом? Эрик про такое никогда не слышал, но он по определению ничего толком не знал о настоящей жизни. Возможно, если это не подстава, и лейтенант знает, о чем говорит, такое времяпрепровождение в порядке вещей. И Эрик, если честно, очень хотел согласиться. Он ведь здоровый парень со здоровыми рефлексами, и потребности у него соответствующие. Кроме того, весь его сексуальный опыт сводился к посещению публичного дома. Один раз, да и то почти полтора года назад. Так что соблазн был велик, однако осторожность взяла верх. Пока не разберется, кто, как и чем здесь дышит, ни о каких личных отношениях и речи быть не может. Аминь! Пятое мая 2531 года, пространство звезды Уилберга Пятого мая, после двенадцати дней вынужденных дрейфов, разгонных маршей и коротких прыжков, «Пакс Романа» вышел из подпространства в системе звезды Уилберга. Френсис Уилберг открыл эту звездную систему в 2094 году, то есть в самом конце Первой Волны Колонизации. Вскоре после этого вступил в силу запрет ООН на национальную колонизацию космического пространства, но граждане Свободного Штата Техас успели «застолбить делянку» первыми. Отличная экзопланета[21] земного типа – гравитация чуть больше земной, атмосфера чуть жиже, но в целом терпимо, – находящаяся внутри зоны обитаемости звезды главной последовательности – желтого карлика спектрального класса G3V. Планету назвали Фронтиром, звезду, так похожую на солнце, что местные жители солнцем ее и называют – звездой Уилберга, или просто Уилберг, или вовсе по-простому – ЗУ. За следующие сто пятьдесят лет ООН семь раз пыталось заставить местное правительство открыть планету для массовой эмиграции из перенаселенных районов Африки и Азии, но, несмотря на малую плотность населения и обширные неосвоенные пространства, фронтиеры наотрез отказались принять беженцев, причем трижды дело доходило до открытых военных действий. Обломки крейсера Земной федерации, сунувшегося не туда, куда надо, и сбитого наземной системой ПКО[22], до сих пор – в назидание потомкам, так сказать – лежали на плато Рейнджеров. Однако, несмотря на все усилия «объединенных наций», планета сохранила свою независимость и отстояла свои ценности. В целом, как тогда, так и теперь, Фронтир отличался достаточно высокой – по сравнению со многими другими мирами – расовой и религиозной терпимостью. Однако основную массу населения составляли и составляют потомки белых американцев, относящиеся к трем протестантским конфессиям. Все остальные – мусульмане, католики и евреи – являются меньшинствами, точно так же, как негры, латиноамериканцы и азиаты. Таков Фронтир – парламентская республика с жесточайшим – на грани тоталитаризма – запретом на любые формы политической, религиозной или национальной деятельности, направленные на изменение существующего политического строя или на подрыв «стабильности», чем бы эта стабильность ни являлась на самом деле. Долгое время Фронтир оставался фронтиром в полном смысле этого слова, но ничто не длится вечно. В конце концов, вплотную к звезде Уилберга приблизились границы Возрожденного Фатимидского халифата[23], империи Торбенов и Кордофанского[24] султаната. Оказавшись зажатым между враждующими между собой мощными государствами, Фронтир выбрал меньшее из трех зол – вступил в оборонительный союз с империей Торбенов, которая благодаря этому получила прямой доступ – без посредников – к торговле с Неассоциированными Мирами Открытого Космоса. Союз был заключен тридцать лет назад, и с тех пор в системе Уилберга постоянно находилась оперативная база имперских ВКС, а присутствие военных кораблей осуществлялось на ротационной основе. На этот раз пришла очередь дежурить «Пакс Романа» в составе оперативной группы вице-адмирала Генриха Моргенштерна, державшего свой вымпел на линейном крейсере «Пара Беллум»[25]. Двадцать седьмого мая 2531 года, пространство звезды Уилберга – Через астероидное кольцо? – уточнил Эрик вводную. – Зачем? – удивилась Эльга. – Нам же надо выйти на позицию 1–12… Хотя постой! Ты что, хочешь пройти по отрицательному вектору в плоскости эклиптики[26]? – Да, – подтвердил Эрик. – Сможем сократить дистанцию почти вдвое… – …И всю дорогу нас будут прикрывать астероиды, – закончила за него командир. – Что скажешь, Грэг? – Сейчас, сейчас, только не торопите меня, – попросил навигатор. – Я считаю… Мне нужно… Вот черт! Да! Но у меня большие сомнения… – У меня тоже, – согласилась Эльга. – Мы потеряем скорость и, когда вынырнем из плоскости кольца, растеряем все преимущества внезапности. Они нас как в тире расстреляют. – Я смогу пройти, не сбрасывая скорость… Он мог. Знал это. Чувствовал, но как убедить других? Только фактами. Факты у него были припасены тоже, но поверит ли командир? Он новичок, а она – мастер. Три недели назад, выйдя из подпространства, «Пакс Романа» занял позицию на орбите планеты Шугар Ленд – внешней по отношению к Фронтиру – и начал производить тренировочные вылеты, заодно осваивая понемногу пространство звезды Уилберга. Участвовал в полетах и «Вымпел-7». В первых двух рейдах Эрик был всего лишь наблюдателем, но уже в третьем Линдблат позволила ему «порулить». Сначала недалеко и недолго, затем чуть дольше и дальше. В четвертом вылете Эрик осуществил самостоятельно и старт, и финиш, и между делом дважды выводил ракетоносец на заданную ударную позицию. И вроде бы неплохо выводил. Сегодня шел восьмой тренировочный полет, и экипаж «Вымпела-7» начал отработку тактической схемы парирование атаки ударных сил вероятного противника. – С адаптивным интерфейсом. – Не вопрос, констатация факта. Да, с интерфейсом запросто, но что, если прибор выйдет из строя? Тонкая электроника, то да се… Да и противник может поставить помехи. Ходили слухи, что что-то в этом роде разрабатывают сразу на нескольких мирах. – Нет, – возразил Эрик. – Вручную. – Это несерьезно. – Это серьезно, – настаивал он. – Хеге, поверь мне, я смогу. Разреши показать! – Завтра покажешь на имитаторе, тогда поговорим. – Ну, я так и думал, – усмехнулся Эрик, пересылая файл со своего пульта на командирский. – Держи! – Это что? – насторожилась Эльга. – Это семь моих проходов через внутренний край астероидного пояса. В симуляторе, конечно, но зато каждый раз другим маршрутом. – Хорошо, – подумав мгновение, согласилась командир. – Время терпит. Смотрим все и всем коллективом. Семь проходов – это девять часов реального времени, но штурманский моделятор позволяет просмотр в ускоренном режиме, убирая все не относящиеся к делу длинноты и увеличивая темп перемотки. Так что просмотр – даже с несколькими возвратами назад, чтобы еще раз оценить, что там и как, – занял всего сорок минут. Все это время ракетоносец шел по инерции, давая отдохнуть двигателям и пилотам.