— Думаете, кто-нибудь жалеет администратора? Марина не ожидала вопроса и не ответила. — Смешно! Они обсуждают кражу денег. — Семин улыбнулся одними губами. — Интересно наблюдать за людьми, Марина Сергеевна. — Наблюдать или подглядывать? — Марина поправила на плечах платок. — Женщины, узнав о происшествии, первым делом пересчитали кофточки, а мужчины перестали оставлять в номерах бумажники. — Семин замолчал, потом рассмеялся искренне и снисходительно, как смеются взрослые, глядя на проказы любимых детей. — Вы посмотрите на него, Марина! Вон мужчина в пиджаке песочного цвета, лохматый, в очках. — Ходит подпрыгивая? — спросила она. — Он старается наступать только на белые квадраты. Марина пригляделась: действительно, мужчина ступал только на белые квадраты, но так как для одного шага расстояние было слишком велико, а для двух узко, то он семенил, а потом прыгал, словно играл в классы. Иногда он останавливался и оглядывал окружающих, оглядывал долго и внимательно, даже издалека чувствовалось, как он перебирает всех присутствующих. Неожиданно мужчина повернулся, посмотрел на Марину и Семина, смутился, снял очки и стал их сосредоточенно протирать. — Вы знаете, чем он занят? — спросил Семин и, не ожидая ответа, продолжал: — Сей мудрый муж пытается найти соучастника преступления. — А вы фантазер, Валентин Петрович. — Марина поправила прическу и повернулась к собеседнику. — А что вы сами думаете о происшедшем? — Добрый день, уважаемые, — громко сказал подошедший Миронов. Он хотел прокатиться по мраморному полу, но потерял равновесие и, неловко взмахнув руками, плюхнулся на соседнее с Мариной кресло. — Как вам нравится высокочтимое собрание? — Он театральным жестом показал на холл. — Прелестно, не правда ли? Говорят, что у преступника был сообщник! Вы слышали? — Бред, но интересно. — Семин зевнул и вынул из кармана газету. Марина, пытаясь заполнить паузу, спросила: — Нет, Сергей Иванович, я ничего не слышала, расскажите, пожалуйста. — Она положила ему на плечо руку и изобразила заинтересованность. Миронов подмигнул и прошептал: — Они ревнуют. Может быть, они меня просто не любят? — Усмешка слетела с его лица, и Марина перехватила быстрый взгляд, адресованный Семину. — Они не любят. Пустое, правда, Марина Сергеевна? — Сергей Иванович, — Марина взяла актера за руку; почувствовав, что он вздрогнул, и, не зная почему, заговорила шепотом: — Помните, позавчера мы выходили из столовой и встретили слепого профессора? — Что-то не припоминаю, — ответил актер. — Не лгите, иначе я заговорю громко, — шептала Марина, продолжая сжимать руку собеседника. — Вы спросили меня… Что вы спросили? — Я спросил: можете ли вы отличить свои туфли от чужих той же фирмы, — едва слышно ответил актер и покосился на Семина. — Почему вы спросили? — Марина наклонилась и, делая вид, что поправляет актеру галстук, заглянула ему в лицо. — Да так, спросил, и все… — Сергей Иванович! — Марина чуть повысила голос. — Сергей Иванович, — Семин зашелестел газетой, — вы слышали о фильме «Потомки»? — Нет, — актер оживился, — чей фильм, кто ставил? — Одесской киностудии, постановщик… — Семин заглянул в газету, — Разумихин, в главной роли Моргунов. — Одесская киностудия, — презрительно протянул Миронов и помахал рукой, словно отгонял от лица дым. — Халтурщики. Я пробовался у них на роль игрока в фильме «Мишка Япончик». Не ходите, Марина Сергеевна, ничего стоящего они снять не могут, — решительно закончил он, закинув ногу на ногу и обхватив острое колено длинными пальцами. Лицо у него еще больше вытянулось и погрустнело. Марине стало жалко этого неудачливого человека и, видимо, бездарного актера, она хотела сказать что-то хорошее и приободрить его, но Семин ее опередил: — Возможно, что вы и правы. Я не дока в вопросах кино, а в газетах пишут, что комедия «Потомки» на Каннском фестивале получила специальный приз за лучшую перфорацию. — Все равно не ходите, — упрямо сказал Миронов. Двери столовой наконец открылись, и отдыхающие пошли обедать. До Марины доносились отрывки разговоров: «А я уверена, что бандит был не один…», «Вы мне не говорите, у меня брат на юридическом факультете…», «Были ли вообще эти деньги?..» Когда Марина, Семин и Миронов уже сидели за столом, подошел Зотов. Он держал в руках пакет с чем-то тяжелым. Поставив пакет перед Мариной, Зотов интригующе на всех посмотрел, ткнул пакет вилкой, тот громко хлопнул и оказался пустым. Зотов повернулся, сзади него стояла официантка с бутылкой шампанского. — Я больше выдумать не мог, — рассмеялся он и развел руками. — Выпьем за мой отъезд, друзья! — Вы уезжаете? — спросила Марина. — И Валентин Петрович уезжает. Все меня покидают. — Марина Сергеевна, — Миронов вскочил и поклонился, — я остаюсь! — Постойте, — нерешительно сказал Семин, — может быть, отменим обед? Заберем закуску в номер, возьмем еще. — Он щелкнул пальцем по бутылке. — Маленький банкет! Мужчины посмотрели на Марину. — Дама решает. — Миронов опять поклонился. — Согласна, — Марина поднялась из-за стола, — но, раз банкет, мне необходимо переодеться. Семин тоже встал. — Я провожу Марину Сергеевну и распоряжусь в отношении спиртного, а вы обеспечьте доставку этого хозяйства. — Он показал на стол. — У кого собираемся? — Безразлично, давайте у меня, — сказал Зотов и остановил пробегавшую официантку. — Машенька, вы знаете, что я вас люблю? — За стол мы можем быть спокойны. — Семин взял Марину под руку и пошел к выходу. Пересекая холл, Марина увидела милиционера, который о чем-то разговаривал с Виктором. Заметив Семина и Марину, милиционер замолчал, и Марина чувствовала на себе его взгляд, пока они не повернули за угол. — Прекрасно, что на свете существует милиция, — весело сказал Семин. — Почему? — Представьте, вдруг милиционеры исчезнут? С кем мы, мужчины, будем сравнивать себя, доказывая красивой женщине, — Семин снял с доски ключ от номера, — свой высокий интеллектуальный уровень? — Вы сегодня веселы, Валентин Петрович. — Скажите, о ком тогда говорить с водителем такси, задабривая за короткий маршрут? — Семин открыл дверь номера. — Прошу! — Идите, болтун! — Марина переступила порог. — Я буду готова через десять минут. Вы зайдите за мной. — Марина Сергеевна, вы знаете, что такое перфорация? — спросил Семин и прислонился к дверному косяку. Лицо у него было лукавое и задумчивое одновременно. — Фильм-то наградили? — Марина пыталась понять вопрос. — Нет, а что? — Перфорация, — Семин поднял указательный палец, — маленькие квадратные дырочки на киноленте. — Как? — Вот именно. — Семин привлек Марину и быстро поцеловал в висок. — Только вы меня не выдавайте! Договорились? Через десять минут я буду у вас. Марина проводила взглядом быструю ловкую фигуру Семина и медленно закрыла дверь. Семин зашел к себе в номер, включил электробритву и, присев на кровать, стал на ощупь бриться. Он немного волновался, не хватало уверенности, что ход со слепым принят полностью. Неужели налетел на классного профессионала? А может, и не он? Нервы? Конечно, он! Повезло, что обнаружил сразу. Ошибся, голубчик, тогда в разговоре с Мариной он ошибся. Семин дернул шнур и бросил бритву на кровать. А если он разгадал? Зачем я предложил собраться? Отменить? Сказать, что тороплюсь, и отменить? Но если он во мне сомневается, то будет только хуже, и тогда провал. Все полетит к чертям! Он встал, поправил постель, оглядел себя в зеркало, проверяя, не выпирает ли из-под куртки пистолет, и, оставшись доволен, быстро вышел в коридор. Семин не любил носить оружие, считая, что лучшее оружие — выдержка и сообразительность, но сегодня изменил своему принципу. Он зашел за Мариной, и через минуту они уже входили в номер Зотова. — Я забыл про спиртное, — сказал Семин, оглядывая стол. — И прекрасно, — ответил Зотов, подвел Марину к креслу и подвинул ей столик с пепельницей и сигаретами. — Я заказал бутылку коньяку, а не хватит — спустимся в буфет. В номер вошел Миронов. Его трудно было узнать: темный в полоску костюм, белая рубашка, безукоризненно завязанный галстук преобразили нескладного и смешного человека. Семин пригляделся и понял, что дело не только в одежде, актер иначе держался, двигался ловко и изящно, пропали ехидно-глупая улыбка и ищущий взгляд. — Это я понимаю! — воскликнула Марина. — Сергей Иванович, сегодня вы мой кавалер. Сегодня и завтра, и пусть эти невыносимые зазнайки уезжают. — Мы уезжаем вовремя, Валентин Петрович, — сказал Зотов, пропуская Миронова, который подошел к Марине и поцеловал руку. — Я все-таки актер, черт возьми. Хотя некоторые и ловят меня на перфорации. — Он подмигнул Семину. — Что? — спросил Зотов. — Не понял, почему вы все смеетесь? — Не вмешивайтесь в личную жизнь, Михаил Алексеевич, — Миронов сел, — даже врачам вашего профиля не положено все знать. — Если не положено… — Зотов пожал плечами. — Давайте обедать.