Глава сорок четвертая Закрыв за Дианой дверь, пират облегченно вздохнул. Шок потихоньку отпускал, в голове прояснялось. Он не ожидал, что еще когда-нибудь увидит эту девушку. Тем более не ожидал, что она все-таки окажется в его власти. Это не брак. Сейчас она принадлежит ему полностью. Фаратон снял с себя мокрую одежду и накинул на плечи теплый бархатный халат, садясь на диван. Кажется, он даже хотел жениться на ней. Мишель не мог сейчас объяснить, зачем ему это было надо. Он бежал от одиночества, опустошенный смертью Авроры? Да, возможно. Какая-то детская надежда родилась в нем в тот момент, когда Картафер предложил ему жениться. Почему-то подумалось, что это может разрешить все проблемы. Он закрыл глаза, погрузившись в воспоминания. То время. Пожалуй, оно было самым тяжелым для него. Он потерял последнего родного человека. Чувствовал себя страшно одиноким. Он не надеялся найти брата. Хотя и дал обещание, понимал, что найти Доменика просто невозможно – особенно спустя столько лет. Пятнадцать лет назад он видел брата в последний раз. В тот злополучный вечер. Он искал его. И сейчас искал. Следы Доменика потерялись. Появившись в своем поместье в последний раз, он затем исчез. С помощью шпионов удалось узнать, что управляющий Тореаля получает письма от некого маркиза де Малена со Средиземного моря. Или из-за него. Мишель предположил, что Доменик поменял имя. Для чего? Это оставалось загадкой, хотя, если ему память не изменяла, то господин под таким именем иногда появлялся при дворе. На мгновение Фаратон пожалел, что не может сейчас оказаться в Париже. Но там было бы чертовски скучно! Он встряхнул густыми влажными волосами, отбросив их за плечи, и встал с места. Заложив руки за спину, он стал мерить шагами каюту. К счастью для Мишеля, его мысли вернулись к девушке, которая находилась в соседней каюте. «Диана на «Диане», – усмехнулся он, глядя в окно. Ночная тьма сменилась предрассветной дымкой, предвещая скорый восход солнца, обещающий хотя бы какие-то изменения в повседневной жизни. Странно, почему-то ему захотелось зайти к ней, чтобы увидеть, как лучи постепенно освещают ее лицо. Откуда взялся романтичный настрой? Он приблизился к двери. Прислушался. Оттуда доносилось приглушенное всхлипывание. Мишель замер. Он не любил женских слез. Он быстро открыл дверь и неслышными шагами прошел в каюту. Здесь ему нравилось отдыхать после сильной бури, слушать жалобные стоны измотанного моря, усталое поскрипывание любимого корабля. Комната была небольшой и уютной. Но Диана, похоже, не успела оценить комфорта отведенного ей помещения: она лежала посреди каюты, уткнув заплаканное лицо в мягкий ворс ковра. Солнце, потихоньку начавшее просыпаться, лениво осветило ее лунного цвета волосы и стройную фигуру в разодранном зеленоватом платье. Обычно женские слезы вызывали в нем лишь раздражение. Но сейчас он даже чувствовал что-то, похожее на жалость. Странно. Пытаясь не думать об этом, Фаратон мягко приподнял девушку за плечи. Она приникла к его груди, сотрясаясь от тихих, почти беззвучных, но от этого не менее горьких, слез, душивших ее. Несколько бесконечно долгих и по-своему очаровательных мгновений она не шевелилась и не поднимала лица, роняя обжигающие слезы ему на плечо, так что халат уже промок насквозь. Потом она вздрогнула и попыталась отстраниться, понимая двусмысленность своего положения. Фаратон поднялся вместе с ней. Боже, он забыл, насколько она маленькая! Он рассматривал ее в зыбкой предрассветной мгле. Она изменилась. Это уже была не худощавая девчушка шестнадцати лет, но вполне сформировавшаяся прекрасная молодая женщина. Раскрывшаяся, словно бутон розы, и такая же нежная. «Интересно, а у розы по имени Диана есть шипы?» – с иронией подумал Мишель, не зная, что ему еще придется сильно о них уколоться. Она отстранилась, испуганно и недоверчиво глядя на него, кляня себя за проявление слабости. Судорожно схватилась за порванное платье. – Не прикасайтесь, – глухо проговорила она, делая несколько шагов назад. Глава сорок пятая Эта фраза вернула пирата в действительность. – Посмотрим, – бросил он. – Кажется, вы не понимаете, что принадлежите мне. И что никакие выкупы мне не нужны. Она гордо подняла голову. – Да? И чем же я обязана такой честью – быть вам настолько необходимой? Фаратон разозлился. – Ты? Необходима мне? Девочка, ты так и не понимаешь. Я не хочу тебя выменивать на кусок золота. Ты сама мне пригодишься больше, красавица, – закончил он едко, неожиданным движением притянув ее к себе. – Забудь Лермона, – прошептал он ей на ухо, – герцог погиб во время боя с Авироном. Сильные руки пирата держали ее крепко. Она задыхалась. От слез, душивших ее, от этих объятий, о которых она столько мечтала. Была ли она в силах растопить сердце пирата, разбудить того, кто должен был стать ее мужем, которого она так долго не могла забыть? – Остался только я, – продолжал пират, – и я тебя не хочу отпускать. Слишком давно со мной не было такой очаровательной девушки, – закончил он, неожиданно опустив голову и поцеловав ее. Диана замерла. Внутренняя боль мешалась в ней с гневом, но она не нашла в себе сил отказаться от этого поцелуя. Пусть – такого, но все-таки поцелуя. А Фаратон меж тем немного смягчился. Его губы стали нежнее, настойчивее. Диана почувствовала, что уже не держится на ногах, а буквально висит в руках пирата. Мишель торжествующе выпрямился и отстранился. Если что и дрогнуло внутри, он не позволил себе это показать. Диана отшатнулась от него, но глаз не отвела. – Вам мало девок? Зачем вам нужна еще я? – воскликнула она, толкая его маленьким кулачком в грудь. Пират невозмутимо поправил распахнувшийся халат. – Диана, душа моя, я же уже объяснил. Ты должна была стать моей женой. – Я должна была стать женой герцога де Лермона, а не бесчестного пирата! Он рассмеялся, уперев руки в бока. – Ну, это не имеет значения. Пират шутливо поклонился. – Мне пора. Отдыхайте. Вам принесут еду. Рядом с кроватью в сундуке вы найдете подходящее платье. Он ушел. Этот фарс надоел ему самому, но резко менять выдуманную роль было бы просто глупо. Его мучил один вопрос – почему он не хочет позволить ей вернуться во Францию? Переодевшись, пират вышел на палубу. Свежий морской ветер быстро привел его в чувство. Он снова ощутил себя тем, кем он был, в полной мере – Фаратоном, молодым наглецом, пиратом, отчаянным и удачливым почти настолько же, насколько был удачлив Виразон. Тень Лермона снова растаяла, так и не успев принять отчетливых очертаний. Он спустился на палубу, где у грот-мачты собралась добрая половина команды с Десницей во главе. Они окружили умирающего пленника, хозяина потопленного корабля. Многое должно проясниться, если д’Арганда соизволит заговорить. Но молодой человек упорно молчал. Неясно, что он стремился скрыть от пиратов, но говорить он явно не хотел, делая вид, что не понимает. Фаратон усмехнулся. Жизнь заставила его выучить испанский, и пират говорил на нем как на втором родном. Нужно было знать язык своих врагов. Фаратон приблизился, со злостью оглядев собравшихся. Он слышал все, о чем спрашивал Диар, и был свидетелем упрямого молчания испанца, истекающего кровью. Альфонсо осталось совсем немного прожить: быть может, несколько часов, а, может быть, и пару минут… – Если не хотите говорить, за вас отвечу я, – ледяным тоном прервал Десницу Мишель. Все лица повернулись в сторону как всегда бесшумно приблизившегося капитана «Дианы». Глава сорок шестая Д’Арганда искоса взглянул на него, но рта не раскрыл, не изменяя своим привычкам. – Вы – дон Альфонсо д’Арганда, старший и единственный сын дона Сезара де Фонсаграды, адмирала испанского флота? Правильно? Недавно вы поехали во Францию, а когда вас не приняли «должным образом», вы «украли у Людовика» одну из его придворных дам, Диану де Картафер. Но довезти ее до Испании не успели: на вашем пути встал я. Так? Альфонсо слушал, с каждым словом пирата все больше изменяясь в лице; кроме того, он бледнел от потери крови и уже был на грани беспамятства. – Откуда вы знаете? – собрав последние силы, выдохнул молодой человек. – У меня свои способы добычи информации, – несколько мягче ответил Мишель. Он приблизился к д’Арганде. Юноша смотрел на него помутневшим взглядом. Он был красив, этот бледный испанец, умирающий на палубе пиратского корабля. И чертовски похож на своего отца. Фаратон знал Фонсаграду в лицо, хотя сомневался, чтобы и испанский адмирал знал его. Альфонсо, с трудом приподнялся на локтях. Некогда белый бинт, стягивающий его грудь, стал красным. Юноша дрожал, но не позволял себе опуститься на палубу. Знал ли он, что каждая секунда напряжения приближает его смерть? – Отвезите девушку во Францию, сударь, - с трудом проговорил испанец. – Она не должна была сюда попасть. Фаратон удивился. – Какое благородство, - пробормотал он и громче добавил: – Это уже не вам решать. Но юноша уже не слышал слов пирата - он лежал без сознания. Капитан склонился над пленным. Сомнений быть не могло: в себя этот человек больше не придет, и спасти его уже не мог даже личный врач пирата, араб Али. Фаратон выпрямился и неслышными шагами удалился. Через несколько минут его догнал матрос с заявлением, что дон Альфонсо умер. – Тело за борт, – машинально откликнулся пират, рассматривая синеву утреннего моря. Сын испанского адмирала погиб по его вине. Очень скоро это станет известно непоседливому папаше-адмиралу… Что ж, видимо, о скуке можно забыть на какое-то время… – Фаратон, что ты сказал? Повтори! – Десница стоял радом с капитаном, пристально глядя ему в глаза. Капитан удивленно повернул голову, с видимой неохотой возвращаясь к реальности. Его помощник был крайне возбужден, его глаза лихорадочно блестели, а руки подрагивали. Пальцы то и дело сжимались в кулаки. Резким движением головы Диар отбросил прядку белых волос со лба, не сводя взгляда с пирата. – Ты о чем? – Фаратон казался удивленным. Ему редко приходилось видеть помощника в таком состоянии. Обычно Диар был крайне сдержан.