На корабле было не с кем поговорить. Матросы обходили ее стороной. Она страшно тосковала по дому. И все чаще, все дольше сидела в каюте на кровати, запахнувшись в одеяло, притянув колени к груди. Словно закрывалась от несправедливости этого мира. Словно пряталась в маленьком коконе. Господи, за какие грехи ты наказываешь меня? Глава сорок девятая Лето 1672. Восточное Средиземноморье Встречи в открытом море – самые неожиданные. Даже в том случае, если они запланированы. Последние дни Мишель не мог найти себе места от беспокойства. Он ждал новостей из Франции. Ему донесли, что старый управляющий поместья Тореаля при смерти. Это значило, что он, скорее всего, желая очистить душу перед Господом, расскажет все, что знает о местонахождении его господина. Ле Пюи обещал вытрясти из него все возможное и передать подробную информацию с посыльным. Несколько дней «Диана» уже потеряла, держась близ малюсенького необитаемого островка. Несколько дней прошли в напряженном ожидании. От предвкушения чесались руки. Благо, на острове оказалась питьевая вода. И никого не было. Фаратон не нашел даже следов стоянки. К сожалению, у него было не так много времени: необходимо потратить пару недель, чтобы посетить его собственный островок, его маленькое государство на сотню жителей. А потом…. Он помнил о своем долге перед Людовиком, хотя сейчас уже вряд ли смог бы объяснить, почему так стремится выполнить поручение короля. Фаратон прошелся по палубе, разминая ноги. Часть команды отправилась на остров, чтобы пополнить запасы воды. Было принято решение поднимать паруса и следовать далее запланированному маршруту. Новости из дома, видимо, дойдут до него несколько позже. Мишель был рад, что вовремя предупредил короля о том, что жив. Это обезопасило его имущество: поместье и особняк в Париже по-прежнему принадлежали ему. Сейчас и там и там верховодил Ле Пюи, изображающий сыщика, а за одно и исполняющий обязанности управляющего. Расследование дела Доменика увлекло его, Ле Пюи до сих пор не потерял к нему интереса. Что и к счастью. У самого Фаратона не было времени заниматься этим. Да и желания. Сейчас, глядя на прошлое уже с высоты опыта, он начинал понимать брата. И совершенно не хотел оправдываться перед ним или лгать. Он знал, что Сабина была готова на все. И, что лукавить, тогда он не особо возражал против ее общества. Она была искусной обольстительницей, очаровательной молодой женщиной, пленившей обоих братьев и своей кажущейся невинностью, и именно опытностью. Умелостью, коварством – и наивностью ребенка. В Сабине удивительно сочетались такие качества, которые терпеть в другой Мишель бы не стал. Но она… Это было давно. Даже через два года после отъезда Доменика Мишель отнесся к ней по-другому, встретив при дворе. Она удачно вышла замуж. Родила очаровательного сына. Метила в фаворитки, но Людовик держал опасную даму на расстоянии. Плененный сначала Лавальер, а потом Монтеспан, король мог дать Сабине только несколько ярких ночей. К счастью для себя, госпожа графиня де Шалиан это понимала. А слава обыкновенной любовницы короля, коих был не один десяток, ее не особо прельщала. В итоге госпожа де Шалиан жила в свое удовольствие, не придавая ни малейшего значения тому факту, что у нее есть муж. Граф, казалось, не обращал на нее никакого внимания. Фаратон глубоко вздохнул. С каждым разом вспоминать что-то из жизни Лермона становилось все сложнее. Память словно нарочно стирала воспоминания. Будто бы они ему становились ненужными. Вернулись матросы. «Диана» была готова к путешествию, но капитан почему-то медлил. Странное чувство не покидало его, он не хотел пока отдавать приказа об отплытии. Интуиция его не обманула. Ближе к вечеру на горизонте показался парус. Еще через несколько часов – к острову подошел небольшой кораблик. Глава пятидесятая Щеголеватого вида совсем молодой мужчина поднялся на борт «Дианы». Да, предчувствия не обманули капитана. Мишель нетерпеливо пригласил гостя в каюту, намереваясь как можно скорее узнать все, что тот мог ему рассказать. Этому человеку уже приходилось однажды встречаться с Фаратоном. Почти в такой же ситуации: легкокрылая «Диана» ждала его у необитаемого островка. Интересным занятием оказалось иметь дело с таким человеком, как Фаратон. Посыльный не имел понятия, кто и зачем передает послания пирату, шкатулку открыть он так и не смог, хотя пытался. Пришлось смириться с той кругленькой суммой, часть которой он уже получил, вторую половину которой должен получить от пиратов. Фаратон был в маске. Второй раз мужчина видел пирата, и во второй раз тот был в маске. Хотя само по себе общение с ним – чем не приключение? Кроме того, позволяет заработать. Шевалье, он не имел ни собственного поместья, ни каких-либо сбережений. И даже должности при дворе. Предложение однажды появившегося на пороге его дома человека звучало заманчиво. Все-таки по натуре он был авантюристом. Как он мог упустить такую возможность? Шевалье плюхнулся на диван и открыто посмотрел на человека, замершего около резного письменного стола красного дерева. Во второй раз ему пришлось удивиться скрытой грации, и странной силе, сквозившим в каждом движении пирата. Фаратон был одет в простого покроя черные брюки и белую рубашку, распахнутую на загорелой груди. Лицо полностью скрывала маска, волосы были спрятаны под черным же платком. Шевалье точно знал, что если когда-нибудь увидит этого человека в другой обстановке, без маски, по-другому одетого, он его не узнает. Фаратон присел на край стола, вытянул длинные стройные ноги, скрестил их и посмотрел на своего гостя. Под его прямым холодным взглядом шевалье вдруг почувствовал себя неуютно, он съежился и взглянул на пирата далеко не так уверенно. – Рад видеть вас на своем корабле, – неожиданно приветливо заговорил пират. Молодой человек слегка кивнул. Он держал в руках маленькую шкатулку без каких-либо опознавательных знаков, и сейчас вцепился в нее, как тонущий цепляется за брошенный ему канат. – Благодарю, капитан, - несмело проговорил он. Странная сила, странное поведение, странное ощущение. Сидя в небольшой, уютной каюте капитана, шевалье чувствовал себя попавшим в другой мир. Что-то необъяснимое было во владельце. Чем-то знакомое, чем-то пугающее. Он молча протянул Фаратону шкатулку, слегка поклонившись. Пират так же молча ее принял. Его руки зачем-то были затянуты в черные бархатные перчатки. Шевалье обратил внимания, что они слегка дрогнули, принимая эту шкатулку. Значит, там было действительно что-то важное для пирата? Фаратон небрежно бросил шевалье маленький мешочек. – Здесь жемчуг. Этого должно хватить за ваши услуги, сударь, благодарю вас. Юноша смог только поклониться в ответ. Он встал, пошатнувшись, пьяной походкой дошел до фальшборта, не оборачиваясь. Через несколько минут он оказался на ждущем его корабле, где смог спокойно вздохнуть. Не человек – дьявол. … Шевалье высыпал на ладонь содержимое мешочка. Надо отдать ему должное, пират не обманул. Там был действительно жемчуг, причем очень крупный. Юноша перевел дыхание. «Дьявол, дьявол!!» Глава пятьдесят первая Мишель сел за стол, поставил перед собой маленькую шкатулку и задумался. Здесь должны были найтись ответы на так долго мучавшие всех вопросы. Или – их может там не быть, если старый управляющий Тореаля все-таки отказался помочь. Его смешила собственная нерешительность. Открыть шкатулку было… так сложно. Узнать то, что необходимо. Так просто? Он не привык к простоте. Он не доверял такого рода удаче. Почему-то. Хотел ли он знать, где сейчас его брат? Нет. Хотел ли найти его? Нет! Почему? Мишель закрыл глаза и устало откинулся на спинку кресла. Он опасался встречи с братом. Он опасался, что она может привести лишь к очередной ссоре. Он не знал, каким стал Доменик сейчас, но он очень хорошо помнил их последний разговор. Он обещал матери, что найдет брата. Черт побери, о каких сомнениях, о каких вариантах он вообще думает? Он обещал, он должен исполнить волю Авроры. Иначе никогда себе этого не простит. Лермон открыл шкатулку. Его перстень, который удалось вернуть после пленения, служил ключом. Такого типа шкатулочки идеальны для перевозки тайных бумаг. Их невозможно открыть без ключа. И их очень сложно уничтожить. Письма. Разной давности, разной длины. Их объединяло одно - почерк. Мишель безошибочно узнал малопонятный, но удивительно красивый почерк Доменика. Пират держал в руках конверты, бережно сохраненные управляющим Тореаля, пока не решаясь достать ни одного письма. Сейчас он узнает. Глотнув вина, Мишель мягким движением взял верхний конверт и достал оттуда сложенный вчетверо лист бумаги. Развернул его. Всего несколько строк, написанных, как видно, очень торопливо. Приказ не разглашать местоположения графа кому бы то ни было. Особенно, герцогу де Лермону. Черт! Дата – 15 июня 1657 года. Видимо, Доменик сразу решил скрыть свои дальнейшие действия от брата. Спрятать их за семью печатями. Он так не хотел, чтобы его нашли? Он так не хотел, чтобы семья просто знала, что он жив и у него все в порядке? Жестоко! Герцог положил письмо обратно в конверт. Он снова вспомнил, каким холодным, каким решительным граф был в тот вечер. Как резко он изменился. Почему-то казалось, что тогда он ступил на странный, непонятный Лермону путь. Мишель снова подумал, что не хотел бы встретиться с братом. Странное чувство поднялось у него в груди, тесня, мешая дышать. Он не хотел видеть Тореаля! Остановившимся взглядом пират смотрел на изящный графин с вином, услужливо наполненный кем-то из матросов. Капитан помнил мелкого итальянского торговца, в одной из кают которого он нашел это чудо из хрусталя. Фаратон редко оставлял себе что-то после абордажей, но этот графин не оставил его равнодушным. С тех пор он постоянно находился в каюте капитана, украшая ее. Лучи солнца, прорывавшиеся сквозь небольшое окно, наполняли рубиновую жидкость внутри особым, каким-то волшебным свечением. Лучшие виноградники Франции. Лучшее вино. Особого цвета, удивительного вкуса. Под стать емкости, в которую налито. Переведя дыхание, Мишель взял еще один конверт в руки. Бумага была грубоватая, немного шероховатая на ощупь. Казалось, что она хранит чье-то тепло. В письме, оказавшемся внутри, тоже было всего несколько строк. Но почерк здесь уже принадлежал человеку, не стесненному во времени. Письмо было написано неторопливо, строчки ложились ровно. Мишель словно бы увидел спокойное, даже невозмутимое лицо брата, склонившееся над бумагой. Это было письмо-сообщение. Доменик говорил, что он находится на Средиземном море. Что во Францию приедет через несколько месяцев. Далее следовали приказы, касающиеся поместья. А внизу – дата: август 1659. Медленно просматривая письмо за письмом, пират ловил себя на мысли, что у него десятки раз была возможность встретиться с братом на родной земле. Не раз он был при дворе. Пусть – под чужим именем, но он был там. И только невнимательность герцога причиной тому, что они не встретились. Или нежелание Доменика видеть его. Под именем маркиза де Малена Тореаль побывал при дворе и в 1665 году. В год, когда умерла их мать. Может, он был и в поместье? Лермон вспомнил, как кто-то из слуг пытался ему сказать что-то срочное, и как он не позволил, ибо торопился к Авроре. И легкую тень всадника, замершего на холме перед замком, на которого герцог не обратил тогда ни малейшего внимания. Черт, это не мог быть Доменик! Глава пятьдесят вторая Лермон медленно положил письма на стол. Они не принесли разгадки. Единственное, о чем они говорили – что граф точно жив. И что он находится не во Франции. Почти все они были посвящены приказам, касающимся поместья или особняка в Париже. Тореаль не говорил о себе. И не написал ни строчки о том, чем он занимается. Видимо, если управляющий и знал что-то, то унес эту тайну в могилу. Грустно. Лермон задумался. Есть основания предполагать, что граф мог находиться на Средиземном море. И если оно так, найти его не составит труда. Нужно только попробовать вычислить, кем он тут может быть. Вторая зацепка – выловить его при дворе. Но для этого необходимо сначала самому туда вернуться. А для этого нужно найти Санси. Действовать придется по всем направлениям, если он хотел выполнить последнее желание матери – пусть и против своей воли. Лермон нервным движением провел рукой по волосам. Он почувствовал странное головокружение. Может, он слишком взволнован? Пират встал, слегка покачнувшись. Пришлось опереться ладонями о стол, чтобы не упасть. Он замер в ожидании, пока прояснится в глазах. Чертовски неприятное и незнакомое ощущение. Глубоко вздохнул. Сердце колотилось неистово, в висках стучали молоточки. Пират с трудом выпрямился. Сложил письма брата обратно в шкатулку, закрыл ее, спешно сунул в ящик и вылетел из каюты. Просоленный ветер на время привел его в чувства. Пират окинул немного рассеянным взглядом свой корабль, легкокрылую «Диану», служившую ему уже не первый год, построенную по его чертежам. Немного подождав, он обманчиво легкой походкой отправился к капитанскому мостику, где стоял Десница. Помощник приветливо взглянул на капитана, кивком поприветствовав его. Фаратон через силу улыбнулся и положил руку на перила, снова почувствовав странное головокружение. Списав свое состояние на усталость, пират обратился к Диару: