– Оксана, – это брюнетка. Какой же у девушки колючий взгляд. И фенечка на руке – хипповский браслетик, набранный из деревянных бусинок. Сели за стол. Распечатали бутылку «Столичной», достали стакан. Пили по очереди, передавая стакан из рук в руки. В этом процессе главное – не задерживать посуду. Закусывали чипсами. После второй отпустило, разговор пошел. Оля тискалась со своим Юрой, Оксана курила у окна. Толик прилег на диван и, кажется, задремал. – Я с суток, покемарю минут дцать, ладно, пацаны? Моя очередь дойдет, поднимайте, наливайте, но не будите. А Леха придвинулся к Андрею. – Чем занимаешься? – Пишу, чем же еще, – соврал Андрей. – Много платят? Тоже хочу роман написать. Все руки не доходят. – Ай. – Андрей махнул рукой. – Чего так? – Надоело. – Чего надоело? Писать надоело? – Ну да. С утра до вечера сидишь и фигачишь. Ни выходных, ни проходных. В газете и то было лучше. – В чем проблема? Возвращайся. – Да ну, Новиков меня не возьмет. – Чего это не возьмет. Легко возьмет. Хочешь, я с ним поговорю? – Не знаю… – Давай, чего! Он рад будет. У нас все разбежались, работать некому. – Ладно, давай потом обсудим. – А чего потом-то? Давай я хоть завтра с ним поговорю. Он рад будет. Я тебе отвечаю! – Ладно, поговори. Андрей встал и подошел к Оксане, которая стояла у окна и курила, глядя на огни города. – Слушай, у тебя не… – Пошел на хер, – неожиданно зло прошипела она и повернулась к нему. В ее глазах была такая ненависть, что Андрей отшатнулся. – Ладно, ладно, извини, – сказал он. – Не подходи ко мне, понял? Урод. Андрей вернулся к Лехе за стол. Кивнул на Оксану: – Что с ней? Леха махнул рукой. – Не обращай внимания. С Толиком поругались. Они все время ругаются. Не берет их мир. – Толик проблемный чувак? – Андрей посмотрел на спящего Толика. – Не, он нормальный. Он у вокзала работает на платной стоянке, а вот Оксана, она такая… Оксана вернулась за стол, взяла бутылку, налила себе полный стакан и протянула бутылку Андрею. – Хочу с тобой выпить. – Да ладно, – сказал он. – Выпей со мной, – приказала она, – на брудершафт. – Если женщина просит, – сказала Оля, – надо ей это дать. Андрей протянул руку, взял бутылку. Они сцепились руками с Оксаной и выпили. Разом, до дна. Поставили бутылку и стакан на стол. Посмотрели друг на друга. – Чего ждем? – спросила Оксана. Нет, не колючие у нее были глаза. Бездонные. Как омут. Ухмылка кривая. Вызов. Сможешь, нет? Они поцеловались. Страстно, долго, с языком. Леха присвистнул. Потом на несколько секунд стало тихо. – Не понял юмора. Сонный Толик сидел на диване и растерянно смотрел на Андрея и Оксану. – Все ты понял, – сказала Оксана. Глава 14 Маслов вернулся в палату. Он включил ночник и сел рядом с кроватью. Он сидел так и смотрел на Нину, которая лежала с полуприкрытыми глазами. Она никак не отреагировала на его появление. Время шло. Маслов сидел и думал. – Тебе двадцать один год, – сказал он наконец, – я думал, ты старше. Его голос звучал… странно. Какой смысл говорить что-то человеку, который тебя не слышит. Или все-таки слышит? – Я не знаю, что с тобой произошло. Что-то очень сильное и страшное, что убивает тебя. Разрушает изнутри. Это может быть органическое повреждение мозга. Может… Но скорее всего… нет, возможно… какое-то сильное впечатление, которое глубоко ранило твою душу. Может быть, ты увидела, как кого-то убивают. Или насилуют. Может быть, это тебя пытались убить. Или изнасиловать. Маслов провел рукой по лбу. – Некоторые исследователи считают, что на человека могут воздействовать травмы, полученные его предками. Советская наука таких концепций не просто не признавала, но даже не рассматривала всерьез. Может быть, в этом есть смысл. Почему болеют и умирают маленькие дети? Маслов вздохнул. – А может быть, в этом нет никакого смысла. И маленькие дети болеют и умирают просто потому, что у детей слабый иммунитет. Маслов встал. – Я ничего о тебе не знаю. Но я обязательно узнаю. Я отправлюсь в твое прошлое и вытащу из него те травмы, которые тебя убивают. Мы вместе во всем разберемся. Маслов вдруг улыбнулся. – Только сейчас понял, что говорю с тобой на «ты». Маслов вышел из палаты, вернулся в свой кабинет, нашел номер домашнего телефона Сальниковой в списке под стеклом на столе и набрал ее номер. – Алина Петровна, простите за поздний звонок. Есть у вас минутка? – Да, Эрнест Федорович, – Сальникова, кажется, ничуть не удивилась, – я просто смотрю телевизор. Что-то срочное? – Нет-нет, просто хотел поговорить по поводу пациентки. Но если вы заняты, можем поговорить завтра… – Эрнест Федорович, я еще должна вас и уговаривать продолжить наш разговор? Вот, я выключила телевизор и села поудобнее в кресле. Я готова говорить с вами хоть всю ночь. – Я сейчас на работе… – Я так и поняла. Как она? – Она выглядит, как… – Как старуха?