— Если бы все было так просто, Тэтрилин… — поджав губы, отозвался он. — Проблема в том, что от тебя кое-что нужно мне. — Дай угадаю: ты тоже позарился на магическую силу, которой у меня нет? — Естественно. Ты дольше всех следовала правилам, а значит, и резерв твой должен превосходить остальных. И если ты огненный маг, а скорее всего, это так, то твоя сила мне отлично подойдет… Как же мне это надоело. Все вокруг примеряют и делят мою силу. Захотелось расплакаться от несправедливости происходящего и напряженности момента. — Да у меня вообще нет никакой силы! Возможно, она никогда не проснется! Так и будешь гоняться за мной, и ждать?! — Осведомилась я срывающимся голосом. Мой взгляд метался из стороны в сторону в поисках спасения, но его не было. Я в безысходности обхватила руками плечи. В груди заболело, словно воздуха стало мало. Улыбка нового короля, от которого не укрылось мое отчаяние, стала совсем уж зловещей, напоминая гримасу. Он метнул в меня ледяной взгляд, а я удивилась тому, что карие глаза, оказывается, могут быть холодными. — За это не волнуйся, я знаю много способов вызвать у тебя сильный прилив эмоций, который приведет к пробуждению. Они ведь не обязательно должны быть положительными. Боль, горечь, страх или ужас отлично подойдут. Он с довольным видом закатил глаза, видимо, представляя, что именно можно предпринять для того, чтобы осуществить задуманное, а я судорожно сглотнула и, сделав еще один шаг назад, уткнулась спиной в подоконник. Дальше отступать было некуда. Стало жарко, а кончики пальцев неприятно закололо. Гхара, только не сейчас. Меньше всего на свете мне хотелось стать донором силы для этого подлеца. Постаралась успокоиться и глубоко вдохнуть, но легкие будто сжались и отказывались работать. Таламур же продолжил приближаться ко мне, скривив губы в ехидной и злой усмешке. Я встала на подоконник, вытянув вперед руки, пытаясь защититься от него. Чувствовала себя загнанной в угол. Замерла, утратив способность анализировать ситуацию. — Не подходи, — испуганно пробормотала я, качая головой. — Иначе я прыгну вниз, и ты никогда не получишь силу, о которой так мечтаешь! Пошатнулась, но с трудом удержала равновесие, а Таламур, воспользовавшись моментом, в одно мгновение оказался рядом и схватил меня за отворот плаща. — Ты не посмеешь умереть до того, как я отберу у тебя то, что по праву мне принадлежит, — злобно прошипел он, прямо мне в лицо, обдав не самым свежим горячим дыханием, и я брезгливо отшатнулась еще дальше. Слишком поздно осознала, что дальше уже пропасть. Нелепо махнула руками, пытаясь удержаться. Пожалуй, были бы они крыльями, из этого был бы толк. Но я лишь задела одно из тонких витражных стекол, брызнувших разноцветными осколками. В крепко сжатом кулаке у недоуменного Таламура остался мой плащ. А я, ахнув, выскользнула из него и, сорвавшись с подоконника, полетела вниз, в пугающую бездну. Высота оказалась впечатляющей. Хотелось закричать, но крик замер в легких, так и не вырвавшись. От сопротивления воздуха звенело в ушах, а перед глазами мелькали лишь смазанные картинки. В полете я вдруг вспомнила о непонятном листке, так и оставшемся в кармане моего платья. В голове ни с того, ни с сего, всплыла, сказанная голосом Дэя фраза «рисунок — это якорь». Какой еще рисунок? И почему он «якорь»? Что это значило и когда Дэй такое мне говорил? И говорил ли? Похоже, я сходила с ума от страха и бредила. Неважно. Главное — чтобы Дэй не погиб из-за меня. Он этого не заслужил. А я заслужила? До того, как коснуться воды, успела несколько раз перевернуться в воздухе. Как-то скоординировать беспорядочный полет, чтобы не упасть в воду пластом, не получилось, как и рассмотреть лодку, чтобы удостовериться в своих подозрениях. Горизонт вертелся, словно стрелка сломанных часов и мой взгляд успел ухватить лишь алые краски закатного неба. А потом вода оказалась твердой, словно камень, и мир вокруг померк от ослепительной вспышки боли. Краска и кольцо Дэймос Кеннинг Блэйд Вива Терра Арссе. Сарн-Атрад. ♫ Dirk Maasseen — Un Voyage Я прыгнул в озеро, когда тело Тэт уже ушло под воду. Не то чтобы я сомневался, стоит ли вообще это делать, поскольку однозначно не стоило. Эмирата редко ошибается, и, если сказала, что, спасая Пятую Следующую погибну — значит погибну. Не то чтобы я взвешивал важность ее жизни или судьбы Терра Вива, за которую с некоторых пор, был в ответе. Дело было не в этом. Я просто отвлекся на странный шум в прибрежных камышах, говоривший о том, что кто-то стремительно приближался к берегу. Настолько стремительно, что ни одному из людей развить такую скорость было бы не под силу. Это был зверь, большой и мощный, и явно не один. Не в этом ли крылась суть пророчества Эмираты? Может быть, вот она, неотвратимо приближалась моя смерть? Но, когда красные закатные лучи осветили серую шерсть, давно знакомого мне, огромного саблезубого кота, и нескольких огненно-полосатых тигров поменьше, я понял, что это не смерть. Это помощь. Поэтому, повернулся к основанию башни лишь в тот момент, когда вода в озере всколыхнулась, брызнула в стороны и пошла рябью. И заметив, что звери, не останавливаясь, на ходу погружаются в воду, нырнул следом. А оказавшись под водой, понял, что, обещанная Эмиратой, смерть с нетерпением поджидала меня именно там. Не успев проморгаться, чтобы понять, куда плыть, увидел прямо перед собой два огромных желтых глаза, напоминавших змеиные, шипастую чешуйчатую морду с выпуклыми ноздрями и услужливо раскрытую передо мной, пасть с острыми клыками. Хозяин Инглота. Вот мы и встретились снова. Но я не собирался сдаваться ему так просто и поднырнул под голову подводного чудища, увернувшись от щелкнувших в опасной близости от меня, острых зубов. Пятую Следующую нигде не было видно, и я снова скользнул влево, чудом избежав столкновения с когтистой лапой монстра, вознамерившегося, на этот раз поужинать мной. И он не собирался отказываться от этой идеи, махнув хвостом так, что меня от этого толчка отбросило на несколько метров. Кажется, один из острых хвостовых шипов распорол кожу на плече, а от удара вышибло из легких часть кислорода, который я предусмотрительно глубоко вдохнул перед погружением. Поморщился от боли, ощупал рану рукой. Неглубокая — жить буду. Глаза Хозяина Инглота с вертикальными змеиными зрачками, светились тусклым желтым светом и пристально следили за каждым моим движением. Он явно решил сделать нашу сегодняшнюю встречу последней. И возможно, она и стала бы таковой, если бы не тигры, окружившие монстра со всех сторон. Звери не могли серьезно ранить противника, поскольку, покрывающие его, чешуйчатые пластины были им не по зубам, но они отвлекали его, раздражали, злили, словно назойливые мухи, заставляя вертеться из стороны в сторону, то и дело безрезультатно клацая массивными челюстями. Обернулся вокруг себя, ища взглядом Тэтрилин, но ее нигде не было видно. Из-за короткой схватки с чудовищем направление ее падения, которое я успел заметить, стоя в лодке, было безнадежно утеряно, и я плохо представлял себе, как смогу обнаружить ее в темной воде. Тиграм все сложнее становилось справляться с подводным монстром. Что ни говори, а вода была не их стихией. Вот один из зверей серьезно ранен, вот другой наполовину скрылся в зубастой пасти. Их становилось все меньше. Инглот окрасился алым. И тогда я заметил, как что-то блеснуло в воде неподалеку. Словно маленький уголек от костра ярко вспыхнул и медленно угас. Присмотревшись, увидел Тэт совсем рядом. Этот блеск-огонек сверкнул на ее руке. Тело девушки медленно погружалось все глубже и глубже. Она была без сознания и тонула, никак не сопротивляясь воде, неуклонно тянувшей ее на темное илистое дно. Применив скачок в пространстве, оказался рядом и, ухватив Следующую одной рукой за талию, с силой потянул наверх. Рус как раз бился с чудовищем, и я махнул ему, чтобы тоже выбирался. Воздух в легких почти закончился. Они сжались и заболели, глаза защипало. Я упрямо продолжал путь наверх, ориентируясь по последним закатным лучам. И когда солнце наполовину скрылось в вершинах Бар-Эбирского хребта, я, наконец, вынырнул. С шумом вдохнул свежий и холодный воздух. Огляделся. Возвращаться в лодку уже не было смысла — берег был значительно ближе. Там, на примятых сухих камышах, отряхиваясь и фыркая, уже ждали три мокрых и потрепанных, но живых, рыжих тигра. Через несколько минут я тоже выбрался на сушу, отплевываясь от воды и неся на руках, все еще бесчувственную, Тэт. Уложив ее животом на согнутое колено, надавил рукой на спину, отчего у нее изо рта полилась вода. Девушка закашлялась, полулежа на сухой траве. То, что она могла дышать, само по себе, было хорошим признаком. Значит, выживет. Значит, у меня получилось и спасти ее и выжить самому или, как говорят арссийцы, «и рыбку съесть и косточкой не подавиться». У вивианцев эта же поговорка выглядела менее цензурно, однако, смысл несла тот же. Пахло застоявшейся водой, тиной и сыростью. Камыш шумел сухими листьями. В отличие от бурного Инглота здесь течения не было совсем, и озеро постепенно превращалось в болото. Я склонился над Тэт и вгляделся в ее лицо, не пытаясь скрыть радость от того, что с ней было все в порядке. Девушка тяжело и хрипло дышала, часто моргала, хлопая темными ресницами, пытаясь сфокусировать взгляд слезящихся глаз на мне. Вытерла капли воды с лица рукой, затянутой в мокрую перчатку и внимательно, словно не веря, с улыбкой глянула на меня. И в этот момент последний солнечный луч осветил блеснувшее на ее руке крупное кольцо-артефакт и капли черной краски, падающие на нее с моих волос. Вероятно, это самое кольцо и спасло ей жизнь при падении. Оно же светилось в воде и прожгло ткань перчатки. Этот артефакт был знаком мне по рисункам в книгах, и я надеялся, что на своем веку никогда с ним не повстречаюсь. Поэтому выражения наших с Тэтрилин лиц, синхронно сменились с недоверчиво-радостных на недоверчиво-яростные. Ее глаза сузились, брови сдвинулись к переносице, дернулись крылья носа, дрогнули уголки губ. Она явно успела разглядеть мои светлые волосы, и потеки черной краски на коже, а я понял, кому обязан за неприятные приключения с падением из седла и дурацкое притяжение. Поэтому, следующие фразы прозвучали одновременно, эдакие полувопросы-полуобвинения. Так обычно констатируют для самих себя уже свершившийся и не поддающийся изменению неприятный факт. — На тебе все это время было Кольцо огня?! — Гхара, ты из Терра Вива?! Вопросы были риторическими и не нуждались в ответах. С каждой секундой во мне все больше разгоралась злость, до шума в ушах. Я стиснул челюсти и сжал кулаки, на шее вздулись вены.