— И что же вы обнаружили? — Некую девушку… — Цзэн Жихуа понизил голос, напустив на себя таинственный вид. Му Цзяньюнь нахмурилась и с искренним недоумением посмотрела на парня, ожидая продолжения. — Бай Фэйфэй, — четко и с расстановкой произнес тот. Впрочем, это имя не сказало Му Цзяньюнь ровным счетом ничего, лишь повергнув ее в еще большую растерянность. Улыбка сошла с лица Цзэн Жихуа, и уже с полной серьезностью он спросил: — Вы помните «Извещение о вынесении смертного приговора», адресованное Юань Чжибану? В каком преступлении он обвинялся? — Распутное поведение. — Я порылся в архивных досье курсантов полицейской академии за восемьдесят четвертый год и отыскал там данные той самой девушки, которую Юань Чжибан бросил после того, как та забеременела от него, и которая потом покончила жизнь самоубийством. Это как раз она и есть — Бай Фэйфэй. «Бай Фэйфэй… какое звучное имя. Наверняка эта девушка была очень красива… Но при чем здесь она?» — Бай Фэйфэй училась на выпускном курсе полицейской академии по специальности административное регулирование, — продолжил пояснять Цзэн Жихуа. — В последние месяцы своей жизни она проходила практику в Управлении общественной безопасности Чэнду, выполняя обязанности административного помощника Сюэ Далиня. — А? — невольно вырвалось у Му Цзяньюнь. Бай Фэйфэй, которая воспринималась ранее как случайный второстепенный персонаж во всей этой истории, внезапно оказалась одной из ключевых фигур. «Она фактически служит единственным связующим звеном между убийствами Сюэ Далиня и Юань Чжибана. Но что это может значить?» Мысли Му Цзяньюнь завертелись с бешеной скоростью. Она мигом вычленила главное: — Какого числа погибла Бай Фэйфэй? — Двадцатого марта, — быстро и четко ответил на вопрос Цзэн Жихуа, очевидно мысливший в том же направлении. Шестнадцатого марта Сюэ Далинь раскрыл крупное дело по торговле наркотиками. Двадцатого марта покончила с собой его административный помощник, Бай Фэйфэй. Восемнадцатого апреля был убит Сюэ Далинь; в тот же день погиб Юань Чжибан, бывший парень Бай Фэйфэй. Стоило выстроить самые значимые события этих двух дел восемнадцатилетней давности в хронологическом порядке, как сразу прорисовывалась простая и четкая связь между ними. «Верно, Хуан Шаопин хотел, чтобы я нашла именно эту связь. Но что из этого вытекает? Если он был в курсе всего, то какая неведомая сила вынудила его восемнадцать лет держать рот на замке?» Вопросы роились в ее голове, смешиваясь в спутанный клубок, так что с ходу найти разгадку этой тайны никак не удавалось. Именно в этот момент вновь раздался звонок в дверь. Цзэн Жихуа пошел открывать. На пороге стоял хмурый как туча Ло Фэй. — Офицер Ло? — удивившись, воскликнул парень. Ло Фэй мазнул взглядом по обоим. Его странный глухой голос заставил их сердца тревожно замереть. — Опергруппа попала в беду. 25 октября, 02:08 Ло Фэй с коллегами спешно прибыли в отделение «Скорой помощи» при больнице. Встретившие их остальные члены следственной группы были полностью раздавлены произошедшим. Сюн Юань перестал дышать еще в полицейской машине, но Лю Сун все равно настоял, что надо ехать в больницу, а не в морг на судебно-медицинскую экспертизу. Однако подобный шаг мог дать только временную отсрочку в принятии неизбежного. Когда дежурный врач взглянул на Сюн Юаня, то даже не стал ничего предпринимать и сразу вынес заключение о его смерти. Из-за влиятельного положения Сюн Юаня, как командира спецподразделения, сообщение о его гибели вызвало настоящий переполох среди полицейского руководства. Господин Сун, начальник Управления общественной безопасности Чэнду, и остальной руководящий состав спецподразделения срочно приехали в больницу. Лю Сун уже оправился от первого шока. Сейчас он сидел отдельно ото всех, забившись в угол и не произнося ни слова. Взгляд его покрасневших глаз был устремлен в одну точку. Никто не решался нарушить его молчаливое уединение, поскольку за этой мрачной отрешенностью угадывался тщательно сдерживаемый гнев, страшный в своей безнадежности. Хань Хао, как руководитель следственной группы и командир опергруппы, испытывал колоссальное давление и вину за роковые последствия операции. Когда он доложил ситуацию начальнику Сун, его голос окончательно сел, а сам он едва не валился с ног от усталости. Видя крайне подавленное состояние своего подчиненного и первого любимчика, начальник Сун немало огорчился. Вздохнув, он произнес: — Иди-ка ты лучше отдохни. Я поручу кому-нибудь другому разбираться со всем этим. Хань Хао только молча кивнул в ответ. Так и есть, он полностью выбился из сил — как физически, так и морально. Недавние события напоминали страшный сон, из которого никак не получалось вырваться. И этот кошмар теперь неотступно преследовал его, куда бы он ни пошел. Хань Хао не нашелся с ответом и, словно в прострации, побрел прочь. Он заметил Ло Фэя с коллегами, но лишь скользнул по их лицам безжизненным взглядом, словно у него не осталось сил даже на то, чтобы поздороваться. — Хань Хао! — вдруг окрикнул его начальник Сун во весь голос. Резкий возглас не только заставил того дернуться от неожиданности, но и невольно приковал к нему всеобщее внимание. Хань Хао замер, затем обернулся; на его лице проступило изумление. Начальник Сун пристально посмотрел ему прямо в глаза, затем произнес веско и убедительно, выделяя каждое слово: — Не забывай, ты все еще руководитель следственной группы по делу номер четыреста восемнадцать! Твое противостояние с убийцей только началось! Хань Хао встрепенулся, словно на него обрушилось внезапное прозрение. В его глазах снова появился блеск. Взгляд наполнился гневом, решимостью, в нем даже промелькнул лучик надежды. «Единственный способ избавиться от этого ужасного кошмара — поквитаться с тем типом, покончить с ним раз и навсегда!» Вернув себе боевой настрой, Хань Хао упрямо стиснул зубы и распрямил ссутулившуюся спину. Сжатые в кулаки руки снова наливались силой. Начальник Сун кивнул Хань Хао, выразив свое удовлетворение резкой переменой в настроении подчиненного. — А теперь иди и хорошенько выспись. Завтра тебе еще предстоит встреча со своей группой. «Меня будут ждать не только коллеги из следственной группы, но и Эвмениды…» С этой мыслью Хань Хао развернулся и пошел к себе. Стоявший неподалеку Инь Цзянь проводил удаляющегося начальника взглядом. В отличие от охваченного гневом Лю Суна и выбившегося из сил Хань Хао, он не поддался эмоциям; напротив, его мозг лихорадочно работал, анализируя произошедшее. В этот момент к нему подошел Ло Фэй и легонько похлопал по плечу. — А, это вы, офицер Ло… — Это прикосновение вывело парня из состояния задумчивости, застав врасплох, — словно он боялся, что кто-нибудь узнает, о чем он только что думал. — Как так вышло? — расстроенно поинтересовался Ло Фэй, бросив быстрый взгляд на труп Сюн Юаня. Му Цзяньюнь и Цзэн Жихуа тоже подошли поближе, ожидая услышать от него о том, что произошло. Инь Цзянь, собравшись с мыслями, начал подробно излагать ход операции: как их группа выследила местоположение цели, как они вошли в шахту и почему были вынуждены разделиться, и наконец, как они бесславно вернулись с трупом на руках. Ло Фэй внимательно слушал, по ходу рассказа рисуя в своем воображении картину происшедшего. Хотя сам он не был участником событий, ему удалось сложить эти отдельные образы в единый пазл — наглядную картинку рассказа. Как и опасался Ло Фэй, эта игра была не чем иным, как тщательно расставленной ловушкой Эвменид. Когда опергруппа, следуя всем требованиям преступника, прибыла в указанное место, ее дальнейшая судьба уже была предопределена, и все последующие события были разыграны как по нотам. Но Ло Фэй никак не ожидал, что Сюн Юань в итоге будет убит. Со стороны полиции выступали четыре опытных бойца, поэтому он предполагал, что у Эвменид не будет возможности нанести прямой удар. Кто же знал, что противник заранее продумал схему с разделением опергруппы, что позволило ему совершить внезапное нападение… «Но зачем ему это? Он потратил столько усилий, и все ради того, чтобы утереть нос полиции?» Исход операции был неутешительным, но все же помог Ло Фэю ответить на терзавшие его вопросы. «Очевидно, трагическая гибель нашего коллеги и была тем, чего добивался убийца. Но какова его конечная цель? Смерть Сюн Юаня? Устранить сильного врага, тем самым ослабив позицию следственной группы в дальнейшем противостоянии? Такая причина кажется откровенно притянутой за уши. Если все обстояло именно так, то зачем Эвменидам было придумывать столь сложную схему и бросать вызов полиции? Чтобы во всей красе продемонстрировать свою мощь, сломив моральный дух следственной группы? Тоже нелогично. На деле гибель Сюн Юаня вызвала лишь праведный гнев и желание отомстить. Или же чтобы тем самым добиться некоего косвенного эффекта, неочевидного на первый взгляд?» Насчет этого у Ло Фэя уже имелись кое-какие соображения. Когда Инь Цзянь закончил описание происшедшего, у него даже промелькнула догадка, но слишком уж смелая и невероятная, чтобы высказать ее вслух. Ему нужно было больше фактов, больше пищи для размышлений, чтобы подтвердить ее. Иными словами, сейчас ему ничего не оставалось, как ждать и наблюдать за дальнейшим ходом событий. А пока что стоило прояснить ряд спорных моментов, что могло натолкнуть его на новые идеи. Поэтому он вновь мягко хлопнул Инь Цзяня по плечу и вполголоса сказал: — Мы можем выйти на минутку? Я хочу обсудить пару вопросов наедине. Инь Цзянь буквально обмер, невольно отведя взгляд в сторону. При первой встрече со своим однокашником он посчитал того невероятно крутым. Приехавший из Лунчжоу начальник угрозыска видел то, чего не замечали остальные. Для оперативника это было крайне полезным и завидным умением. Однако сейчас именно оно вызывало у Инь Цзяня безотчетный страх. Но в то же время он не мог отказать ему в просьбе. Они молча покинули здание больницы и нашли тихий уголок, где им никто не помешал бы. — О чем вы хотели поговорить? — первым начал разговор Инь Цзянь. — Я только что просмотрел материалы по делу о нападении на полицейских в парке Шуанлушань. Ты вел расследование этого дела, так? — И что? — Парень никак не ожидал такого поворота, недоумевая, зачем вдруг Ло Фэй решил затронуть эту тему. — Ведь именно ты обследовал место преступления. И я хочу уточнить у тебя некоторые моменты. — Ло Фэй сделал короткую паузу, после чего продолжил, припоминая на ходу: — Судя по материалам дела, в той стычке Хань Хао выстрелил три раза: две пули прошли мимо, а одна попала Чжоу Мину в голову, отчего тот скончался на месте. Чжоу Мин, в свою очередь, сделал четыре выстрела: одной пулей ранив Хань Хао, другой убив Цзоу Сюя, остальные две прошли мимо. Второй грабитель, Пэн Гуанфу, выстрелил один раз и промазал. Цзоу Сюй еще не успел открыть огонь, как его застрелили. Все верно? Инь Цзянь согласно кивнул. Это он писал отчет по этому делу — и, хотя с того времени прошел целый год, четко помнил все детали. Ло Фэй, одобрительно хмыкнув, продолжил развивать свою мысль: — Все эти пули были изъяты с места преступления. Три из них стали важными вещественными доказательствами: та, которая ранила Хань Хао, и две, убившие Цзоу Сюя и Чжоу Мина. Эти три заляпанные кровью пули подтвердили собой факт перестрелки. Вот та самая пуля, которая убила Цзоу Сюя. Баллистическая экспертиза показала, что она была выпущена из пистолета Чжоу Мина. Я распечатал ее снимок из материалов дела. Посмотри, все верно? Ло Фэй передал фотографию Инь Цзяню, и тот глянул на нее. Пуля на снимке была знакома ему до боли. Запятнанная кровью, она являлась грубым напоминанием о совершенном убийстве. — Верно, это та самая пуля, — ответил Инь Цзянь. — На снимке видна одна деталь, но не совсем отчетливо, поэтому я прошу тебя вспомнить момент, когда ты держал ее в руках. Имелись ли характерные следы деформации от нарезов на пуле? — Имелись. Ло Фэй задумался ненадолго, после чего перескочил на другую тему: — Неподалеку от места, где началась перестрелка, был декоративный прудик. Судя по оставшимся следам крови, Хань Хао подходил прямо к его берегу, так? — Верно. Хань Хао тогда преследовал Пэн Гуанфу, но, добежав до прудика, уже не смог продолжать погоню из-за ранения. — Ясно, спасибо. Инь Цзянь, проводив взглядом удаляющийся силуэт коллеги, озадаченно моргнул — было похоже, что у него тоже появилась пища для размышлений.