Мисс Тресилиан еще меньше племянницы верила, что попытки мистера Роузли приведут к успеху, но была удивлена куда больше Люси, когда двумя днями позже лорд Ивер собственной персоной явился в элегантный дом на Грин-стрит, арендованный ею на этот сезон. Узнав о том, что он ожидает в гостиной, мисс Тресилиан испуганно воскликнула: – О нет! Только не это… Однако почти мгновенно взяла себя в руки и отправила слугу вниз сообщить его светлости, что она спустится через минуту, а затем с тревогой взглянула на свое отражение в зеркале. Юная и жизнерадостная Люси склонялась к тому, что лорд Ивер волшебным образом изменил свое мнение и приехал обсудить свадебные планы. Мисс Тресилиан, не питавшая таких надежд, попросила ее умерить оптимизм и спустилась вниз, полная решимости помочь влюбленным. Посетитель стоял лицом к окну, но, услышав шаги, повернулся и посмотрел на хозяйку. Она притворила дверь и осталась стоять, храбро выдержав твердый, испытующий взгляд. С минуту они молча изучали друг друга. Леди видела перед собой загорелого широкоплечего мужчину со строгими чертами лица, чья короткая стрижка, шейный платок и начищенные до блеска высокие сапоги выдавали в нем состоятельного человека, любителя спорта. Мисс Тресилиан было давно за тридцать. Хотя в последнее время она стала надевать чепец поверх мягких каштановых кудрей и держалась с твердой уверенностью, как и подобает даме ее возраста, ей удалось сохранить лицо и фигуру значительно более молодой женщины. Она нарушила тишину, сделав шаг вперед: – Мне сказали, что вы желаете меня видеть, сэр. Могу я узнать, по какому вопросу? Лорд Ивер сдержанно поклонился. – Благодарю за прием, мадам. Что же касается моих желаний… Я подумал, будет лучше встретиться лично, чтобы исключить недомолвки. – Прошу, садитесь, сэр! – сказала мисс Тресилиан, грациозно опускаясь в кресло. Лорд Ивер не обратил внимания на приглашение и сразу перешел к делу: – Полагаю, вам известно о цели моего визита. Если вы и в самом деле опекаете свою племянницу… И все же позвольте заметить – с моей точки зрения, это неслыханно! У нее есть отец, а вы слишком молоды, чтобы быть опекуном. – Разумеется, у нее есть отец, – холодно ответила мисс Тресилиан. – Но когда он женился во второй раз, мы договорились, что его дочь останется со мной. Позвольте напомнить вам, сэр, не так уж я и молода! Тут разговор, тон которого до сего момента хотя бы со стороны казался официально-вежливым, претерпел резкое изменение. – Я знаю в точности до дня, сколько вам лет, так что не несите чепухи! – раздраженно бросил его светлость. – Более глупой договоренности не придумаешь!.. Ваша сестра с вами? – Нет, – ответила мисс Тресилиан, не сводя с лорда Ивера враждебного взгляда, – не со мной. У нее слабое здоровье… Гость издал злобный смешок. – Не нужно мне рассказывать! Продолжает страдать от мнимых припадков и не дает вам житья? – Скажите на милость, вы явились сюда поговорить о здоровье моей сестры? – Вы прекрасно знаете, зачем я пришел! Причина – в жалкой любовной связи между вашей племянницей и моим кузеном… которую вы, по всей видимости, поддерживаете! – Уверяю вас, если бы я знала, что мистер Роузли ваш родственник, сэр, я бы сделала все, чтобы не допустить этого романа, который мне по душе не больше, чем вам! – Хороший же вы опекун! Даже не удосужились разузнать о семье Артура! – язвительно заметил лорд Ивер. – А вы удосужились навести справки обо всей дальней родне Люси? – парировала мисс Тресилиан. – Не было необходимости. Я знал, что она ваша племянница. Заявляю прямо, мне не нравится эта связь, и я сделаю все, чтобы положить ей конец. И не стоит меня недооценивать! Увидите, я на многое способен! – Да выкиньте вы из головы, что мне нравится этот роман! – взмолилась мисс Тресилиан. – Для меня не может быть ничего неприятнее, чем родство с любым из членов вашей семьи! – Ну еще бы!.. Вы дали ясно это понять, когда бросили меня. – Если вы имеете в виду то, что я разорвала неудачную помолвку, о которой вы сожалели не меньше моего… – Я здесь не того, чтобы обсуждать давнюю историю! – перебил лорд Ивер. – Если вы явились сообщить мне, что не желаете свадьбы вашего драгоценного кузена с Люси, то напрасно потратили время! – парировала мисс Тресилиан. – Ага! – тотчас воскликнул его светлость. – Значит, вы все-таки на их стороне? Все с вами ясно! Она хотела опровергнуть неуместное предположение, но вдруг подумала, что это вряд ли поможет ей сдержать обещание и помочь племяннице. Ценой неимоверных усилий мисс Тресилиан все же удалось взять себя в руки, улыбнуться и произнести с достойным похвалы спокойствием: – Достаточно! Зачем нам набрасываться друг на друга, Ивер. Пусть нам обоим все это не по душе, однако наша ссора двенадцатилетней давности не должна служить препятствием для женитьбы детей. – Вы рассказывали о ней своей племяннице? – Нет… Полагаю, не больше, чем вы своему кузену. Что толку? Они ответят, что это их не касается, и будут совершенно правы. – Ну уж нет, я этого не потерплю! – заявил лорд Ивер. – Полно вам, перестаньте! – воскликнула Элинор. – Кроме наших разногласий, какие еще у вас есть аргументы против этого брака? Ни одна пара, скажу я вам, не подходит так хорошо друг другу! – Она на мгновение замолчала, а затем не очень уверенно добавила: – Какими отъявленными эгоистами мы будем, если позволим им разбить сердца только потому, что когда-то сами поссорились. Лорд надменно скривил губы. – Сердца так просто не разобьешь! – Мне ли этого не знать! – Тогда нечего и обсуждать эту глупость. Слишком поздно поняв, что выразилась неудачно, мисс Тресилиан попыталась вернуть утраченные позиции. – Ни один из нас не вправе судить, что испытывают по-настоящему любящие люди. У нас с Люси разные характеры: завоевать ее чувства не так-то просто, и они крепче моих. – Еще бы, куда им быть слабее ваших! – вставил лорд Ивер. – Избавьте меня от ваших трогательных речей! Ваша племянница достаточно молода, чтобы оправиться после разочарования, и быстро отыщет себе нового, не менее завидного ухажера. Уязвленная мисс Тресилион ответила: – Даже не сомневайтесь! – О, оставьте этот тон! – сердито буркнул его светлость. – Ни за что не поверю, что вы не знали о состоянии моего кузена. Он – один из самых богатых женихов, бесценный приз для любой девушки. Поспешно вставая с кресла, она ответила: – Если уж на то пошло, Артур никогда не будет бесценным призом для Люси. Можете мне поверить, милорд! – Благодарю! – кивнул он. – Я услышал, что хотел, и мне остается лишь откланяться. Ваш покорный слуга, мадам! – Люси, – обратилась мисс Тресилиан к племяннице со спокойной решимостью, – если твою гордость не задевают намеки, что мы поймали в сети богатого жениха, то мою еще как оскорбляют! Я не прошу тебя выбросить мысли об Артуре из головы. Я лишь говорю, что, пока он не станет полностью самостоятельным и ты не повзрослеешь, я не буду поощрять его визиты и не разрешу тебе появляться там, где для вас есть хоть малейший шанс встретиться. Младшая мисс Тресилиан, стараясь придать голосу беспечность, промолвила: – Дорогая тетя, вы намерены посадить меня под замок? Мы с ним можем встретиться где угодно, да хотя бы в «Олмакс»![1] – Да, – ответила ее тетя. – Ты прекрасно знаешь, что сажать тебя под замок не входит в мои планы. Я придумала кое-что получше. Уверена, что тебе понравится, потому что ты всегда мечтала о путешествиях за границу, только из-за ужасного Бонапарта они были невозможны. Теперь же все по-другому… – О нет, нет! – воскликнула Люси. – Мне и дела нет до того, что думает лорд Ивер! Он не имеет права запретить мне выйти замуж за Артура, а если он такой подлый, что не станет выдавать Артуру деньги, то мы как-нибудь проживем на мои. И никто не упрекнет Артура за это, потому что, как только ему исполнится двадцать пять, он вернет мне все до последнего пенни, если посчитает нужным! Нам необходимо только согласие папы, то есть ваше, дорогая тетя! – Вы его не получите! – отрезала мисс Тресилиан с непривычной для нее суровостью. – Подумай сама, милое дитя! Как ты можешь рассчитывать, что я допущу такую непристойность и поддержу брак, против которого решительно возражает человек, в чьих руках находится состояние Артура? Элинор увидела, что ее слова достигли цели, и, не теряя даром времени, принялась расписывать Люси преимущества своего плана. Племянница слушала молча. Вскоре у мисс Тресилиан иссякли все аргументы, и она с облегчением выдохнула, когда Люси крепко ее обняла. – Вы самая лучшая и самая добрая тетя на свете! – заявила девушка. – Я хорошо понимаю ваши чувства, честное слово! И ни за что на свете не попросила бы вас совершить то, к чему вы плохо относитесь. Я просто не подумала, насколько это для вас неприемлемо. Простите меня! Воодушевленная мисс Тресилиан посоветовала племяннице не слишком преувеличивать и стала раздумывать над скорейшим воплощением в жизнь своих планов и над тем, что скажет ее требовательная старшая сестра, когда узнает, что она не вернется в Кэмден-Плейс, а надолго уедет за границу. Люси не особо принимала участие в подготовительных хлопотах, которыми мисс Тресилиан была занята всю следующую неделю. Она также не выказала ни малейшего восторга по поводу предстоящих покупок. Зато и не произнесла ни слова против. По мнению Элинор, рассчитывать на большее было бы неправильно, если вспомнить, в каком угнетенном расположении духа пребывает девушка. Продумывая маршрут путешествия, мисс Тресилиан учла и вероятность того, что мистер Роузли захочет отправиться вслед за своей возлюбленной. Скорее всего, лорд Ивер пресечет такой план на корню, однако она была полна решимости добавить к его запрету еще и свой. Случая поговорить с мистером Роузли с глазу на глаз мисс Тресилиан так и не выпало. В один из дней в начале двенадцатого утра, вернувшись на Грин-стрит после затянувшейся встречи в Сити, ее встретила служанка и без стеснения отчитала за поездку в город без сопровождения, что, по мнению этого сурового критика, было чревато опасностями. – Завтрак подан час назад! – заявила мисс Беггеридж, принимая шаль и перчатки. – Немедленно идите за стол, мисс Элинор! Сколько можно мотаться по городу! Что сказала бы на это ваша бедная мама, даже и не знаю! С детства привыкшая к нотациям этой защитницы морали, мисс Тресилиан сняла соломенную шляпку, которая очень ей шла, и спросила только одно: – Где мисс Люси? Полагаю, она уже позавтракала. – Этого можно было бы ожидать от приличной молодой леди, – буркнула мисс Беггеридж. – А у мисс Люси перед глазами ваш пример, так что с чего бы ей быть такой… – …даже и не знаю! – закончила мисс Тресилиан. Мисс Беггеридж пронзила ее испепеляющим взглядом. – Прекрасно понимаю, что это не мое дело, мисс, и никогда бы не позволила себе и слова сказать, но если молодая леди гуляет по городу без слуги и с картонкой в руках, как обычная простолюдинка, тут уж мне совесть не позволит смолчать!