— Если бы я жил на Лизе, у веганцев, я бы на месте крыс давно сбежал. Вы хоть знаете, что они едят?.. То-то! А вы говорите: крысы… И не договорил. Зазвучали первые аккорды. Иван поморщился — гитару настроили неточно, — у него прямо зубы заныли. — Отойдем подальше, Миша. — Крысиный король, — долетело от костра. — Нет… то крысиный волк! Крыса, которая жрет одних крыс. Я тебе говорю… нет, крысиный король, это когда они хвостами срослись. Кстати, мне рассказывали, что на Пушкинской такой завелся… Голос перекрыла новая волна аккордов. — В общем так, Миша, — сказал Иван. — У меня для тебя ответственное задание… * * * Иван наклонил голову к правому плечу, хмыкнул. Какая-то уж очень знакомая спина. — Сашка! — крикнул он. Здоровяк оглянулся. — Ван! Обнялись, похлопали друг друга по плечам. Иван уже лет сто не был на Невском, где обитал Шакилов с семейством. Огромного роста, сильный, Сашка тоже частенько «диггил». Характерный нарастающий треск счетчика Гейгера. — Вот муть, — возмутился Шакилов. Он до сих пор говорил с легким украинским акцентом — переехал в Петербург перед самой Катастрофой. — Что-то он сегодня совсем с ума сошел. Только и воет. — А что это? — такой фиговины Иван еще не видел. Серый обрезиненный корпус, как у петцелевского фонаря, небольшое табло с ЖК-экраном. — Армейский радиометр. Натовский, само собой, не наш. Мы там еще целый ящик такого добра натырили. А он, сволочь, шкалит на обычном нашем фоне, представляешь? Хочешь, кстати, подкину парочку? — Шакилов почесал коротко стриженый затылок, посмотрел на Ивана, словно впервые увидел. — А ты чего здесь? — А ты не знаешь? Война у нас. Шакилов прицокнул языком. — Понятно. А я-то думаю, чего нас с утра пораньше гонять начали. Иван огляделся. Все-таки хороший узел Гостинка — Невский. Если бы я где и хотел жить, кроме Василеостровской, так это здесь. — А монстров вы своих где прячете? — Но-но, — Шакилов насупился. — Поаккуратней с выражениями! В подземном переходе от Гостиного Двора к станции Невский Проспект раньше были железные двери в стене. То есть даже не двери, а забутовка каких-то очень секретных помещений. Бродили слухи, что до Катастрофы там в секретных биологических лабораториях выводили людей-монстров, суперсолдат — сначала для советской, а потом для российской армии. Мол, прислонившись к железным панелям в переходе, можно услышать, как эти жертвы запрещенных экспериментов бродят там, в темноте. — А что они еще делают? — спросил тогда Иван у рассказчика. — Да, ничего. Просто бродят, — признался рассказчик. Подумал и добавил: — И знаешь, от этого как-то еще страшнее. Вот это шлеп, шлеп, шлеп. И тишина. А потом снова: шлеп, шлеп. Словно у них ноги мокрые. И ходят. Иван отловил за рукав спешащего куда-то Водяника. — Профессор, а что тут раньше было? — Раньше, это когда? — уточнил Водяник. Через плечо у него было переброшено полотенце, в руке газета. — Ну… до войны. — Филиал радиевого института имени Хлопина, — профессор пожал плечами. — Подземная лаборатория, изолированная от всевозможного постороннего излучения. Говорят, там искали скрытую массу Вселенной. А что? Иван с Шакилом переглянулись. — Да так, — сказал Иван. — Ерунда одна. Не берите в голову. Когда профессор убежал по своим делам, Шакилов помялся, переступил с ноги на ногу, как плюшевый мишка. Посмотрел на Ивана с хитрым прищуром: — Думаешь о том же, о чем и я? — Не знаю, Саш. Хотелось бы сделать залаз, но… — Иван снова увидел адмиральца и замолчал. Шакилов проследил за его взглядом, вздохнул. Негромко пояснил: — Караул вчера сняли. Сегодня сменные заступили — пополам наши и эти. Патруль прошел по краю платформы, начал спускаться на пути. Трое в зеленом, трое в чем придется — это местные, понятно. Адмиральцы чувствуют себя как дома здесь, ты смотри… Иван поднял голову, прищурился. Спросил небрежно: — Вчера сняли, говоришь? Шакилов взглянул на Ивана. Почесал круглый затылок. — Не доверяешь адмиральцам? — Не доверяю. А ты? После таких фокусов? Шакил почесал круглый затылок, наморщил лоб. — Знаешь, ты прав. Как-то с вашим дизелем некрасиво вышло. Я тоже им ни фига не доверяю. А Сазон твой молодца. Хорошо выступил. Так ему и передай… * * * — Смотри, какие красавцы, — сказал Шакил. Иван повернул голову. — Кто это? — он прищурился. — Экологи. — Кто-кто? — Империя Веган. Иван проводил их взглядом. Веганцы были в ладной зеленой форме, в блестящих перчатках и в сапогах. Даже стеки у них в руках, такой офицерский шик. Ничего себе. По сравнению с ними даже адмиральцы казались выходцами с какой-то захудалой провинциальной станции. Экологи, значит? — У них прибор ночного видения, — заметил Шакил, разглядывая веганцев. — Хорошая штука, однако. Я все хочу себе раздобыть, да никак не срастается. Вон у того, видишь? Иван кивнул. От такой приблуды он бы и сам не отказался. — Ага, вижу. Прибор ночного видения. Жизнь в зеленом свете. — Что они тут делают? — Поверишь, вообще не в курсе, — Шакил пожал плечами. — Может, посольство какое? — Форма у них красивая, — Иван разглядывал веганцев без всякого стеснения. Чем-то они его раздражали, чем-то, к чему он никак не мог подобрать нужного слова. — Какая-то фигня в них нездоровая, по-моему. То есть я вот на них смотрю… и у меня холодок по спине. Шакил кивнул. К чужой интуиции диггеры привыкли относиться с уважением. — Я про них много чего слышал, — Шакил пожал плечами. — Мол, они пленных сразу на удобрения пускают. Ну, в метро много баек ходит. Что теперь, всему верить? — Нет, конечно. — Хотя про эту байку Иван мог сказать, что это чистая правда. — Еще я слышал, — упрямо продолжал Шакил, глядя на офицера, остановившегося у прилавка. (Веганец рассматривал товар. Иван видел только его надменный четкий профиль.) — Что они делают человеку в черепе дырку, а туда сажают специальный гриб. Гриб вырабатывает псилобицин, это галлюциноген такой. Почти «кислота», если не лучше. Он там хорошо растет, на мозгах, весь из себя галлюциногенный. Которому череп вскрыли, тоже галлюны все время поступают, он и ходит, счастливый. А как гриб разрастется, веганы гриб срезают и употребляют.