Я опешила. Анетина подошла к буфету, взяла стоявшее на нем старое фото в рамке и дала его мне. – Знакомьтесь. Это моя бабуля. Она тут в форме сестры милосердия. Тысяча девятьсот четырнадцатый год. Первая мировая война. Бабушка работала в госпитале. Переверните, прочитайте надпись на обороте. Я выполнила ее просьбу и не поверила своим глазам. – Афанасия Константиновна Калугина. Такое бывает? Валентина развела руками. – Как и вы, я считала, что бабушка обладательница уникального имени. – Ладно бы только имя, – пробормотала я, – так еще и отчество. Невероятно. – Мы родня, – заявила Валентина, – по бабушкам. Я засмеялась. – Первый раз оказалась в такой ситуации. – Смею вас заверить, что я тоже, – сказала Анетина и поставила передо мной чашку, – вот вам чай по рецепту моей Фаси, с мятой, чабрецом и… – Моя Фася, – перебила я, – тоже так делала, но она добавляла еще… – Лист смородины, – сказала Валя. Я в этот момент решила сделать глоток, поперхнулась, закашлялась, потом произнесла: – Да, создается впечатление, что у нас была одна бабушка. Вы где в детстве жили? – В коммуналке на улице Кирова, теперь ей вернули старое название – Мясницкая, – выпалила Анетина. По моей спине пробежали мурашки. – И я. В доме напротив магазина «Чай». Он был такой красивый внутри. В детстве я очень любила туда заходить. Вкусно пахло чаем и конфетами. А на кассе сидела очень милая старушка. Я засмеялась. – Мне тогда было мало лет, в детстве все, кто старше двадцати, кажутся глубокими стариками. Думаю, ей тогда лет шестьдесят было, может, меньше. Кассирша видела меня и всегда радовалась. На меня нахлынули воспоминания. – Не знаю, покупали ли вам шоколадки, на обертке которых изображалась девочка в купальнике. Ее надо было аккуратно вырезать, наклеить на картон. А под первой оберткой… – …была вторая, – перебила Валентина, – на ней нарисованы платья. Их тоже вырезали, складывали в коробочку, наряжали девочку. – Да, да, – кивнула я, – такая обида охватывала, если попадались те обновки, которые уже имелись в запасе. Знаете, почему я ту добрую кассиршу помню? Она, когда меня видела, говорила: «Вот и тешкина внучка пришла». И дарила мне шоколадку. Очень красивая женщина, она с моей бабулей подружилась. Пару раз к нам в гости приходила со своей внучкой. Та старше меня была, я крошка, а она школьница. – Тешкина внучка, – усмехнулась Анетина. – Да, – засмеялась я, – не понимаю, почему она так меня называла. – На кассе в магазине «Чай» много лет работала моя бабушка, – произнесла Валентина, – она познакомилась с постоянной покупательницей, ту тоже звали Афанасией Константиновной. Не «тешкина», а тезкина внучка. Я оторопела. Хозяйка тоже умолкла, но через пару мгновений взяла меня за руку. – Получается, мы знакомы кучу лет, с детства. – Так не бывает, – пробормотала я. Валентина встала и подошла к буфету. – Однако случилось. Ну, здравствуй, тезкина внучка! – Здравствуй, тезкина внучка, – повторила я, ощущая, как слезы подбираются к глазам. – Наши бабушки, наверное, радуются на небесах, видя нашу встречу, – серьезно сказала Валентина и поставила на стол бутылку. – Домашний ликер. Давай, за упокой душ наших покойных Афанасий. – Не могу, я за рулем, – вздохнула я. – Да и я не пью, – призналась Анетина, – голова кружится от спиртного. Мой ликер безалкогольный, попробуй! Мы чокнулись крохотными рюмочками, я засмеялась. – Похож на жидкий мармелад. – Твоя правда, – улыбнулась Анетина, – ох, простите. На «ты» перешла. – Ну не «выкать» же той, кого почти с пеленок знаешь, – сказала я, – и обманывать мне тебя совсем не хочется. Не за тортом я приехала. Нет, его я куплю. Но на самом деле хочу спросить: Веня Габузов, случайно, не у тебя сейчас? Валентина прикусила губу. – Чудеса продолжаются. Ты знаешь Веню? – Нет, – честно ответила я, – никогда не видела мальчика. Мы его ищем. – Мы? – повторила Анетина. – Кто это «мы»? Я рассказала ей о визите Кирилла. Валентина потерла виски ладонями. – Ладно. Слушай, как мы познакомились. Я допила чай и превратилась в слух. У Геннадия и Наташи Боровиковых Валя сначала работала няней. Потом, когда девочка Лена подросла, пошла в школу, для нее наняли учительницу-гувернантку. Но хозяева не хотели расставаться с хорошим работником и сделали Валентину сначала экономкой, а потом управляющей. Анетина не стала матерью, но это не из-за ее нелюбви к детям. Родить ребенка помешали проблемы по женской части. Но Валентина очень любит детей, поэтому она и работала няней. Милые малыши, которые задают забавные вопросы, нравятся многим. А вот подростки, подчас злые, депрессивные, колючие, грубияны, фрондеры… Вот они могут вызвать у взрослых, даже у родителей, бабушек, дедушек, негативные эмоции. Валя же легко находила с ними общий язык. Она прекрасно понимала: если с тинейджером общаться, как со взрослым человеком, не отдавать ему приказы, не злиться, а вести себя так, как ведешь с коллегой по работе, то колючий недоросль тоже изменит тон, и появится возможность с ним договориться. А еще Анетина никогда не пройдет мимо лежащего на тротуаре человека, не подумает, что он пьян, решит, что несчастному плохо, и вызовет «Скорую». Валентине прекрасно жилось у Боровиковых, она твердой рукой вела домашнее хозяйство. Все шло хорошо. И вдруг хозяин покончил с собой, повесился в ванной. Валентина прервала рассказ: – Наталья Ивановна супруга нашла, в обморок упала. Я полицию вызвала. Валентина заложила за ухо прядь волос. – Ну да вам эта история не интересна. Хозяйка сразу из особняка уехала. И понятно почему, мало кто захочет остаться в доме, где трагедия произошла. А потом и вовсе из России они с дочерью улетели. Мне она в подарок за годы службы купила этот дом, где мы сейчас находимся, платит зарплату, попросила присматривать за особняком, показывать его покупателям. Анетина подлила мне еще чаю. – Да никак дом не продается. Это, значит, длинное предисловие. Теперь главная часть. Как-то раз я приехала на работу. Есть у меня в характере занудность. Сама себе правило придумаю, а потом сама на себя злюсь, что не получается его соблюдать. Я в Ложкино прикатываю каждый день в два часа, уезжаю, если ничего особенного не произошло, в пять. Ну, значит, вошла я в дом, в кухню направилась, глядь, на столешнице у кофемашины пятнышко коричневое. Маленькое. А в моих правилах занудства, о которых я уже сказала, строго прописано: где готовят еду, там должна быть идеальная чистота. Я отлично помнила: когда уезжала, не было пятна, и я не тот человек, чтобы кофе чуть-чуть пролить и не вытереть. Ложкино строго охраняется, маловероятно, что в дом залез посторонний. Особняк на охране, секьюрити получат сигнал, мигом прилетят. Это мне голос разума говорил, а другой кто-то в уши шептал: «Валя, беги, проверь, все ли цело». И я понеслась по этажам в ритме танца с саблями. Ничего не пропало. Но! В гостиной на трех окнах рулонки были опущены до самого низа, а на четвертом чуть выше, и занавески неаккуратными складками висели. Валентина усмехнулась. – За что Наталья Ивановна меня ценила? Да за мои правила занудства, а в них указано: окна должны находиться в идеальном состоянии, большинство горничных не видит, что драпировки некрасиво висят, открыли-закрыли их, и ладно. А я всегда прислугу заставляла ровные складочки выкладывать. Поскольку сейчас я одна в особняке служу, то сама все делаю. Анетина подперла подбородок кулаком. – Сложила я все, что увидела, вместе: пятно, рулонки, портьеры, и сообразила: кто-то, зная, что дом пустует, в него захаживает. Зачем? Как внутрь попадает? Ну и решила поймать «гостя». Сделала вид, что ушла, все заперла, на машине своей уехала. Потом оставила ее на служебной парковке за оградой, а сама тайком в дом шмыг. Затаилась в кладовке. – Никогда бы так не поступила, – воскликнула я, – а вдруг это какой-нибудь бомж, беглый уголовник? Валентина вскинула брови. – Такой аккуратный, что, уходя, полный порядок в доме навел, только пятнышко и рулонку с занавесками не заметил? Нет. Грешным делом, я подумала на Лизу Маранину. – Это кто? – изумилась я. – Экономка телеведущего Китова, – уточнила собеседница, – у нее любовник начальник охраны. И где им шуры-муры крутить? В доме у звезды экрана? Да никогда. Борис Евгеньевич женат, домой Лизку не поведет. Особняк Боровиковых самое подходящее место. Но я ошиблась. Вечером появились подростки, мальчик и девочка, Веня и Леся. Только они устроились в гостиной, я свет зажгла во всем доме, есть там такой выключатель, и в гостиную. Веня меня увидел, с перепугу ляпнул: – Вы как сюда попали? Я ответила: – Меня зовут Валентина, я работаю в этом доме управляющей. А вот вы как сюда попали?