Глава 22 Анетина взяла со стола ложку и начала вертеть ее в руке. – Ты, наверное, знаешь, что у них дома творится? – В общих чертах, – ответила я, – без подробностей. Валя махнула рукой. – Когда Веня рассказал мне про их жизнь, я не поверила. Подростки могут бессовестно соврать. Но Веня, на мой взгляд, придумал нечто похожее на глупый роман про маньячку-мать и отца-идиота. И брат, и сестра уверяли, что их сделали инвалидами. Вера детей закармливает лекарствами, БАДами, потчует какими-то «лечебными» травяными сборами! Валентина закашлялась и сделала несколько глотков чая. Я воспользовалась паузой в ее речи. – Я никогда не видела Веню. А вот с Лесей встречалась. Девочка до невозможности худая, кожа да кости. Ходит с трудом, опирается на костыли. Из комнаты в комнату кое-как добирается, по улице ее возят в инвалидной коляске. Но когда я с ней встречалась тайно, девочка вполне хорошо шла потом домой. Без палки, не хромала. Анетина улыбнулась. – Ты меня не дослушала. Я им тоже сначала не поверила, пообещала родителям рассказать, что они по чужим домам шуруют. Они испугались, объяснили, что им запрещено пользоваться интернетом, нет телевизора, мобильных. В школу не пускают, мать учит их дома. Дети находятся в полной социальной изоляции. Кирилл зарабатывает приличные деньги. И у него есть любовница, но он к ней не уходит и скрывает эту связь. Валентина отвела взгляд в сторону. – Дети считали себя очень больными. А что им оставалось делать, если с утра до ночи они слышат: «Вы инвалиды». И ребятам реально плохо. Леся в припадках бьется, судороги в ногах сильные. Веня весь сыпью покрывается. А однажды Вениамина после того, как мать ему на ночь пригоршню таблеток проглотить велела, затошнило. Вера тогда уже ушла. Мальчик поспешил в туалет, его вырвало, пилюли не успели в желудке раствориться. Сначала он испугался, хотел к родителям бежать. А потом сообразил: мать впадет в панику. Вера – истеричка, она по любому поводу кричит: «Я не виновата. Я не виновата!» Рыдает! Трясется. Вене жалко ее, он себя виноватым чувствует. Из-за страха за его здоровье она себя до сердечного приступа доводит. Он решил просто лечь и подождать. Если ему плохо станет, то тогда придется правду рассказать. Понимаете? Я кивнула. – Ребенок не хотел стать причиной очередного маминого нервного расстройства. Валентина поморщилась. – Именно так! Он устроился под одеялом, быстро заснул, проснулся и удивился. Сыпь уменьшилась, кое-где вообще пропала. Мальчик с радостью сообщил матери новость. Та в восторг пришла. И вечером велела сыну пить другие таблетки. Веня их покорно проглотил, а утром! Прямо как прокаженный стал! На следующий день ему стало еще хуже, просто ужас. Он даже пить не мог, во рту язвы появились. Вечером мать дала ему старые лекарства. Через сутки высыпания слегка уменьшились. И Веня внезапно сообразил: а вдруг медикаменты не лечат аллергию, а вызывают ее? И он проделал любимый трюк тех, кто лечится в психушке, спрятал пилюли под языком, изобразил, что проглотил их, а сам выплюнул, когда мать ушла. Утром большинство прыщей «потухло». – Очень странно, – пробормотала я, – хотя аллергия такая штука… Валентина поежилась. – Ты дальше слушай. Веня и Леся росли чужими друг другу. Вера не давала им общаться наедине, дети никогда не оставались без присмотра мамаши. День у них строился так. Утром Вера приносит завтрак. Вместе ребята за стол не садятся, каждый ест в своей комнате. Потом у них занятия, опять же в спальнях. Вера дает задания и ходит от мальчика к девочке. Затем обед. А вот потом они с мамой куда-нибудь едут. Кафе, ресторан, театр, кино, торговый центр. Валентина поморщилась. – И почти всегда – скандал на выезде. Я кивнула. – Леся мне все объяснила. Валентина подошла к окну и приоткрыла его. – Леся и Веня стали догадываться о том, что дело неладно, не сразу. Повторяю, живя в одном доме, они были друг другу чужими. Когда у Вени закралась мысль, что с его таблетками что-то неправильно, он решил разобраться в происходящем. После полуночи он осторожно подсунул Лесе под дверь записку: «Не пей завтра таблетки, прячь их под языком. Выплевывай». И ушел. На следующий вечер после того, как родители легли спать, Леся прокралась к Вене с тетрадкой, написала: «Не ела, в унитаз плевала, ноги не трясутся. Легче мне». Они почти до утра рядом просидели, переписывались, говорить боялись. И поняли, что им надо найти какое-то убежище, куда Вера не сунется. Да где его найдешь? Ребята даже в сад не выходят без сопровождения. Помог случай. Валентина закрыла окно. – Нелли, риелтор, которая безуспешно пытается продать дом Боровиковых, работает за процент. Дом выставлен на продажу за приличную сумму, следовательно, в карман тетке упадет жирный кусок. А покупателя все нет. Риелтор пребывает в постоянном поиске того, кому можно особняк предложить. И ей в голову идея пришла. Нелли заявилась без приглашения к Габузову и давай соловьем заливаться: – Вы снимаете за большие деньги неудобный коттедж, он стоит на отшибе. Обругав как следует их дом, риелтор начала петь осанну собственности самоубийцы: – Роскошное владение, цену за него просят смешную. Усадьбу отдают со всем содержимым, мебель, люстры, ковры, все-все включено в стоимость. Поет она свою песню, а Веня в этот момент на кухне стоит. Веры дома не было, она куда-то ушла. А мальчик решил воспользоваться моментом, когда отец занят, прошмыгнул на кухню, мать там в шкафу аптеку держит. Детям она пилюли приносит на тарелке, не вынимает из коробки. Названий препаратов они не знают, таблетки по цвету различают: желтые, красные, синие. Веня пошел на первый этаж в библиотеку, услышал, что отец кому-то говорит: «Проходите в дом», обрадовался и побежал на кухню. Мальчик подумал, что Кирилл отведет гостя в свой кабинет. А он тем временем быстро пороется в аптеке, откроет все коробочки, найдет свои пилюли и узнает их название. Потом поищет описание препаратов в справочнике, который есть в домашней библиотеке. Но отец провел риелтора в столовую, чаю не предложил. Веня услышал весь разговор. Нелли описывала все, что есть в доме. В конце концов она заявила: – Компьютеры, планшетники, мобильные телефоны – все будет вашим. Представляете экономию? Веня решил во что бы то ни стало попасть в дом, где есть все блага цивилизации. Подросток не сомневался, что быстро разберется, как ими пользоваться. Но как туда попасть? И тут ему повезло. Нелли воскликнула: – Давайте сходим в особняк, своими глазами увидите, какое это прекрасное предложение. Ключи у меня в кармане куртки. Кирилл наотрез отказался. – Сами не понимаете, что упускаете, – разозлилась Нелли, у которой в очередной раз лопнула возможность откусить процент. – Где у вас туалет? Надеюсь, туда пустите? Кирилл не показал гостье санузел, которым пользовалась семья, он повел ее в баню, где никто не парился. А Веня молнией метнулся в прихожую и вытащил из одежды Нелли ключ. Валентина улыбнулась. – Нелли мне потом позвонила, залепетала: «Валюша, я случайно ключик потеряла». Я не утерпела, уточнила: – Опять? Уже в третий раз! Нелли принялась хвостом мести, просить: – Валюшечка, сделай дубликат. Честное слово, больше никогда не посею. Только Боровиковой не говори. Зачем мне Наталью Ивановну нервировать? Я давно несколько копий заказала, еще когда безголовая Нелька первый раз где-то связку выронила. Отдала ей новый ключ, строго предупредила: «На этом все, береги его, как кошелек». Валентина рассмеялась. – Так она через неделю портмоне непонятно в каком магазине оставила. Анекдот. Но Нелли мне не рассказала про бирку. Оцените глупость бабы. Она на кольце с ключом прицепила еще и бумажку с кодом охраны. Когда Веня мне про то, как в ее кармане пошарил, рассказал и сообщил, что легко в нежилой особняк попал, я изумилась: – Дом стоит на охране. Мальчик мне колечко показал, а на нем бирка. Представляете? И ключ, и код, полный комплект. Паренек дверь открыл, код набрал, и готово. В их доме та же система. Сигнализацию устанавливал поселок, аппаратура у всех хозяев одинаковая, только пароли разные. Глава 23 – Да уж, – пробормотала я, – неразумная женщина. – Просто безголовая, – хмыкнула Валя, – Веня стал ходить в дом, он быстро разобрался, как работает компьютер, потом позвал Лесю. Делали они это, когда родители засыпали. У детей в руках оказались все гаджеты, они нашли Инстаграм Веры и поняли: мать на них зарабатывает. Анетина опустила голову. – Ребята несовершеннолетние, социально плохо адаптированные. Нормального общения со сверстниками у них не было. Образование странное. Психованная мамаша ребятам в голову вдалбливает: – Вы инвалиды, вы работать не сможете. Зачем вам алгебра, геометрия, физика? Читать научились? И хватит. Посчитаете на калькуляторе. – Полная чушь, – возмутилась я, – могу назвать многих людей, которые сидят в инвалидных колясках, но прекрасно работают в Сети, занимаются дизайном, ведением сайтов, создают фонды, пациентские организации. Посещают театры, заводят семью и счастливы. Почему Вера так поступает с детьми? Валентина опять налила в мою чашку чаю. – Отличный вопрос. Мне приходит в голову один ответ: они – ее возможность заработать. Инвалиды, которых не пускают в рестораны или куда-то еще. Простой такой способ, необременительный. Это же не у операционного стола стоять, не на заводе вкалывать, не одежду шить – таким профессиям обучаться долго надо. Просто смачно поскандалить, затем вывалить компромат в Сеть, собрать гроздья человеческого гнева и получить от рестораторов хорошую сумму. Сто процентов она в процессе скандала четко и не один раз говорит: – Ославлю вас во всех соцсетях. Поинтересуйтесь, сколько у меня подписчиков. И, битте-дритте, управляющий расстегивает кошелек. – Леся мне то же самое сказала, – вздохнула я. – Брат с сестрой несовершеннолетние, – повторила Валя, – но в органы опеки обращаться бесполезно. Никто подростков у родителей не заберет. Они живут в прекрасных условиях, одеты, обуты, накормлены.