– А-а-а, – завопил планшет, – спасите! Чудовище схватило собачку, по белой шерстке потекла кровь. Раз! Бедная животинка исчезла. Монстр облизнулся, стал размером с весь экран и завопил: – Всех сожруууу! Я шарахнулась в сторону, упала с унитаза, но ухитрилась не выронить планшет, в котором творилось нечто невообразимое. – Помогите! Помогите! Манон съели! – истошно визжал женский голос. – Он вернулся! Он вернулся! В ту же секунду дверь в ванную распахнулась, я успела захлопнуть гаджет и запихнуть его под коврик. На пороге стояли Дегтярев и Юра. Мне стоило большого труда не расхохотаться. На полковнике красовалась ярко-голубая пижама с принтом в виде разноцветных кексов, на ногах у него были уютные домашние тапочки в виде кошек. Этот образ слегка сумасшедшего дедушки, которому несообразительные внуки подарили домашнее одеяние невероятной, на их взгляд, красоты, портил самый настоящий пистолет, который толстяк держал перед собой. Юра был облачен в простую футболку, шорты, носки и шлепки. В руках он держал шланг от пылесоса. – Всем стоять! – скомандовал Дегтярев. Я спросила: – Что случилось? – Это мне следует задать данный вопрос, – сердито ответил толстяк. – Зачем ты орала? – Я сидела тихо, – сказала я чистую правду. – Кто тогда визжал: «Помогите»? – удивился Юрец. – Голос со второго этажа летел. – Тебе показалось, – лихо соврала я. Александр Михайлович прищурил один глаз. – Я слышал собственными ушами! Мне хотелось сказать, что уловить звук чужими ушами невозможно, но в этой ситуации не стоит указывать Дегтяреву на нелогичность его фразы, поэтому я просто повторила: – Тебе показалось. – Двум разным людям одно и то же примерещиться не может, – резонно возразил полковник. Я опустила глаза и заметила, что толстяк, прежде чем всунуть ступни в веселые тапочки-кошки, натянул на них носки. Ну почему мужчины всегда надевают сей предмет туалета? Отчего носки столь дороги их сердцу? С чем это связано? Большинство представителей сильного пола совершенно спокойно выйдет при жене или любовнице из ванной совершенно голым, то есть без трусов. Но на его лапах непременно окажутся носки! А женщины-то думают, что наиболее дорогая мужу часть тела находится у него ниже пояса. Ан нет! Самая любимая часть для вашего парня – ноги. Иначе как объяснить страсть всегда украшать их носочками? – Немедленно отвечай, что тут происходило, – потребовал полковник, – с места не сдвинусь, пока не узнаю правду. Перспектива провести остальные годы жизни, глядя на толстяка, который стоит на пороге санузла, не пришлась мне по вкусу. Но рассказывать про игрушку в айпаде тоже не хотелось. Следовало что-нибудь придумать. Но, как на грех, в голову не приходило ничего конструктивного. Я начала натужно кашлять. – Помогите! – закричали снизу. – Ой-ой-ой! Скорей! А-а-а! Дегтярев и Юра бросились на зов. Я вскочила и кинулась за ними. На первом этаже я оказалась в тот момент, когда два парня в комбинезонах тащили по коридору гроб. Увидев меня, доставщики радостно заулыбались. – А мы опять к вам! – весело заявил Алексей. – Ваш муж дома? – поинтересовался Паша. Я хотела ответить: «Нет, профессор на работе, но у меня тоже есть деньги», да только голосовые связки не желали мне подчиняться, я смогла лишь простонать: – М-м-м. А вы бы как отреагировали, увидев, что в ваш дом внесли домовину? Грузчики притормозили около меня. – Куда ставить? – спросил тот, что вопрошал про кошелек. – Паша, иди вперед, – велел другой, – не в коридоре ж его кидать. – Леха, ты мне хуже тещи надоел, – рассердился Павел, – может, он им тут нужен, и нам дальше гроб с музыкой не придется переть! – Он еще и играет? – обморочным голосом осведомилась Нина. Ко мне вернулся дар речи. – Выражение есть такое: гроб с музыкой. – На воровском жаргоне оно означает пианино, – поделился знаниями Дегтярев. – Ох, дедушка, видно, судьба вас била, – заметил Паша, – поносила по зонам. У меня тоже дед сидел. Два перстня на пальцах наколото. – Замолчи, – велел Алексей. – Добрый день всем. Доставка посылки. Она и взаправду с музыкой. Ща! Простите, руки заняты. Секундос! Сказав последнее слово, Леша наклонился и стукнулся лбом о крышку последнего приюта какого-то несчастного. Из гроба послышалось кряхтение. Нина взвизгнула и унеслась в столовую. Лицо Дегтярева стало похоже на морду нашего мопса Хуча, глаза полковника выкатились из орбит, а щеки расползлись в стороны. Юра тихо попятился в сторону лестницы. – Что там у вас происходит? – закричал из гостиной Гарик, потом он сам вышел в коридор, неся здоровенную вазу. Едва младший сын Зои Игнатьевны возник в зоне видимости, как покойник в гробу оглушительно кашлянул, заиграл на гармошке и заорал: – Я хочу скакать, как новорожденный котенок. Я хочу бегать, как веселый слоненок, но я под автобус попал, и теперь мне тут лежать не вставать, очень громко завывать, и страдать, и стонать. У-у-у! Игорь икнул, уронил вазу, та упала на пол и снова превратилась в груду мелких осколков. Изо рта Игоря вылетело… Впрочем, мне не стоит повторять то, что произнес сын ректора и основателя НИИ проблем хорошего воспитания. Хорошо воспитанная девушка, услышав подобное выражение, должна изумиться и спросить: «А что это за место, куда Игорь послал вазочку?» Глава 25 – Паша, неси посылку в комнату, – скомандовал Алексей. – Хозяйка, постелите что-нибудь, паркет вам поцарапаем. Я, полупарализованная песней, судорожно кивнула, сходила в кладовку, взяла тряпку, принесла ее в столовую и бросила на пол. Грузчики поставили гроб. – Уух, – выдохнул Паша, – тяжело! – После операции не выжил я совсем, – соловьем заливался покойник, – заболел, заболел и не встал… Из-под стола донесся громкий плач. Я испугалась. – Нина! Тебе плохо! Что случилось? Няня что-то пробормотала, но из-за мертвого любителя выводить рулады я ничего не расслышала и спросила: – Леша, можно попросить его… Ну… Алексей склонил голову к плечу. – Что сделать надо? – Он так громко поет, пусть помолчит немного, – сказала я. Павел ткнул пальцем в крышку. Из гроба опять понеслось кряхтение. – Нет, нет, – еще горше зарыдала Нина, – пусть рассказывает. Мне его жалко! – Кого? – не понял Паша. – Бедненький, ему так тяжело, – простонала няня. Павел хихикнул. – Спасибки за сочувствие. Но вы не надрывайтесь от печали, лучше помогите материально. – Вам тоже нелегко, – согласилась Нина, – не самая приятная работа тяжести таскать. И физически, и психологически неприятно, но… – Я крепкий, – перебил ее Паша, – а психология моя очень даже довольна, если хозяева не жадные. – …я говорю о том, кто в гробике лежит, – продолжала Нина, – ой, как ему плохо! Ой, как его жаль! – Тетя, это не саркофаг с мумией, – заржал Паша.