Машина замедляется. Я поднимаю взгляд от телефона и вижу отсветы тормозных фонарей. Снег уже не тает на шоссе: впереди чернеют следы шин на белом. – Скоро начнутся пробки, – говорит Брекен. – Думаю, ты прав, – отвечает Джош, освещенный светом мобильника. – Через десять километров все дороги на карте красные. Похоже, там совсем не проехать. – Может, дорогу перекрыли? – спрашивает Брекен. – Может, – говорит Джош, – авария? – Да дороги не такие уж и плохие, – встреваю я. – А объехать негде? – спрашивает Харпер. – Не хочу застрять в пробке до утра. – Надо посмотреть, – отвечает Джош. – Наверно, вся эта краснота означает аварию, да? – Я посмотрю, куда можно съехать, – вздыхает Харпер. – Давайте остановимся у заправки? – предлагает Брекен. – Если верить телефону, до нее всего километров восемь, сразу за мостом. Харпер напряженно приподнимает плечи. – За мостом? А мост разве не обледенеет? – Думаю, еще как, – отвечаю я. Снега совсем немного, но он липкий. – Не переживай, – говорит Джош. – Мы проследим, чтобы все было в порядке. Да ладно. Спасибо, конечно, за заботу, но если Джош не умеет управлять магией льда, то, думаю, дорогам будет наплевать на его старания. – Ого! – внезапно воскликнула Кайла. Почти всю дорогу она спала, а теперь неожиданно выпрямилась на сиденье и прислонила тонкую руку к стеклу. Она смотрит на что-то на дороге. Наверное, авария? Харпер сбавляет скорость. Брекен шепотом матерится. Мне не видно, на что они смотрят. Я извиваюсь на сиденье, пытаясь разглядеть, что скрывают снег и запотевшее стекло. Наконец я понимаю. В канаве колесами кверху лежит спортивная машина. Похожая на перевернутую черепаху с лапками в воздухе и обнажившимся брюшком. У меня сводит живот. Я знаю, что это: в Филадельфии подобное происходит каждый год. Стоит паре снежинок упасть на дорогу, как водители лишаются последних крупиц здравого смысла. Половина машин плетется со скоростью двадцать километров в час, а другая половина петляет между ними, несясь в четыре раза быстрее. Обычно именно эти шашечники и переворачиваются, но папа всегда говорил мне, что виноваты копуши. Когда мы проезжаем мимо, я замечаю за машиной парня лет двадцати. Ошарашенно уставившись вдаль, он прижимает к уху телефон. Уверена, сегодня он впервые оценил ремни и подушки безопасности. На обочине припаркована еще одна машина; из нее выходит широкоплечий мужчина и направляется к перевернутой. – Вроде обошлось, – говорит Брекен. – Можем ехать дальше. – Ну ничего себе… Кайла широко улыбается мне, и в ее сонном взгляде поблескивает восторг. Меня бросает в дрожь. – Уфф… – Харпер вздыхает. – Все еще ничего не вижу. Брекен протягивает руку, словно собираясь взяться за руль. – Эй, не выезжай за полосу. – Я не вижу, где моя полоса! – Это все лобовое стекло. – Джош словно читает мои мысли. – Его совсем залепило. Он прав: на дворниках нарос слой льда; с каждым взмахом они чистят стекло все хуже. Понятия не имею, как Харпер вообще что-то видит сквозь эти крошечные окошки. – Попробуй опять омывайку, – говорит Брекен, указывая на кнопку справа от руля. По стеклу потекла жалкая струйка синей жидкости. Очевидно, лед забился и в брызгалку. – Черт. – Попробуй хлопнуть, – предлагаю я. – Ну, знаешь, оттянуть дворник и хлопнуть им по стеклу. Брекен опускает окно. Внутри моментально становится холодно, как в Арктике. Одетой в перчатку рукой он хватает дворник со своей стороны, отводит назад и резко отпускает. Пластик громко шлепает о стекло, из отверстия брызжет снег, но синяя жидкость так и не появляется. – Ладно, давай теперь с моей стороны, – говорит Харпер. – Я вообще ничего не вижу. – Мне не дотянуться до твоего. И с моим дворником все равно не сработало. Нам нужно остановиться. – Нет, нет, мы справимся. – Харпер опустила свое стекло. Холодный ветер прорезает мою куртку, словно она сшита из тонкого кружева. Я обхватываю себя руками. Как Харпер ни изворачивается на сиденье, до дворника ей не дотянуться. – Нет, не получается. Брекен качает головой. – Попробуй еще раз. – У нее не получится, – спокойно отвечает Джош. Я бросаю на него яростный взгляд, но он пожимает плечами: – У нее слишком короткие руки. Он прав: ей придется встать с сиденья, чтобы достать до дворника. Но зачем он это сказал? Харпер и так вся изнервничалась, и она явно в курсе, что не дотянется. – Давай остановимся, – говорит Брекен. – Все будет в порядке. Ты сможешь видеть дорогу, и ехать станет проще. Джош склоняется вперед, натягивая ремень безопасности, и пододвигается к Харпер. – Он прав. Ты можешь остановиться. У тебя получится. Тишина. Джош медленно, неуверенно протягивает руку и слегка хлопает Харпер по плечу. Всего один раз. – Харпер? Поверь Брекену. Послушайся его, просто делай то, что он скажет. Ты сможешь. – Да еще бы не смогла, – говорит Брекен. – У нее отлично получается. – Мне не нужны советы, – нервно отвечает Харпер. Очень, очень нервно. Они продолжают ее ободрять, но в их советах столько мужской снисходительности и страха, что я не испытываю ничего, кроме раздражения. Может, намерения у них и хорошие. Постараюсь думать об этом, а то от комментариев в духе «слушайся его советов» мне хочется скрежетать зубами. – Вот, съезжай сюда, – говорит Брекен. Харпер кивает и слегка поворачивает руль вправо, пока мы не останавливаемся на обочине. Харпер нажимает на разные кнопки. Зажмурившись, она опускает палец на клавишу омывайки и две соседние. – Не знаю, как их остановить. – Ты о чем? – спрашивает Брекен. – Дворники. Они автоматические. Не знаю, как их отключить, они никак не останавливаются. Брекен перегибается через свое сиденье и тоже жмет разные кнопки. На панели управления загораются разные огоньки. Сначала включается аварийный сигнал, потом радио. Затем, насколько я поняла, машина пытается отправить бог весть кому сообщение. Все это время дворники продолжают двигаться. – Я тогда остановлю двигатель. – Не волнуйся, дворники нам не помешают. Может, даже лучше, что они работают: будут счищать лед, который мы отколем. Брекен поворачивается и подмигивает пассажирам на заднем сиденье. – Все под контролем. – Верю всей душой, – со смехом отвечаю я. – В тебе я и не сомневался, – ухмыляется Брекен.