– Как думаешь, что случилось с моим коленом? – Спортивная травма, – ответила Харпер, хотя он спрашивал меня. – И еще, судя по твоему комментарию, ты изучаешь психологию. А если судить по ее собственному комментарию, они с Джошем явно не друзья. Наверно, она просто из тех популярных девчонок, которые всех знакомых называют друзьями. – Да нет, какой тут спорт! – возражает Брекен, даже не оглядываясь на Джоша. – Я думаю, на ступеньке поскользнулся. – Вы оба не правы. Но ваши ответы я запомню на будущее, – с широкой улыбкой говорит Джош. – Мира? Он явно ждет моего ответа. – Думаю, на тебя напал бродячий медведь. – Бродячий медведь… – Он улыбается еще шире. – Пока что это мой самый любимый вариант. Ну ладно, может, не такой уж он и выпендрежный. И довольно смазливый… ну, как смазливый бариста из кофейни. Как и половина парней в модных кофешопах Сан-Диего, он высокий, светловолосый и давно нуждается в стрижке. Его одежду мне почти не видно со своего места, но вот перчатки все в дырах. Пока Харпер крутит руль, выбираясь с парковки, он достает «Превращение» Кафки и красную ручку. Не хватает лишь зерен темной обжарки и мрачного гитариста в углу. – Ехать придется долго, – тихо говорит Харпер, выезжая на дорожку от гаража. Брекен елозит на сиденье, оглядывается по сторонам, а потом расправляет плечи, словно решил, что пора сделать важный шаг. Он первым успевает дотянуться до радио и начинает перебирать станции. – Нужно включить новости. Вдруг сообщат о какой-нибудь аварии. Или что где-нибудь дорогу перекрыли. – Пока что дороги в полном порядке. Если что, у нас с собой есть все, чтобы попасть домой на Рождество: цепи на колеса и сигнальные ракеты. Я беру в руки телефон. Как хорошо, что мы поехали. Всего шесть неловких часов в машине с незнакомыми людьми – и я попаду домой, к маме. Все будет хорошо. Мы поговорим. Я поругаю ее за то, что она ничего мне не рассказала. Она мне все объяснит. Мы оставим ссору в прошлом. – А ты на каком факультете? – спрашивает меня Джош, улыбаясь, точно уже знает ответ. Я знаю, что это виноват Кафка. Мальчики из кофеен уверены, что все знают заранее. – Я пока не выбрала специальность, – быстро отвечаю я, не смутившись собственной лжи. – А ты? Он пожимает плечами. – Вообще я учусь на бизнесе, но в последнее время меня интересуют совсем другие вещи. – Так, предупреждение, – говорит Брекен. – Похоже, надвигается буря. Я смотрю на электронное табло над шоссе. Огромные мигающие буквы. «ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: МЕТЕЛЬ. 13.00 суббота – 8.00 воскресенье». Я выглядываю из окон: дороги сухие, порхают мелкие снежинки. Может, снежинок стало больше? Проверяю часы на табло. 11.28. Пока что на метель не похоже, но как знать. Три Нас впервые заносит на участке дороги, который совсем не выглядит опасным. Ничего серьезного: просто машину чуть повело в сторону. Мы скорее удивились, чем напугались. У меня даже пульс не успел ускориться, как электронный датчик пробуксовки уже взял все под контроль. Асфальт по-прежнему выглядит сухим. Неужели ледяная корка? Ну или просто попался скользкий пятачок. Я проверяю ремень безопасности. Вроде не разболтался. В самолетах летать безопасно, а вот машины – совсем другое дело. Я провела много времени в этих горах… Не помню, когда в последний раз в Пенсильвании случалась метель, которая не закончилась бы какой-нибудь страшной аварией. Конечно, не все дороги настолько ужасные. Просто несколько обледенелых участков. Мы едем не спеша; снег теперь падает быстрее, и на лобовом стекле растет слой льда. Никаких запасов омывайки не хватит, чтобы его счистить. – Черт… Голос Харпер звучит пискляво и напряженно. – Черт, ничего не вижу из-за этого льда. – Давай пересяду за руль, – предлагает Брекен. – Я учился водить на севере штата, так что эта погода для меня пустяки. – Не, все в порядке. Просто бесит эта наледь. Я уставилась в окно, предаваясь ленивым размышлениям. Это что, правда метель? А с какой скоростью мы едем? И как дела у мамы? За мной что, кто-то следит? Я резко выпрямляюсь. Какой странный вопрос пришел мне в голову. Еще удивительнее, что холодок все еще бежит у меня по спине и волоски на руках встали дыбом. Я оглядываюсь: именно так себя чувствуешь, когда за тобой кто-то наблюдает. Но нет, попутчики не обращают на меня никакого внимания. Харпер на переднем сиденье со вздохом нажимает кнопку очистки стекол. Обледенелые дворники медленно волокут по стеклу потоки мутно-мятной жидкости с комочками дорожной соли. – Нет, совсем плохо видно, – признает Харпер, замедляя ход. – Просто следуй за машиной впереди, – говорит Брекен. – И, честно, я могу повести вместе тебя. – Спасибо, не надо, – отвечает Харпер, крепче вцепляясь в руль. – Я шесть месяцев жила с мамой в Китае. Водила машину по трассе Сычуань – Тибет. Сотню раз. Уж как-нибудь справлюсь. Брекен смеется. – Сычу… что? – Сычуань – Тибет. В Китае. Ну, знаешь, есть такая страна в Азии. Харпер вроде как его поддразнивает, но я замечаю резкие нотки в ее тоне. – Я знаю, где находится Китай, – тихо говорит Брекен. – Прости… – Харпер едет еще медленнее. – Просто… просто очень уж бесит это все. Я достаю телефон. Дорога, видимо, предстоит долгая, и пора уже сообщить родителям, что меня не украли и не увезли в неведомые дали. Конечно, лучше не сообщать им, что я решилась поехать в машине с незнакомыми людьми. Но и игнорировать шесть сообщений, от которых мой карман то и дело вибрирует, тоже не стоит. Папа: Похоже, погода неважная. Напиши, когда доедешь. Мама: Пропустила твой звонок, но вижу, что все полеты отменили. Мама: Позвони мне, когда узнаешь, что происходит. Папа: Звонила мама по поводу рейсов. Тебе нашли гостиницу? Мама: Обед закончился, но я позвоню тебе в перерыв. Или ты сама позвони! Мама: Мира? Почему ты не звонишь? Значит, она не на обеде. Я могу, конечно, ей написать, но ведь маму это не остановит, она все равно мне позвонит. Если я не скажу ей, что позвоню сама и не назначу время. Но какое время? Прикусив губу, я набираю сообщение им обоим. Надо написать что-то, достаточно приближенное к истине, чтобы не мучиться чувством вины. Но не настолько правдивое, чтобы мама не вызвала внутренние войска мне на подмогу. Я решительно заношу пальцы над экраном. Я: Все рейсы отменили, но я нашла попутчиков. Соседка по сиденью из Сан-Диего с семьей живут рядом с Питтсбургом. Они арендовали внедорожник, очень надежный. Мам, я позвоню через несколько минут, когда мы остановимся. Почти сразу высвечивается облачко с многоточием: мама печатает мне ответ. Разумеется. Год назад она лишилась сестры. Пару недель назад – Дэниела. А теперь ее единственная дочь едет сквозь ураган, который, если верить новостям, был точь-в-точь как тот, что довел до каннибализма партию Доннера[1]. Приходит сообщение. Мама: С кем ты? Какой это внедорожник? Не нравится мне все это. Я: Не переживай. Дороги не так уж и занесло. Так, пара снежинок. Скоро позвоню тебе. Скучаю, жду встречи! Мама: Я тоже. Но погода портится. Пожалуйста, позвони мне.