Клелия удивленно на нее воззрилась. Ведь она действовала инстинктивно. – Твоя задача – дать понять покупателю, что ты прекрасно знаешь, что ему нужно. Это неписаное правило. Ясно, просто, очевидно. Молодец! Утренние часы пролетели незаметно, однако все понимали, что основная масса покупателей нагрянет перед самым закрытием. Клелия то и дело поглядывала на улицу, где уже несколько часов кряду накрапывал дождь. Она как раз расставила на витрине изделия из линейки «Селлерия». Эти сумки поступили в продажу восемь лет назад и все еще пользовались хорошим спросом. Марка Фенди завоевала свою нишу в итальянской моде. А с появлением коллекции «Пергамена» из материалов характерного желтоватого цвета все столичные модницы желали купить себе что-нибудь от Фенди. – Подай мне ту сумочку через плечо, позади тебя, – попросила Адель. – Какую? – Вон ту, цвета пергамент, с темным ремешком, – повторила Адель, указав на сумку у Клелии за спиной. Вивиана, проводив последнюю покупательницу, складывала на место товар, который перед этим показывала синьоре, выбиравшей кошелек для мужа. – Эту? – уточнила Клелия, протягивая желто-коричневую сумку. – Да! – подтвердила Адель. – Она лучше смотрится рядом с норковой шубкой. Прислонив сумку к меху, Адель обернулась к Клелии. – Ну как? – спросила она с довольным видом. Мех норки на манекене, оттененный сумочкой, теперь выглядел еще роскошнее. Даже Вивиана, усердно складывавшая коробки, отвлеклась, чтобы оценить новое сочетание. Словно по волшебству, магазин стал еще краше. Сколько же времени потребовалось Адели? За какие-то четверть часа внутри помещения будто потеплело. С восхищением рассматривая шубы на манекенах, Клелия ощутила внутреннее спокойствие и безмятежность. Она вспомнила, как недавно Адель поинтересовалась, умеет ли она упаковывать подарки. Клелия не умела, но быстро научилась. Она многого не умела до того, как начала работать. Не умела продавать, не умела подобрать сумочку к шубе. Независимость свалилась на нее неожиданно. Однако теперь, по прошествии нескольких месяцев с начала самостоятельной жизни, Клелия ощущала себя живой как никогда. Работа увлекала ее все больше и больше, общение с такой неординарной женщиной, как Адель, сделало ее смелее и в личной жизни. А совместная работа с Армидой Барелли и помощь женщинам, пострадавшим от насилия, придавала сил и окрасила существование новым смыслом. – Великолепно, – вымолвила она. Добавить что-нибудь еще у нее не осталось времени – в магазин вошел новый покупатель. Клелия и Вивиана обменялись понимающим взглядом. За время работы они перевидали немало чудаков. – Простите, синьорина, я ищу подарки для жены и тещи, – произнес человек, обращаясь к Вивиане. Клелия же направилась к вошедшему следом степенному господину лет пятидесяти. – Я могу вам чем-нибудь помочь? – Здравствуйте. Мне нужен подарок для дочери… – Сколько вашей дочери лет? – Четырнадцать. – У нее уже есть дамская сумочка? Мужчина ненадолго задумался, а затем покачал головой. – Не думаю, – добавил он. – Не беспокойтесь, сейчас что-нибудь подберем. – Ты уже знаешь, что за углом открыли новую кондитерскую? – выпалила Вивиана. – Знаю, – отозвалась Клелия, спускаясь со стремянки, на которую забралась, чтобы поправить фетровые шляпы. – Я не сдержалась. Зашла внутрь и заказала чашку горячего шоколада. Не кондитерская, а рай! – Что я слышу! Ты хочешь сменить место работы? – раздался голос Адели, входившей в магазин после обеденного перерыва. – Я еще об этом не думала, – пошутила Вивиана. – Боюсь, моя фигура этого не выдержит… Поправив непослушную прядку волос, Адель высказала вслух пришедшую ей в голову мысль: – Я должна сделать магазин еще уютнее. – Что ты задумала? Магазин и так хорош, – заметила Вивиана. Адель покачала головой и усмехнулась. – Капитальный ремонт делать не будем. Может, закроемся на пару дней или управимся за выходные. Затем она посвятила девушек в свои планы. – Ту часть магазина, куда падает взгляд в первую очередь, нужно сделать поярче. Это касается и бутика на виа дель Плебишито. – Идет война, – пояснила Адель, – люди должны приходить сюда, как в убежище, чтобы хоть ненадолго отвлечься от грохота канонады и окунуться в мир роскоши и красоты. 11 Рим, 24 декабря 1940 года Квартира семейства Белладонна Выйдя из магазина, Клелия почувствовала, как ее переполняет радость. Рождественское убранство улиц поднимало настроение. Окинув взглядом толпу, она помахала отцу, который встречал ее после работы. Клелия заспешила к нему навстречу и чмокнула в щеку. – По тебе часы сверять можно, – проговорил он, галантно протянув ей руку. Так, рука об руку, они зашагали вдоль виа Пьяве. Они могли гулять часами, не обращая внимания на расстояния, особенно если прогулку скрашивала беседа. Клелия рассказала отцу, как прошел ее рабочий день. Но стоило ей упомянуть об Адели, как их мысли тотчас же вернулись к Маддалене, и они ненадолго притихли. – Кухарка колдует над ужином… После обеда я не мог заснуть, пикантные запахи добрались даже до кабинета, – проговорил Федерико, сменив тему. – Мне не терпится поесть рыбного супа, – усмехнулась Клелия. – Понимаю. Еще будут каракатица с горошком, цикорий и жареная треска. Вдруг Федерико наклонил голову и остановился посреди тротуара. Клелия удивленно на него посмотрела: – Папа, все в порядке? Федерико кивнул. – Пока ты была на работе, звонил Аурелио, – произнес он. Клелия покраснела, но ничего не сказала. – Он зайдет завтра поздравить нас с Рождеством, – добавил отец. – Ах, отлично! – смущенно пробормотала Клелия. Федерико было известно, что дочь иногда видится с адвокатом и что однажды они ели мороженое в кафе «Джолитти» вместе с синьорой Барелли. Впрочем, несмотря на взаимное желание, они ни разу не оставались наедине. – Ты ничего не хочешь мне рассказать? – спросил он. – О чем, папа? – Ты прекрасно знаешь, о чем. – Между нами ничего нет. Если ты об этом, – бросила Клелия. – И что ты ему ответил? – Что ему всегда рады в нашем доме. Что еще я мог сказать? – Да так… ничего… Федерико рассмеялся. Незаметно они оказались у двери дома. – Пойдем скорее. Нас ждет Лукуллов пир. Кажется, сегодня повариха решила побаловать нас как никогда. – И что в этом плохого? – спросила Клелия, входя в дом, пока отец придерживал ей дверь. – Все было превосходно! – воскликнул Федерико, запустив десертную ложку в сливки. Рождественский ужин удался на славу, хотя обоим недоставало Маддалены. Когда взгляды отца с дочерью пересекались, в них отражалась глухая боль потери близкого человека. И с этой непреходящей болью нужно было учиться жить заново. – Знаю-знаю, у меня уже усы от сливок. Но не могу я есть ложкой. Хочу сразу слизать пенную шапку и добраться до шоколада, – проговорила Клелия, зажмурившись от удовольствия. – Я пообещал Маддалене подарить тебе одну вещь, – вдруг произнес Федерико.