* * * Отслужив, как надо, Саша возвращался не спеша. Девушки у него не было – «по младости лет», как он бодро рапортовал старшим товарищам, а торопиться на квартиру к тете Калерии казалось ему странным. Эта старорежимная особа с вечно поджатыми губами обожала воспитывать оперсотрудника Щукина, то есть отравлять жизнь бесконечными замечаниями, стенаниями и назиданиями. А тот мелкий, мельчайший, совершенно микроскопический фактик, что воспитуемому двадцать три годика и он в статусе «молчела», игнорировался напрочь. «Деточка, – дребезжала тетя Лера, высокомерно задирая седую голову, – у нас с тобой слишком разные возрастные категории, чтобы я опускалась до споров. Ужин будет подан через десять минут. Изволь вымыть руки, желательно с мылом». Свернув на Кронверкскую, Саша побрел со скоростью рассеянного поэта, прогуливающегося по осенним аллеям. Не сразу, но некая зримая заноза вывела его из меланхолической отстраненности. Зябнущий прохожий впереди то и дело передергивал плечами, словно пытаясь согреться под своею дубленкой. Резко повернув голову в «колючей» шапке из нутрии, как будто оглядываясь, он нервно содрал перчатку и сунул руку в карман, вытягивая красную зажигалку. Щукин похолодел. Этот носатый профиль… Он его узнал! Ну, конечно! Сергей Гарбуз, консульский служащий, или как они там записываются, в своих трудовых книжках… Саша беспомощно оглянулся. Гарбуз наверняка что-то задумал. «Сейчас или шнурки на ботинках станет затягивать, или прикурит, лишь бы пропустить меня вперед, – заторопились мысли, – чтоб за спиной – никого…» Решившись, Щукин круто свернул к пешеходному переходу. «Уазик» со смешным названием «буханка» лихо тормознул у самой «зебры». Пока старушка с палочкой ковыляла на ту сторону, Саша скользнул за «буханку» и приблизился к водителю, смуглому парнише с белым, как вата, чубом. Увидав красную книжечку сотрудника КГБ, водила живо завертел ручкой, опуская стекло. – Очень нужно! – взволнованно зачастил Щукин, следя сквозь бликовавшие стекла за агентом «Немо». – Оперативное мероприятие! – Подвезти, что ли? – Просто поезжай, а я рядом, чтобы не видно! – Да ты, вон, за подножку цепляйся! Газовать не буду! Держась одной ногой и одной рукой, Саша раскорячился, засматривая в подмерзшее окошко – Гарбуз шмыгнул в подворотню. Дожидался, пока его минует одинокий прохожий в белой ушанке? Или ждет встречи? В крайнее мгновение Щукин углядел, как «Немо» воровато потянулся к стене. – Тормози! Всё, спасибо! Младший разведчик обошел «буханку» спереди и затаился за фонарным столбом. Гарбуз поспешно удалялся. Дождавшись, пока тот скроется за углом дома, Саша неторопливо двинулся к «месту преступления». Следить за объектом он не собирался – и так уже нарушил всё, что можно. Но взглянуть на художества «Немо» стоило. Ну, не опирался же агент о стену! Наверняка условный знак малевал! Свернув в подворотню дома номер 16, Щукин довольно ухмыльнулся. Не зажигалку доставал Гарбуз, а губную помаду – на стене, жирно выведенная ярко-красным, пламенела пятерка. * * * Начальник 2-й службы упорно молчал. Вздыхал лишь, изгибая брови по очереди, и молчал. – Капитон Иваныч! – взмолился Саша. – Ну, вы хоть обругайте меня! Хоть матом, хоть как! – Не поможет, – длинно вздохнул Горохов. – Молодые начальственной брани не внемлют. Злятся только. Обижаются. Вплоть до того момента, когда их турнут из органов. Тут молодежь резко прозревает, да поздно… – Всё так плохо? – увял Щукин. – Пока нет, – кисло бросил начальник. – Вот что, Александр. Делаю тебе последнее китайское предупреждение. Если еще хоть раз… – Ни за что! – пылко выдал Саша. – Шуруй, – насупилось начальство. – Работай. ДОП отменяем, заводим ДОР…[5] Глава 5 Пятница, 20 февраля. Раннее утро Первомайск, улица Дзержинского Вроде и лег вчера пораньше, а все равно не выспался. Как проснулся в четыре, так и проворочался до дребезга клятого будильника. То дурная башка ныла, то непрошеные мысли в эту дурную башку лезли. А вот завтрак в меня не полез. Я вяло умылся, вяло собрался… Мама с Настей дуэтом пообещали проводить перед работой и школой, я пробурчал в ответ что-то нейтральное и потопал в гараж. А теперь вот маюсь. И чего было фыркать? Твои беды – это твои беды, близкие в них неповинны. Наверное, в сотый раз я обошел вокруг «Ижа», совершая «чек-ап». Две зеленые канистры с бензином… Новенькая запаска… Домкрат… Топор, саперная лопатка… Сухпай… Шерстяные одеяла, как в плацкарте… Аптечка… Огнетушитель… Да всё вроде. Автопробег решили начинать с площадки у пропилей стадиона. Встали пораньше, съехались. Рядом с «ижиком» бодро урчала «Волга» Ромуальдыча и тюнингованные «Жигули» братцев Кирш. Бампер к бамперу с «волжанкой» тарахтела кагэбэшная «дублерка». Я узнал здоровенного Славина – он трогательно и неуклюже опекал миниатюрную блондинку. А рядом, стоя наособицу, куталась в шубку Марина. Она неспокойно искала глазами кого-то в толпе, наверное, меня, и я поспешил отвернуться к «зэпу-универсалу» Эдика Привалова – «Запорожец» прогревал мотор чуток в сторонке, уступая место роскошному черному лимузину. Державный «ЗИС-110» выглядел круче нынешних правительственных «ЗИЛов» – все наши обступили ветеранское авто. – Чё это? – Ой, Изя, когда ты научишься разговаривать нормальным языком? – А чё? – О-ой… – Это стеганка такая, чтоб утеплить салон, а внутри – гагачий пух. – Здо-орово… Как у Сталина! – Вельми понеже… – Мишенька! Мне и без гагачьего пуха потеплело – я замахал рукой маме с сестричкой. Обе меня сразу засыпали тревогами да заботами: – А не замерзнете? Не сломаетесь в дороге? Мишенька, ты смотри, если что, сразу возвращайся! Ну ее, эту Москву! А пирожки ты взял? – Всё взял, мамочка! – заверил я родню. – Ты только не волнуйся. Тут ехать-то! И я же не один. – По машинам! – трубно скомандовал Ромуальдыч. – Ну всё, всё! – обцелован и настроен, как надо, я сел за руль. – Пока, мам! Настя, не обижай ее! – Ла-адно, не буду! – Пока! – Пока, пока! Румяные с холодка, в машину полезли девчонки. – До Москвы не подбросите? – весело защебетали близняшки, устраиваясь на заднем сиденье. – И обратно! – хихикнула Рита, мостясь на переднем. – Всё взяли? – спросил я бесцветным голосом. – Всё! – ответило звонкое трио. – Ничего не забыли?