– Пятый на связи. Прием. – Пятый, отбой, – сказала рация голосом Иванова. – Третья ушла, бросив машину под мостом. То ли почуяла нас, то ли мы что-то упустили. – Вас понял, – вздохнул Иван Третий. Так он и не свиделся с Третьей… Почти что тезка. Артистично кряхтя, спецназовец поплелся обратно, проклиная стариковские ужимки. Тут идти-то, минут пять от силы! А ему шкандыбать да шкандыбать… «Старость не радость, – подумал Иван уныло. – Это точно!» Вечер того же дня Эфиопия, Огаден Ершов усмехнулся, вспомнив, как он переживал в Джибути, глядя на лоснящиеся зеленые бока «Т-55» и «Т-64» – они резко выделялись в здешней полупустыне. Гусеничные мишени. Ничего… Трех дней хватило, чтобы танки занесло красной пылью. Приспособились! Огаден выглядел чуть веселее Сомали – засушливое плато, вздыбленное голыми холмами или покрытое зарослями кустарника в два человеческих роста вышиной. Правда, сейчас темно, как под одеялом, и так же жарко. Ни глубоких долин не видать, ни горных кряжей – всё затянула ночная чернота. Самое время передохнуть, посидеть у костра… Дневной зной спадает, а главное, не жарит с небес безжалостное солнце. Загар – это самое начало, потом всё лицо в язвах… «Солнце, воздух и вода – наши лучшие друзья!» Только не здесь. В горах вода закипала при восьмидесяти и пить ее чревато – того и смотри, подхватишь амебную дизентерию. Дристать будешь, пока не усохнешь… Григорий обошел стороной остывающий танк – в полдень на броне можно яичницу жарить – и остановился на сыпучем бережку безводной речки. Скоро начнется сезон дождей, и русло переполнится мутной влагой. И понесется гремучий поток, ворочая камни, разливаясь, затягивая простор маревом испарений… Дороги размякнут, и даже танки увязнут в месиве. Ну, до осадков еще дожить надо. Капитан подставил саднившее лицо ветерку, задувшему с востока. Туда, в сторону утренней зари, сходятся иссохшие горы и безрадостные равнины, вытягиваясь Африканским Рогом, а у его острия разлегся остров Сокотра, заросший алоэ. Не теми крошечными кустиками с мягкими колючками, что наливаются целебным соком на подоконнике у тети Даши, довольствуясь цветочными горшками, а великанскими кустищами, выше любого баскетболиста. БДК «50 лет шефства ВЛКСМ» сейчас на Сокотре – морская пехота обустраивается на новом месте… Ершов улыбнулся причудливой траектории мысли. Навести порядок в Могадишо оказалось куда легче, чем в Бербере или Хургейсе. Наверное, разгадка пришла с просторов Индийского океана. Сомалийских солдат, верных режиму Сиада Барре, пугали, как и всех, авианалеты или танковые атаки, но они просто трепетали, глядючи на советские крейсера. А уж когда к берегу подошел БДК, открывая носовые раздвижные ворота, и по десантной аппарели скатились бэтээры с лихими морпехами, их проняло до самых сфинктеров. В тот же день шейх Моктар Мохамед Хусейн триумфально въехал в Могадишо на броне кубинского «Т-55». Он катался по городу, поднимал дух, звал к единству – совершал ритуальные камлания, положенные любому президенту-марионетке. А на Смоленской и Старой площадях в Москве повеселели и подуспокоились: ситуация под контролем. Конечно, всегда может найтись кукловод побогаче – возьмет да и перекупит их сомалийского Буратинку. Ну а героический советский военно-морской флот на что? Базы в Могадишо, Бербере, Кисмайо и Дафете – сила это или не сила? Силища! А героическая советская авиация? Между прочим, взлетно-посадочная полоса 05/23 в Бербере – самая длинная в Африке![13] Экипажи «Ту-95РЦ»[14] чувствуют себя там очень даже хорошо. Ну а в крайнем случае одну ученую обезьянку всегда можно заменить другой, более покладистой. Моктара скоропостижно уволить, а вакансию заполнить… Да хотя бы тем же Самантаром, который Мохамед Али. Командовал человек армией, смекнул, что Афвейне[15] скоро заткнут – и призвал солдат не стрелять в народ. Сам сообразил или ему подсказали, не важно. Главное, что ерзает сейчас в мягком кресле вице-президента. Надо будет – подсадят чуть повыше. И кубинские товарищи на подхвате, верные интернациональному долгу… – Грего! – донеслось от ближнего костра. – Хватит виражи закладывать! Давай к нам! – Иду! – откликнулся Ершов, узнавая певучий голос Мануэля. Мануэль Рохас Гарсия, летчик-истребитель, «разучивал сальсу» на вертолете «Ми-8». Не сидеть же без дела, поджидая «балалайку»! Так небрежно, по-свойски, летуны прозывали «МиГ-21». Но могли и вызвериться, если услышат подобное сравнение от «рожденных ползать». Небожители, мать их… У огня сгрудилось всё звено майора Кортеса – капитан Гарсия, старлей Рауль Видаль, лейтенант Эладио Кампос. На железной решетке шипело и скворчало мясо антилопы, нарезанное полосками. – Ола, Грего! – по-голливудски сверкнул зубами майор. – Ола, Бенинго. – Григорий уселся на пустой снарядный ящик. – Шашлычком балуетесь? – Подарок от Сиада Барре! – хохотнул Кортес. – Эти mariconos артналет устроили, лупили по саванне, как законченные pingas! И дикдику прилетело – голову осколком сняло напрочь! Ну, не пропадать же тушке… – Горячо поддерживаю и одобряю, – ухмыльнулся Ершов. Прислушавшись, он различил звук работающего мотора. Натужное ворчанье близилось, а вот и лучи фар запрыгали по колючим кустам. Поднимая облако оранжевой пыли, затормозил «УАЗ», прозванный «козликом» за прыгучесть. Григорий тут же поднялся – дверцей «козлика» хлопнул генерал армии Петров. Василий Иванович был мужиком толковым и в штабах не отсиживался – его, как и Очоа, тянуло на передовую. – Здравия желаю, товарищ генерал! – А-а, капитан… – Петров пожал протянутую руку и кивнул кубинцам, отдававшим ему честь. – Да садитесь, товарищи бойцы, чего вскочили? Отбой скоро. – Присев рядом с Ершовым, он уперся руками в колени. – Вертолетчики есть? – Я! – отозвался Мануэль. – Осваиваю «Ми-8». – Разведка у нас хромает. – Генерал хлопнул ладонями по коленям, выбивая пыль. – Мы, считай, вышли к перевалу Марда. Займем его – и Харэр наш, а куда бить? Вот-вот запустят спутник оптико-электронной разведки… – Он призадумался, морща лоб. – Помню, что «Космос», а номер… По-моему, 964. Всю Эфиопию заснимет вместе с Сомали! А пока… А пока надо слетать за чертов хребет, покрутиться на вертолете – и высадить пару наблюдателей на гору. С рацией, с палаткой, с биноклями… – Слетаем, камарада хенераль! – осклабился Гарсия. – А я тогда понаблюдаю, – вызвался Ершов. – Добро! – кивнул Петров и ухмыльнулся: – Ну, угощайте! Я ж не зря подсаживался… «Ми-8» летел между отвесными скалистыми кручами, и свистящий рокот турбин гулял рикошетом. Вертолет качало будто на волнах, и Юдин завопил, скалясь: – Если врежемся, я за себя не отвечаю! – Да все нормально! Мануэль уже почти освоил аппарат! Как-никак, второй день на «вертушке»! Ершов хихикнул, наблюдая, как вытягивается широкое лицо сержанта. – Да ты не по сторонам, а вниз смотри! Подгребаем! На фоне выжженной поверхности ясно выделялись палатки, грузовики, танки. На узенькой ВПП замерли два «игрушечных» самолетика. Прижимая руками наушники, Григорий закричал в микрофон: – Докладывает «Халид»! Вижу двадцать… двадцать пять танков М41 и М47! На аэродроме – бомбардировщик «Канберра» и два истребителя F-5А! Координаты… Гулкий удар в днище шатнул «Ми-8». – Зенитки бьют! Товарищ капитан! – Слышу! – Нам левое колесо оторвало! – Т-твою ж ма-ать… Новое попадание сотрясло вертолет, на пару секунд грохот загулял по кабине. Горы в иллюминаторах начали тошнотворное кружение. – Хвостовую балку перебило! – Не-е! Согнуло только! – Садимся, что ли? – Не-е! Падаем! – Держись! Каменистая макушка той самой горы, куда их должны были высадить, показалась сбоку, словно весь мир перевернулся. Содрогаясь и вращаясь, «Ми-8» будто ввинчивался в воздух. Первой вершины коснулась сломанная хвостовая балка. Вертолет накренился, и лопасти исполинским миксером заколотили по камню, раскалывая глыбы и разлетаясь сами. Ершов чувствовал себя горошиной в банке, которую немилосердно трясли. Турбины заглохли, и «Ми-8» тяжело осел на брюхо. – Прилетели… – замычал в тишине Юдин. – Как ты? – Да живой вроде… Держась за ушибленный бок, Ершов двинулся по скошенному полу к пилотской кабине, но тут Мануэль и сам вывалился к ним – лоб и правая щека залиты кровью, рука висит плетью. – Приложился джуть-джуть… – вымолвил он, спотыкаясь о порожек. – Чуть-чуть! – поправил его сержант. – Как там погодка? – Ясно, солнечно, – улыбнулся Гарсия, кривя лицо, – ожидаются осадки в виде града… А вон они!