– Ха! Тогда ему, как султану, надо окружить себя тройной красотой! – неловко отшутился «полупроводник». – Сколько жен в самый раз – три или одна? – А это от мужа зависит! – отпасовала Ирина. – И от жены! – Вот поэтому мне нужна одна ты, – наставительно поднял палец Олег. И замер, осознав вдруг, что сболтнул заветное. На него было жалко смотреть – лицо пылает, уши горят, в глазах паника… Однако, переведя взгляд на девушку, я понял, что всё идет как надо – пламенеющее лицо Иры будто отражало состояние парня напротив. Мне оставалось лишь тихонечко встать и удалиться. Пусть сами выясняют, кто кому нужен и в каком числе… …Коридор тянулся метров сто как минимум, а возле тамбура меня ждал сюрприз. Сюрприз был одет в штаны, халат и берет – всё первозданно-белого цвету. Мощная фигура казалась квадратной и малость неуклюжей, а глаза прятались под роговыми очками – на уровне зрачков в затемненных линзах светились точки простого стекла… – Миша Гарин? – Голос военпреда был немного глуховат, но приятен. – Дик Владимирович. Я пожал ему руку – и меня будто током шибануло. Прошило насквозь, едва не выгибая в корчах! Ничего себе… Мое тело просто распирало от неведомой энергии, она бурлила и кипела в каждой клеточке! Дик Владимирович и сам почуял неладное. На его удлиненном лице, словно застывшем в легком замешательстве, читались растерянность и облегчение. – Мне туточки, по нашему «телеграфу», передали просьбу от Алексея Николаевича, – промямлил он неуверенно, – показать чистую комнату процессоров… У тебя же первая группа допуска? Ну, вот… Военпред на секунду замешкался, а затем решительно мотнул головой. – Пошли-ка лучше в кабинет! Не в силах говорить, я кивнул. Тело не покидал странный потаенный жар. Мы свернули за тамбур, и Дик Владимирович отворил стальную дверь. – Вот туточки и тружусь в поте лица… В кабинете обнаружилась еще одна железная дверь, ведущая наружу, и четыре громадных сейфа. – Под документацию и продукцию. – Военпред шлепнул по пузатому боку несгораемого шкафа. – А там отдельный выход, для эвакуации. Не дай бог, конечно. – Он тщательно сплюнул через левое плечо и постучал по столу. – Чай будешь? Электросамовар я давно разглядел и даже початую коробку конфет «Золотая нива», но мотнул головой. – А теперь скажи мне, что это было? – Тон у военпреда изменился, прибавляя и жестких и просительных нот. – Да я уже забыл, когда так хорошо чувствовал себя! Который год подряд… как будто изнутри распирает! Голова раскалывается, настроение скачет… Но сейчас… не знаю… такое чувство, что все лишнее вышло, и мне хорошо! – Дик Владимирович. – Мои мысли опасливо отлились в слова. – Я немножко экстрасенс, а у вас слишком много… м-м… психодинамической энергии, вот я и снял избыток. И еще давление повышенное! Ну-ка… Я опустил ладони на голову Сухову, касаясь берета, и радостно улыбнулся. Вижу, вижу! Снова вижу, как раньше! Не глазами, мозгом. Сосуды и вправду изношены… и локальные кровоизлияния… А вот я их сейчас! Мои ладони направляли струйки энергии – они цвиркали у меня между пальцев, горяча, а я просто захлебывался в том потоке силы – силищи! – что вливался в мои «севшие батарейки». – Ох ты… – ошалело забормотал военпред. – Легко-то как! Уф-ф! Хорошо… Спасибо! Ох… Нет, ну правда – спасибо! – Только никому не говорите! Дик Владимирович снисходительно улыбнулся и постучал кулаком по сейфу: – Уж в этом-то я знаю толк! Тот же день, позже Зеленоград, аллея Лесных Прудов Дома никого не было, и я расслабился, хотя нервная взвинченность не покидала. Вышло у меня «обретение Силы» или просто окатило «обратным огнем»? Того ощущения переизбытка энергии, что пузырилось во мне в цеху, не стало. Слилось? Кривя губы в усмешке, я покопался в сумке и выцепил верный складной ножичек. Ну-ка… Вот оно, то самое лезвие. Отточено на манер скальпеля! Вспоминая, куда мама засунула аптечку, я легонько полоснул по левому предплечью. Знакомая процедура. Надо только быстро зажать ранку большим пальцем, чтобы на пол не накапать, и не отпускать хоть пару минут. Если затянется, значит, что-то к тебе вернулось… Суетливо бросив ножик, я вытянул палец – и замер. Ранка зажила! Не подернулась тонкой розовой пленочкой, как бывало, а уплотнилась шрамиком. А вот и он рассосался… Растаял будто! – Не, так не бывает… – выдавил я сипло. Покрутившись по гостиной, заглянул на кухню и сунулся в холодильник. О! Бутылочка «Боржоми»! Папа, правда, половину уже выдул, но мне хватит. Для опыта. Не верю в структурирование воды, глупость это, но ведь как-то я ее «заряжал»! Кресты не чертил руками а-ля Чумак, просто сосуд гладил. Потерев бутылку, как Аладдин лампу, я добился того, что выдохшаяся минералка вскипела будто, вышибая пробку, и тугой струей окатила белую «Бирюсу». Медленно утерев брызги с лица, я качнул бутылку. С полстакана осталось еще… – Ну, с обретением! – хмыкнул я и выпил все до дна. Глава 14 Четверг, 1 апреля. Раннее утро Первомайск, улица Дзержинского – Здравствуйте, ребята! – Ликующий голос словно осветил комнату. – В эфире – «Пионерская зорька»! Переливчато запели фанфары, требуя немедленно вскочить и броситься навстречу разгоравшемуся дню. Для начала я потянулся как следует. Рассудил, сонно моргая, что сегодня и без зарядки обойдусь. Посидел на краю кровати, пошлепал по линолеуму босыми ступнями… Вздохнул – и упал на руки. «Отжаться пятнадцать раз! – приказал себе кисло. – Для зачина, как Ю Вэ говорит…» Разогнав кровь, я встал и захлопнул форточку, хотя ветерок завевал ласковый – «на югах» своя весна, ранняя и торопливая. Подцепив разношенные тапки, прислушался – душ шипел, перебиваемый брызжущим плеском. «Опередила!» – мягко улыбнулся я. Ну, это надолго – Настя, пока кубометрами воды не обольется, из ванной не вылезет. Цепляясь ассоциацией, глянул на стакан с минералкой, утвердившийся на подоконнике – солнце серебрило пузыри, и те блестели, как расплав припоя. – Проверка… – бурчливо обронили губы. Пятое утро подряд сходит на меня боязливое замирание, стоит только пальцам обжать стеклянные грани. Получится – не получится? Гадаю, чуя порхание бабочек в животе, а затем подтираю расплесканную воду… Не уходит Сила! Протянув руку к стакану со щербинкой на ободке, я весело хмыкнул, не противясь взыгравшему детскому азарту, и отступил на шаг. «Михал Петрович, а на расстоянии – могёшь?» Вывернув ладонь, направил ее в сторону окна – и дал слабый посыл. Вода вскипела, будто в вакууме, забрызгав крашеный подоконник со следами-окружностями от цветочных горшков. – Ну, ты и монстр… – пробормотал я, слабо улыбаясь. – Не оскудел, значит, энергией! Это хорошо… «Ну, и еще одна проверочка…» Включив микроЭВМ, добился того, что вентилятор загудел сердитым шмелем. Ворохнулась каретка принтера, а экран монитора раскрылся, являя четырехлучевую звезду «Ампары». Ага! Иконка почты мигает единичкой. Вам письмо! – От мамы, наверное, – пробормотал я, кликая. Угадал! Короткий текст, выжимка материнского беспокоя, гласил: «Сыночка! Проследи за Настеной, чтобы покушала. И пусть туфли обует не на каблучке, а то в школу не пустят! Чмоки-чмоки!» Хлопнула дверь ванной, и жалобный Настин голос упал в пустоту комнат: – Так… А ты мне завтрак готовить думаешь?