Папе Я сидела с тобой и печатала слово «Конец» — и тут ты умер. Я знаю, что бы ты сказал: «Нелли Блай, это не только твоя вина». Брайан Десмонд Фицджеральд 27.01.1925-06.10.2012 Часть первая Происшествие 1 Джоанна 13 февраля Все случилось по вине службы безопасности аэропорта. На руках у Джоанны заходился в плаче двухмесячный сын. Его отец разувался для предполетного досмотра. — С этим нельзя, — обратилась к ней коренастая женщина в форме. — Простите? — переспросила Джоанна. Ребенок вцепился деснами в ее футболку, ни на секунду не умолкая. — Нельзя проносить на борт больше ста миллилитров жидкости. Если нужен больший объем, необходимо письменное разрешение. Есть у вас соответствующие документы? — Нет. — В таком случае, мне придется это изъять. — Но мы не можем без них лететь. Это калпол — парацетамол для ребенка — и антибиотик — у меня отит. И потом, они ведь даже не полные, посмотрите. — Нужна помощь? — спросил Алистер, выходя из сканирующей кабинки, — обуться он еще не успел. — Это придется выбросить, — повторила женщина. — Джоанна, я же тебя предупреждал, — вздохнул Алистер. — Да? Может быть. Я не помню. Алистер перевел взгляд с Джоанны на женщину из службы безопасности, с проблемы — на ее решение. — Можно, кто-нибудь из нас сбегает в аптеку за маленькими бутылочками? — Конечно. Но потом вам придется снова отстоять всю очередь и еще раз пройти досмотр. — Вы с Ноем идите, — предложила Джоанна, — а я сбегаю в аптеку. Она передала ребенка Алистеру и, петляя, побежала назад, к входу в зал ожидания. * Все из-за службы безопасности. Если бы Джоанна не побежала обратно, если бы не купила стомиллилитровые пузырьки в аптеке «Бутс», если бы не перелила в них лекарства, стоя на коленях перед книжным киоском, если бы не простояла еще час в очереди на досмотр, морщась от боли в налившейся груди, — если бы не все это, она бы не потеряла ребенка. * Перелет в Мельбурн длился двадцать один час. Первые семь — из Глазго в Дубай — были самыми тяжелыми. Ной кричал без умолку. Джоанна не могла припомнить ни одной спокойной минуты за весь рейс. Пять часов из семи она старалась делать все, что нужно, в правильном порядке. Раунд первый, через час после старта. Самолет летит над Северным морем. Алистер смотрит какой-то смешной фильм и так хохочет, что Джоанне хочется пнуть его как следует. Голоден? Она прижимает головку сына к груди — может быть, слишком сильно? Интересно, он нарочно кусается и щиплется? А это что же — он ударил ее кулачком? Подгузник? Джоанна проверила. К счастью, все сухо. Заскучал? Но при появлении погремушки и медвежонка Моргана глаза у Ноя становятся злыми. Устал? Издеваетесь? У этого двухмесячного младенца столько энергии — видно, от злости, — что он едва не вывалился из люльки, прикрепленной к стенке перед сиденьями первого ряда! Джоанна едва успела его подхватить. Раунд второй. Через три часа после старта. Самолет летит над Германией. Алистер спит. Голоден? Уа-а-а! Подгузник? Уа-а-а! Скучно? УА-А-А!! Устал? Да что же ты за мать-то такая? * Джоанна повторяла процедуру снова и снова. Раунд третий, четвертый, пятый. Все в точности, как учили ее мамаши в группе поддержки грудного вскармливания. — Твой малыш пытается что-то тебе сказать, — говорила одна из них. — Постарайся его понять. — Тоже мне бином Ньютона, — уверяла другая. — Он ведь такой лапа! Какой пусечка! Как же она ненавидела этих мамаш. Может, она и Ноя ненавидела? Может, поэтому она его и потеряла?