— Джо, если они что-нибудь найдут, мы погибли! Как будто они еще не погибли. — Помоги мне искать. Прошу тебя, встань и помоги мне. Мамы нет дома. Это наша общая беда. Пожалуйста, подумай хорошенько! Я схожу с ума. Мне страшно. Мне нужна твоя помощь! Джоанна засунула руку под матрас и нащупала слюнявчик. Она протянула его Алистеру, изумляясь произведенному впечатлению. — Что?.. Откуда?.. — Он был на нем, когда я давала ему лекарство. Вчера нашла в чемодане. Мы забыли его уничтожить. Алистер пощупал засохшую корочку. — Но кто и откуда мог о нем узнать? При виде слюнявчика она расплакалась. — Кто мог о нем знать? — закричал он. — Ты что, с кем-то разговаривала? Врать ему оказалось легче, чем она предполагала. Девять месяцев лжи, сопровождавшей их роман, не прошли даром. — Я все время была здесь, в постели. О нем никто не мог знать. Если только кто-нибудь не нашел его раньше, чем я. В первый вечер полиция ходила по всему дому. Скорее всего, они ищут не слюнявчик, просто они что-то подозревают и хотят все тут осмотреть. — Да ты с ума сошла! Какого черта ты его не выбросила?! Почему не рассказала мне?? — Прости, — выдавила она сквозь слезы. Она смотрела через окно, как Алистер включил барбекюшницу на заднем дворе и сжег все, что осталось у нее от сына, на газовой горелке. Затем он поджарил там же несколько сосисок, задумчиво переворачивая их над огнем. Он вернулся с тарелкой, на которой лежали сосиски с хлебом. Теперь он выглядел куда спокойнее. — Прости меня, — сказал он. — Я ужасно с тобой разговаривал. Так нельзя. Я стараюсь держаться, но не всегда справляюсь. Я очень боюсь, что кто-то что-то знает, видел что-нибудь. И еще это отстранение от работы — я просто поверить не могу. — Я не буду это есть, — сказала Джоанна, отодвинув тарелку. — О боже, конечно, прости, пожалуйста. Просто надо было барбекюшницу использовать, понимаешь… На случай, если они заметят, что ее разжигали. Он поставил тарелку на пол так, чтобы она ее не видела. Джоанна положила руку ему на плечо. Она любит его, когда он позволяет себе быть ранимым и слабым. Да, так и есть — она любит его. Ну конечно, она его любит. Он лег рядом. — Обними меня, Джоанна. Обними меня покрепче. * Фан и его команда прибыли часом позже. Алистер прекрасно их знал. До сих пор они были союзниками, но на этот раз никакого чая и бананового пирога полицейским не предложили. Пока полиция заглядывала под подушки и рылась в ящиках комодов, у дома дежурили журналисты. Элизабет вернулась и сидела теперь вместе с Джоанной и Алистером на диване. — Какая чудовищная трата времени и сил, — говорила она сквозь слезы. Перед уходом следователь Фан извинился: он ничего не нашел и признался им в этом. — Поймите нас, мы обязаны проверять каждую версию, — сказал бывший союзник Алистера. — Конечно. Все, что угодно, — лишь бы поскорее найти его. Я надеюсь только, что впредь мы не будем тратить время даром. Алистер захлопнул дверь и шумно выдохнул. * Около полуночи Джоанна услышала в саду какие-то звуки и встала с постели, чтобы посмотреть. Алистер убирал что-то в сарайчик для инструментов. Что это могло быть? Она услышала, как он вернулся, включил душ в хозяйской ванной: вода лилась очень долго. Хлопнула еще одна дверь. Раздался гул стиральной машины. Когда он лег в постель рядом с ней, Джоанна притворилась спящей. Он прижался к ней сзади, обнял и поцеловал в шею. — Привет. — Она постаралась произнести это так, как будто только что проснулась. — Привет, милая. — Он, похоже, обрадовался, что она проснулась. — Тебе было так плохо. Мне так скверно, когда ты где-то витаешь. Ты меня ненавидишь? Ты меня разлюбила? Она повернулась и обняла его. — Конечно нет. Его глаза были так близко, что ей не удавалось хорошо разглядеть их. Она слегка отодвинулась. — Что ты там говорил о запасном варианте? — А, да нет, ничего. Теперь все будет в порядке. Все будет в порядке. * На следующее утро Алистер разбудил ее со словами: — Пора выбираться из этой комнаты. Он снял с нее пижаму и напустил в ванну пены. — Все позади. Все будет хорошо. Давай-ка, шагай потихоньку. Сегодня твоя задача — добраться до гостиной. Когда она управилась с мытьем и оделась, он проводил ее до дивана, укрыл одеялом и поставил DVD со «Звуками музыки». Потом принес стакан воды, таблеток и два других диска («Бриолин» и «Танцы без правил») — положил все это перед ней на столик, поцеловал в лоб и сказал: — Мне нужно в город. Вернусь к ужину. Он был уже на пороге, когда Джоанна заметила, что за окном идет дождь и Алистер надел непромокаемую куртку. В Шотландии у него этой куртки не было, но Джоанна узнала ее: куртка с фотографии в альбоме из коробки. Что-то в этой куртке ее смутило. — Ты с кем встречаешься? — спросила она. — С адвокатом. А потом с Бетани. Так много всего происходит. Награду подняли до семи сотен. Она надеется, что нас получится втиснуть в «60 минут», и еще «Дель Рио Эдишнс» предложили нам издать автобиографию. — О господи, — выдохнула она в ужасе. Он захлопнул дверь прежде, чем Джоанна успела на него накинуться. С каким восторгом он болтал о собственном пиаре! Он так хочет попасть в передачу и получить контракт на книгу! О господи! Элизабет накормила Джоанну тостами с маслом, сто раз спросила, все ли хорошо и не хочет ли она чего-нибудь еще, и только после этого ушла раздавать листовки. Оставшись наконец одна, Джоанна вернулась в спальню, достала из коробки альбом и стала листать страницы, пока не нашла то, что искала. Ал и Ал в парке Фрейсине! Алистер и Александра в одинаковых непромокаемых куртках. Джоанна схватила ноутбук и посмотрела в Интернете, как выглядит куртка-джапара. Да, у них обоих были джапары. Так вот о каком запасном варианте он говорил? И именно о нем он позаботился с самого начала, когда упомянул кого-то, одетого в джапару? Если что-то пойдет не так, можно все свалить на бывшую жену? Он уже подбросил полицейским зерно подозрения, когда они расспрашивали его о врагах. Джоанна никого не заметила в ста метрах от них. Она была в этом уверена, почти уверена. Возможно, он тоже никого не видел. Теперь, когда тучи над ними сгущаются и его работа под угрозой, он решил подбросить еще доказательств — чтобы уж наверняка? Одним махом семерых, какая удача: если в убийстве Ноя обвинят Александру, он окажется несчастным бывшим мужем, вернется на работу и — самая большая победа — получит Хлою. Она выбежала во двор — к сарайчику с инструментами. Что он там делал ночью? Вырыл что-нибудь из могилы Ноя, чтобы подсунуть Александре? В сарае стояла барбекюшница. Наверное, он убрал ее сюда еще вчера, когда приготовил сосиски, впитавшие Ноя. Лопата была чистая, как зеркало. Слишком чистая? Джоанна заглянула в стиральную машину. Ничего. На сушилке мигала лампочка окончания цикла. Внутри лежали высушенные джинсы и футболка — он был в них вчера. Джоанна осмотрела всю его обувь. Ни на одной паре не было грязи или комков земли. Вернувшись к себе, она принялась за чтение блога, в котором появилось много новых постов с фактами и комментариями. Блогер, казалось, знал буквально все: о том, что было не так в их отношениях, о ее ужасном состоянии в самолете, о том, что они ругались, остановившись тогда на обочине шоссе, что грязь у него под ногтями была из-за того, что он закопал ребенка. Последний комментарий, от человека с ником bobblypops, был таким: «Думаю, они случайно дали ему слишком большую дозу, когда пытались его успокоить». Не успев даже спросить себя, зачем она это делает, Джоанна отправила очередное письмо. Кому: justicefornoah@hotmail.com