Между тем Джек, успев вернуться, встал рядом с Эбби. — Ты казалась такой измученной, когда мы нашли тебя в Клэр, но нам бы и в голову никогда не пришло, что с тобой могло приключиться такое. — Моя мама, брат и сестра умерли, когда я была совсем маленькая, и единственной родной душой для меня был отец, — сказала Эбби. — Когда же и он погиб на руднике вместе с моим женихом, это стало для меня страшным ударом. А потом мне говорят, что я будто бы вышла замуж за это чудовище, Эбенезера Мэйсона, которого нашли мертвым рядом со мной, — это было уже слишком. Я рассказываю вам о том, что случилось, а сама с трудом верю, что такое могло быть. И тем не менее вы вправе знать все. Свое место я получила нечестно и не заслуживаю того, чтобы здесь находиться. Я ухожу прямо сейчас. — Эбби направилась к выходу. — Подожди, Эбби, — окликнул ее Джек, глянув на мать, которая сверлила его недобрым взглядом. Эбби остановилась и посмотрела на них обоих. — Я бы хотел, чтобы ты осталась, — сказал Джек. — Я тебе верю. Не знаю, что там произошло на самом деле, как, впрочем, и ты, но мы можем так никогда и не узнать, отчего в действительности умер Эбенезер Мэйсон. Он неплохо разбирался в людях — Эбби не производила впечатление человека, способного сделать то, в чем обвинял ее Хит. У Эбби камень с души свалился. И не потому, что Джек был готов оставить ее, а скорее оттого, что он ей поверил. Однако при всем том она знала почти наверное, что Сибил была совсем иного мнения. — Мне было бы лучше уйти, — сказала она. Эбби не имела ни малейшего представления, куда податься, зато она была совершенно уверена: Сибил, узнав правду, постарается сделать ее жизнь невыносимой. Какое-то время Джек не сводил с Эбби глаз. — Так ты остаешься? Подумав мгновение-другое, она кивнула и робко посмотрела на Сибил. — Теперь слово за матушкой, — сказал Джек. И посмотрел на мать, которая как будто ничему не удивлялась. Ты невзлюбила Эбби, еще когда она даже не успела переступить порог этого дома, но дальше так продолжаться не может. И если ты попросишь ее остаться, тогда все будет по-другому. А если не пожелаешь, ну и бог с тобой! — Он снова взглянул на Эбби. — Что ж, оставляю вас наедине с матушкой, чтобы вы могли обсудить свое будущее, — прибавил он и вышел. Эбби не верилось, что он вверил ее судьбу своей матери. Это означало только одно: ей придется уйти. Она потупила взор, не желая видеть злорадство в глазах Сибил. Но после затянувшегося молчания Эбби не выдержала и подняла голову. Сибил не сводила с нее глаз, но былой злости в них уже не было. — Мой сын умная голова, — только и сказала она. Эбби не поняла, что бы это значило. — Он знает, если я попрошу тебя остаться, то вымещать на тебе зло больше не посмею. — Но вы же не попросите, — сказала Эбби, уверенная, что так оно и будет. — Вы догадывались, что я что-то скрываю. И были правы. — Конечно, — согласилась Сибил с удовольствием и удовлетворением. — Я горжусь, что могу читать человеческие души. И теперь, когда твоя тайна раскрылась, я получила тому лишнее подтверждение. Эбби опустила голову и отвернулась, собираясь уйти. — Погодите-ка минуту, барышня, — строго велела Сибил. — Я вас еще не отпускала. Эбби повернулась к ней лицом. Она не могла поверить, что Сибил хочется еще раз получить удовольствие, указав ей на дверь. — Как вам угодно, и если я заслуживаю того, что должно случиться, пусть так и будет, — промолвила она. И, заломив руки, встала перед нею, кротко опустив глаза на ковер. Какое-то время стояла тишина. Когда Эбби подняла глаза, Сибил снова устремила на нее пристальный взгляд. — На твою долю выпало довольно тяжкое испытание, — сказала Сибил. — А я была с тобой бессердечна, но теперь я тебе искренне сочувствую, поскольку понимаю, каково это — потерять отца и любимого человека. — Благодарю, — ответила Эбби. Сибил, потерявшая мужа всего лишь полтора года назад, несомненно, понимала, насколько ей сейчас нелегко. — В Клэр до меня доходили слухи об Эбенезере Мэйсоне, и по большей части они свидетельствовали о том, что он отъявленный негодяй. И я ни на минуту не сомневаюсь, что он мог воспользоваться милой девушкой, да еще круглой сиротой, в своих корыстных интересах. Эбби заморгала в изумлении. Ей не верилось, что Сибил вдруг стала такой тонкой и чуткой по отношению к ней. — То есть?.. — Хочу ли я, чтобы ты осталась? Да, хочу. А у тебя-то еще не пропало желание быть моей компаньонкой? — Нет, — мгновенно выпалила Эбби. — Но ведь я была не очень-то любезна с тобой. Почему же ты все-таки решила остаться? Из-за Джека? На глазах у Эбби снова выступили слезы. — У меня не было настоящего дома с тех пор, как умерла моя мама. Даже своей комнаты никогда не было. — Значит, тебе хотелось иметь свой угол и полноценное трехразовое питание? — заметила Сибил. — Да кому не захотелось бы жить в таком доме? — призналась Эбби. — По крайней мере, сейчас ты не кривишь душой, — сказала Сибил. Эбби испугалась: что, если своими откровениями она задела Сибил? — Это не мой дом, миссис Хокер. Но он просто изумительный, и вам стоит гордиться, что вы живете здесь со своим сыном. Вы даже не представляете, какое это счастье, и мне хотелось бы, пусть отчасти, разделить его с вами, хотя оно и понятно, я не та, кого вы желали бы видеть своей компаньонкой. Я отлично понимаю, между нами нет ничего общего, ведь я из бедной ирландской семьи. И к тому же никогда не была в театре, да и, наверно, уже вряд ли когда-нибудь буду, но мне бы очень хотелось узнать про театр от вас, если можно. Конечно, мне нечего предложить взамен, но при желании мы могли бы отлично поладить. Сибил глубоко тронули слова Эбби. — Может, ты и права, — призналась она, чувствуя, как ее переполняет волнение, но Сибил постаралась его скрыть. — Что ж, я согласна, если и ты не против. Эбби тут же кивнула. — Тогда беги и умойся, — сказала Сибил. — Нынче вечером сыграем с тобой в карты, если не возражаешь. Эбби удивленно заморгала. — В карты? — Ну, хотя бы в карты ты играть умеешь? — Да, — ответила Эбби. — Иногда мне случалось играть с отцом и его земляками-ирландцами. — И как, выигрывала? — Бывало, — призналась Эбби, с теплотой вспомнив те вечера. — Замечательно, а меня хлебом не корми, дай только посостязаться, — в свою очередь созналась Сибил. — Тогда поторопись. Я же пока пойду пройдусь по саду, а то у меня что-то с желудком, но через полчаса жду тебя в гостиной. — Наверно, это у вас от карри, уж больно оно острое, — поморщившись, предположила Эбби. — Это точно, — согласилась Сибил. Она была настроена крупно поговорить с Сабу. Умывшись, Эбби спустилась вниз. Сабу убирался в кухне, и, не желая снова сталкиваться с ним, она на цыпочках прошмыгнула в коридор, а оттуда через заднюю дверь вышла в сад. Джек играл с собаками в мяч на лужайке. И, когда она появилась, он посмотрел на нее. — Ну как, Эбби, остаетесь? — как будто безразлично спросил он. Эбби это озадачило. — Да, — ответила она, — правда, когда вы предоставили решать это матушке, я уж подумала, придется, пожалуй, нам распрощаться. Джек подошел к ней и улыбнулся. — Ничего подобного. Просто мама сердилась оттого, что я, предлагая тебе работу, не спросил ее совета. А предоставив ей решать, выпроводить тебя или оставить, я загладил свое упущение, чем ее только порадовал. Эбби все еще пребывала в замешательстве. — Я, конечно, с удовольствием останусь, хотя не могу взять в толк, почему миссис Хокер решила меня не выгонять. — Матушка, Эбби, всегда была за справедливость. — И она догадывалась, что я что-то скрываю, — смущенно призналась Эбби. — Но при первой же возможности ты не колеблясь рассказала всю правду. — Обещаю и впредь не скрывать от вас ничего. Джек кивнул.