— По-моему, здорово, — сказал Джек. — Можно, я буду сдавать? И вскоре они все с головой ушли в игру. После нескольких партий, в которых каждому из игроков более или менее везло, Джек показал всем, что такое настоящий покер. К тому же он достал бутылку вина, а Сабу приготовил для всех легкую закуску. Эбби отказалась от вина, когда ей предложили бокал: она очень разволновалась, и Джек понял, что это напомнило ей о том, что с нею случилось в Мартиндейл-Холле. — Прости, Эбби, — шепнул ей он, заметив, что ей вдруг стало не по себе. — Кажется, я свалял дурака. — Все в порядке. Вы пейте с миссис Хокер, а обо мне не беспокойтесь. Я лучше выпью молока с Эльзой и Марией. Джек налил Сабу стакан вина, и тот с удовольствием его принял. Потом они сыграли еще четыре партии, и Джек с Эбби дважды выигрывали. Девчушки-служанки вышли из игры, а вслед за тем Сибил выиграла три партии подряд, что привело ее в восторг. Когда они это осознали, было уже одиннадцать часов. — Нам бы лучше пойти спать, — зевая, обратилась к Марии Эльза. — А то завтра на работу вставать ни свет ни заря. Эльза и в самом деле выглядела усталой, к тому же они с Марией поначалу выигрывали и под конец остались при своих. — Спасибо, что позволили нам сыграть, — обратилась Мария к Хокерам. — Было очень приятно. — Нам тоже, — ответил Джек, взглянув на мать. Ей, очевидно, тоже все понравилось, и она пребывала в прекрасном расположении духа. Сабу встал и принялся убирать посуду из-под закусок. — С первым успехом тебя! — сказал он Эбби. — Но в другой раз я непременно отыграюсь. — И, пожелав всем спокойной ночи, он вышел из кухни. Эбби улыбнулась, радуясь в душе, что обыграла его и что он не держал на нее зла за это. — Пойду спать, — сказал Джек. — Завтра рано вставать, надо осмотреть новорожденных ягнят. — Он поднялся и наклонился к матери. — Спокойной ночи! — ответила Сибил, когда он поцеловал ее в щеку. — Доброй ночи, Эбби! — сказал Джек. — Рад был научиться этой твоей «веришь — не веришь». Она тоже была рада, о чем говорила ее улыбка. — Доброй ночи, мистер Хокер! И он направился к лестнице. — Мне бы очень хотелось научиться играть в канасту. Покажете? Или, может, вы устали? — спросила работодательницу Эбби. Та пребывала в благодушном настроении, к тому же это отняло бы не слишком много времени, а пойти спать еще успеется. Обрадовавшись предложению Эбби, Сибил кивнула. — Ни капельки не устала. И с удовольствием научу, — ответила она. Так, вдвоем, они играли еще целый час, прежде чем наконец закруглились. — Надеюсь, вы не сердитесь на меня за то, что я позвала Сабу и Эльзу с Марией? — спросила Эбби, когда они уже поднимались к себе. — Нет, играть в компании было приятно. — Самой Сибил такое бы и в голову никогда не пришло. — Надо бы как-нибудь повторить, — прибавила она. По возвращении в Бангари Сибил впервые не пришлось скучать вечером, и все благодаря Эбби, и она это хорошо понимала. — И с Джеком приятно было поиграть. Я не раз звала его сыграть со мной, а он все отнекивался — говорил, занят, мол. — Как говаривал мой отец, когда ставки сделаны, человека от карт за уши не оттянешь. Соперничество у нас в крови, особенно когда пахнет деньгами. — Может, ты и права, — согласилась Сибил, признав в душе, что Эбби мудра не по годам. — А что, если нам устраивать карточный вечер каждую неделю? — предложила Эбби. — Прекрасная мысль, — одобрила Сибил. Когда они поднимались по лестнице, Эбби внезапно сникла. — Что с тобой? — заметив это, спросила Сибил. Эбби остановилась и посмотрела ей в глаза. — Мне вдруг стало неловко, оттого что было так весело, — печально промолвила она. — Это из-за отца? Эбби кивнула, и глаза у нее сделались влажными. — Думаешь, ему бы не понравилось, Эбби? — спросила Сибил. — Да нет, что вы! — ответила девушка. — Думаю, он бы очень даже порадовался за меня, ведь я жива и здорова и попала в Бангари, в такую чудесную семью. — Она снова двинулась вверх. Сибил тронули ее слова. Тем более что она понимала — они были от сердца. Ничего не сказав в ответ, она молча последовала вверх за Эбби. — А чем мы займемся завтра? — спросила Эбби, когда они поднялись на верхнюю площадку. — К нам должна пожаловать на обед Клементина Фибл, — сказала Сибил. — Ваша подруга? — полюбопытствовала Эбби. — Нет, Джека, — шепотом проговорила Сибил, потому что его комната была рядом. Эбби удивилась. — У него есть девушка? — Они встречаются с тех пор, как я сюда перебралась, хотя, сдается мне, они виделись и до этого, — сказала Сибил. — А какая она? Простите меня за нескромный вопрос… Сибил представила себе Клементину. — Так сразу и не скажешь, да ты сама завтра увидишь, когда с ней познакомишься. Эбби надеялась, что она хорошенькая: ведь Джек вполне этого заслуживал. Хотя, оттого что у него есть любимая девушка, ей стало грустно. «Наверно, потому, что мне самой вряд ли когда выпадет счастье быть любимой», — с горечью подумала она. ГЛАВА ДЕСЯТАЯ Отложив отбивные в сторону, поскольку кусок ему в горло не шел, Вернон отправился к Сэмюэлу Макдугалу. Когда он подошел к похоронной конторе, Сэмюэл как раз подогнал туда катафалк с телом. — И кто же там у вас? — осведомился Вернон. — Уж не с рудника ли? Ему не хотелось отвлекаться от главного дела, хотя он искренне надеялся, что это не очередной ребенок с Речной улицы. — Нет, Вернон, — сказал Сэмюэл. — Это Мелоди Майклс. Сам знаешь, она не доверяла врачам. Предпочитала лечиться своими снадобьями, а вас называла шарлатанами, потому как вы только и умеете, что издеваться над больными. И, как видно, говорила дело, поскольку дожила до преклонных лет, не то что большинство ваших пациентов. — Он усмехнулся, но Вернон не был расположен разделить его «похоронный» юмор. Уж больно он был черный. Сэмюэл обратил внимание на озабоченность Вернона. — Последнее время Мелоди всегда крестилась, завидев меня возле своего сада, — прибавил он. — Видно, чувствовала, что ее час близок. — Ей было девяносто пять, так что немудрено, — заметил Вернон. Несмотря на дурное расположение духа, он с теплотой вспомнил Мелоди. В Берре она слыла большой чудачкой, имевшей свое непоколебимое мнение обо всем на свете. При всем том для своего возраста она была труженицей каких поискать. И если у большинства обитателей Берры сады были запущенные и высохшие, у Мелоди все зеленело и цвело, потому что в ее саду произрастали главным образом суккуленты да кактусы, которым не требовалось много дождевой влаги. Она очень гордилась, что неплохо разбиралась в растениях, приспособленных к суровому австралийскому климату… и теперь ее было очень жаль. Мысли Вернона снова обратились к главной цели его визита, и он нахмурился. — Нужно доставить тело Эбенезера Мэйсона ко мне в смотровую нынче же ночью, — сказал он Сэмюэлу. — Ночью? Это еще зачем? — Сэмюэл премного удивился столь странной просьбе. — У меня только что был его сын и потребовал, чтоб я провел вскрытие. — Чудно, тем более что Эбенезер умер в своей постели. Может, сынок заподозрил что неладное? — полюбопытствовал Сэмюэл.