— Ну что, смешно тебе, эгоист… скотина? — с презрением пролепетал Хит, вперившись в портрет отца, который, как ему казалось, насмехался над ним. Уинстон, не знавший о волеизъявлении Эбенезера, не мог взять в толк, отчего Хит так зол. Вдруг Хит с силой швырнул стаканом в портрет. Стекло разлетелось вдребезги, повредив полотно, и часть осколков отскочили в Хита. Он вскрикнул и, закрыв лицо руками, повалился на пол. Уинстон кинулся к нему. — Мастер Хит! — с беспокойством проговорил он, увидев, как у Хита между пальцами течет кровь. — Позвольте, я осмотрю ваше лицо! — Он опасался худшего. Несколько мгновений Хит не шевелился, потом медленно, постанывая, встал. Уинстон разглядел у него на скуле глубокий кровоточащий порез. Лоб его тоже был порезан, но не так сильно — как будто вскользь. Дворецкий вздохнул с облегчением: слава Богу, глаза у Хита остались целы. Хит, давя ногами осколки, направился к дивану из честерфилдской кожи и, обхватив голову, со стоном рухнул на него. — Что случилось? — спросила появившаяся в дверях миссис Хенди, заметив поврежденный, в подтеках портрет Эбенезера и разлетевшиеся по полу осколки. Завидев же кровь на полу и на лице Хита, она всплеснула руками. — Несите таз с водой, тряпки и йод, — велел Уинстон и двинулся по битому стеклу к Хиту, — живей! Миссис Хенди ушла прочь и через несколько минут вернулась с тазом теплой подсоленной воды, тряпицами и йодом. Уинстон прижал чистый носовой платок к ране на щеке Хита. — Мне нужно на рудник… — пробормотал Хит, отталкивая руку Уинстона. — Надо им сказать, что отец умер. — До поры до времени вам никуда нельзя, мастер Хит, — заметил Уинстон. Внезапно Хит согнулся, и его вырвало — на него самого, на диван и на пол. Уинстон взглянул на миссис Хенди и завел глаза. Эбенезер хоть и был упрям и несговорчив, но дворецкому вдруг стало его очень не хватать. Эбби переживала странное волнительное чувство накануне встречи с Клементиной Фибл, особенно при виде того, как суетилась прислуга в ожидании ее приезда. Мария с Эльзой усердно все начищали и полировали, потом принялись расставлять свежесрезанные цветы, которые принес из сада Фрэнк Фокс. Сабу хлопотал в кухне, готовя салат из холодного цыпленка с фруктами и взбитыми сливками. Сибил тоже старательно наводила красоту, облачившись в довершение всего в дивное сине-белое платье, выглядевшее по-летнему свежим. А шею она украсила сине-белыми бусами. Когда же Сибил спустилась вниз и увидела Эбби все в том же, ее единственном платье, то пришла в смятение. — Вы такая красивая, миссис Хокер! — сказала Эбби, невольно восхищаясь ею. — Хотелось бы сказать то же самое и о тебе, — ответила Сибил. Улыбка сползла с лица Эбби, и Сибил поняла, что ее слова задели девушку за живое. — У меня же больше ничего нет, — Эбби в смущении оглядела себя. — Но я могу не показываться на глаза, если желаете. — Нет, не желаю, — мягко сказала Сибил. — У меня наверняка кое-что для тебя найдется. — Она вспомнила о платье, которое стало ей тесно еще в прошлом году. — Впрочем, белье тебе тоже не мешает обновить, да и много чего еще, так что ступай-ка в лавку к Дорис. Хоть у нее нет ничего особенного, да и выбор небогат, но и то, что есть, вполне сгодится, пока не съездим тебе за обновками в Клэр. Эбби стеснялась идти в фермерскую лавку, хотя Джек ей разрешил, потому что не хотела залезать в долги, которые могла бы не оплатить. С другой же стороны, ей не хотелось ставить в неудобное положение Сибил и Джека. Сибил заметила ее замешательство. — Я дам тебе записку для Дорис, — сказала она и направилась к бюро в углу гостиной, собираясь черкнуть пару строк. После чего сложила записку и передала ее Эбби. — Ступай в лавку, а я пока найду для тебя подходящее платье. Эбби поблагодарила ее и не мешкая отправилась в лавку к Дорис Хьюберт. Подойдя к лавке, Эбби увидела хлопотавшую там женщину — та расставляла товары по полкам и составляла список припасов, которые следовало пополнить. — Доброе утро! Вы миссис Хьюберт? — робко спросила Эбби через открытую дверь. Дорис оторвалась от дел. — Да, она самая. Утро доброе! — Она оглядела Эбби с головы до ног. — А вы, похоже, компаньонка миссис Хокер. Джек предупреждал, что вы должны заглянуть. — Да, я Эбби Скоттсдейл. — Заходите, — пригласила Дорис. — Чем могу?.. — Миссис Хокер просила передать вам вот это, — сказала Эбби, протягивая записку Дорис — маленькой круглолицей жизнерадостной женщине в кудряшках, с живыми синими глазами. Дорис прочла записку. — Все ясно, — сказала она. — Сейчас поглядим, что я могу для вас сделать. Она принялась доставать из коробок нижнее белье с чулками, то и дело прикидывая на глазок размеры Эбби. Подобрала она и пару туфель, тут же заставив Эбби их примерить. — Хоть и простоваты, зато практичны и удобны, — пояснила Дорис. — А ежели угодно чего помоднее, за этим в город поезжайте. Затем она принесла разные туалетные принадлежности, включая мыло. Ну и в довершение всего подобрала расческу, гребешок и ленты. Эбби неотрывно наблюдала за нею. Еще никогда в жизни у нее не было столько обновок. — Погодите, миссис Хьюберт, все это, конечно, очень мило, но мне не хотелось бы набирать на слишком большую сумму. Она чувствовала, что должна предупредить об этом, тем более что жалованье, которое назначил ей Джек, было совсем небольшим. — Не берите в голову, Эбби, миссис Хокер просила записать все на ее счет. А это уже забота ее сына. Эбби удивилась и смешалась. — Мне не стоило вас так утруждать, — сказала она. — С чего это вдруг? — По-моему, это несправедливо. Мистер Хокер говорил, что я могу все записать на свой счет. — Что ж, конечно, можете. Но я обязана исполнять указания миссис Хокер. — Тогда дайте мне, пожалуйста, только самое необходимое. А уж без лент и чулок я как-нибудь обойдусь. — Никак нельзя, Эбби. Верно вам говорю. Вы же компаньонка миссис Хокер, а стало быть, вам придется сопровождать ее в город, так ведь? — Да… наверное, — согласилась Эбби. — Потом, она принимает гостей в Бангари, так что вы должны выглядеть подобающим образом. Эбби понимала — Дорис права. К тому же ей не хотелось подвести Хокеров. Скоро выяснилось, что Дорис любит почесать языком и очень любопытна. Эбби пришлось сказать, что она спешит и ей уже пора и честь знать. — Мистер и миссис Хокер ожидают к обеду Клементину Фибл, а мне еще нужно подготовиться, — объяснила она. — А вы знакомы с мисс Фибл? — спросила Эбби, когда Дорис складывала ее покупки в коробку. — Видела пару раз, да только мы с ней не сдружились, — неуверенно сказала Дорис и осеклась. — По мне, так она не очень порядочная. — С чего вы взяли? — удивилась Эбби. — Она что, не очень воспитанная? — Воспитанная? — сказала Дорис, удивившись такому вопросу. — Я не знаю никого, кто мог бы назвать ее воспитанной. Не стану отрицать, она становится хорошенькой, точнее, милой, когда хочет обратить на себя внимание, особенно мужчин. А чтоб была воспитанная, не скажу. Конечно, не ведьма какая-нибудь. Не хочу наговаривать, да только уж больно она настырная. — О! — проговорила Эбби, жалея Джека. Потому как считала, что он заслуживает много лучшего. — Только я ничего вам не говорила, — тут же спохватилась Дорис. — Обещайте не передавать миссис Хокер то, что я сказала. Ежели Клементина и дальше будет гнуть свою линию, то в один прекрасный день, как пить дать, станет снохой Сибил. — Да нет, ну что вы! — удивилась Эбби. — Миссис Хокер даже не смогла описать мне Клементину. Она сказала — я сама, мол, все увижу. — Интересно будет послушать ваше мнение, — заметила Дорис. — Заглядывайте в любое время. — Непременно, — обещала Эбби. — И спасибо за помощь. — Ради этого здесь и сижу, — сказала Дорис, возвращаясь к своим делам. К тому времени, когда Эбби вернулась в дом, Сибил успела подобрать ей простенькое платьице. По крайней мере, оно казалось ей простеньким. А Эбби сочла его просто восхитительным. Оно было кремового цвета, с кружевными оборками и широким поясом на талии, подчеркивавшим ее изящную фигуру. Кроме того, платье было с коротким рукавом, что для жаркой поры годилось как нельзя лучше. — Это платье слишком хорошо для временного пользования, — проговорила она. — Что, если я его случайно замараю? — Нет, Эбби, не для временного, — сказала Сибил. — Я его дарю тебе. Моя талия уже никогда не станет прежней. А завтра или послезавтра мы съездим в город к портнихе и закажем тебе еще несколько штук. Чтобы они были у тебя разные. У Эбби на глазах навернулись слезы. — Что с тобой, голубушка? — спросила Сибил. Эбби не нашлась, что ответить, поскольку не верила, что все это происходит наяву. Еще никогда у нее не было ничего столь прекрасного. — Я… — Эбби приложила платье к груди. — Спасибо! — только и смогла вымолвить она. Сибил все сразу поняла, тем более что Эбби смотрела на него так, будто это было дорогущее бальное платье.