Анна уселась за письменный стол, указав на один из стульев перед собой. Эбби села. Маленькая девчушка по-прежнему стояла рядом с Анной, которая спросила: – Итак, чем могу вам помочь? Эбби уже все тщательно продумала. Размахивать полицейским значком сейчас будет без толку. И любой подход, который включал бы попытки обвинить церковного служащего в каких-либо проступках, вынудил бы Анну уйти в глухую оборону и проявить враждебность. Эбби требовалась информация, и она хотела, чтобы они знали, что Моисей опасен. Однако действовать приходилось с осторожностью. Она смущенно рассмеялась. – Я надеюсь, что вы и вправду сможете мне помочь, хотя шансов мало. Анна машинально улыбнулась в ответ. – Всё в порядке, никто вас за это не осудит. – Она повернулась к девчушке. – Эмили, милая, иди-ка пока на кухню ко всем остальным, хорошо? Уже скоро ужин. – Будет рыба? – пропищала та. – Не думаю – только не сегодня. – Хорошо. Я не люблю рыбу. Анна ухмыльнулась девчушке, которая выбежала из комнаты. – Она просто очаровательна, – сказала Эбби. – У меня тоже есть дочь, но она немного постарше… Хотя я до сих пор помню, какой милой она была в этом возрасте. – Да, славная девчонка, – согласилась Анна с ухмылкой. – Так о чем вы там говорили? – Дело в том… – начала Эбби. – Дело в моем отце. Мы вроде как потеряли связь, и мне хочется опять его найти. Кто-то сказал мне, что он, возможно, работает в церкви Братства Лилии. – Да? Эбби уставилась в стену, позволив своим глазам печально затуманиться. – Когда мы в последний раз общались, я повела себя с ним… слишком уж резко. У нас с ним вообще сложные отношения, понимаете? Сами наверняка знаете, каково это, особенно если работаете здесь с детьми. Анна мягко кивнула. – И я волнуюсь за него, – продолжала Эбби. – Хотела бы опять его увидеть, убедиться, что всё у него в порядке. Может, даже извиниться… Она смахнула со щеки одинокую слезинку. Умение плакать по желанию было крайне полезным талантом. – Как его зовут? Эбби глубоко вздохнула. – Моисей. Только вот я не уверена, что он здесь известен под этим именем. Он уже и раньше менял имя. Достав свой телефон, она открыла на нем размытое фото Уилкокса и протянула его Анне. – Вот как он выглядит. Анна взяла у нее из руки телефон и, нахмурившись, уставилась на экран. Эбби оглядела кабинет. Стол был безупречно чистым – лишь стационарный телефон, клавиатура, мышь и компьютерный монитор, повернутый в сторону от нее. Единственным посторонним предметом был рисунок, который маленькая Эмили оставила на столе. Несколько фигурок из палочек, стоящих вместе – классическое изображение семьи. Эбби смогла опознать мать, держащую на руках ребенка, и стоящих рядом с ней двух девочек и мальчика. Отец на рисунке был заметней всех. Все улыбались, кроме мальчика, вид у которого был откровенно несчастный. Сама Эмили тоже узнавалась здесь достаточно легко. Она нарисовала вокруг себя яркие желтые и оранжевые линии. – Боюсь, я никогда его раньше не видела, – с сожалением произнесла Анна, передавая ей телефон. – Но давайте-ка я загляну в личные дела наших сотрудников. Моисей, вы сказали? – Именно так. Немного повозившись с мышью и клавиатурой, Анна поводила взглядом по экрану, сосредоточенно прикусив язык. – Да, у нас есть некий Моисей, который работает в нашем филиале в Огайо. Но ему всего двадцать два. Это явно не тот человек, которого вы ищете. – Есть мысли, как еще это можно проверить? Анна на миг задумалась. – Перешлите мне это фото. Я поспрашиваю – может, разошлю его по электронке… Если он работает на церковь, кто-нибудь даст мне знать. Она дала Эбби свой электронный адрес. Та быстро переслала ей фото. – Большое вам спасибо. – Нет проблем. Вы сказали, что волнуетесь за него. А есть причины? Эбби прочистила горло. – У моего отца раньше были кое-какие проблемы. Он поджигал всякие вещи и пару раз попадал из-за этого в неприятности. Однажды даже чуть было не сжег наш дом. Боюсь, что из-за стресса, связанного с преклонным возрастом, у него может случиться рецидив. Я не хочу, чтобы он подверг опасности себя или кого-нибудь еще. В глазах у Анны вдруг что-то промелькнуло. Узнавание? Тревога? Это почти мгновенно исчезло, но все равно вызвало у Эбби смутное беспокойство. Анна поднялась. – Ладно, я поспрашиваю, и если вдруг что-нибудь найду, то сразу вам позвоню. – Это было бы здорово, – отозвалась Эбби. – Сейчас напишу свой номер. До завтрашнего утра я еще в городе, так что – вдруг вы что узнаете – буду вам крайне признательна, если как можно скорее дадите мне знать. – Безусловно. – Спасибо, – сказала Эбби, тоже вставая. Потом еще раз бросила взгляд на рисунок. – Эмили явно очень любит своего отца. – Да, – отозвалась Анна, быстрым резким движением убирая рисунок со стола. – Он самый важный человек в ее жизни. Ощущение, что что-то не так, росло внутри Эбби подобно холодному ветерку, щекочущему позвоночник. – Вы не против, если перед уходом я загляну в туалет? – Конечно, – улыбнулась Анна. – Давайте покажу. И, прежде чем Эбби успела возразить, сказав, что сама найдет дорогу, что не хочет и дальше ее беспокоить, Анна повела ее по коридору в туалет – маленькую тускло освещенную комнатку с невыносимым запахом аммиака. Эбби с полминуты постояла в кабинке, затем спустила воду в унитазе и вышла. Анна, улыбаясь, ждала у двери, готовая проводить ее к выходу. Глава 17 У него сердечный приступ? Беспорядочные удары в груди, шум крови в ушах, затрудненное дыхание… Мир кружился вокруг него. Он был готов рухнуть на пол. Она была здесь! Совсем недавно ему позвонили из Вайоминга. ФБР заявилось в местную церковь. Позвонил и адвокат церкви – сказал, что с ним связывался какой-то агент федералов. А теперь и она побывала здесь… Все сгрудились вокруг него. – Отец? Слова звучали приглушенно, словно из густого тумана. – Отец, с вами всё в порядке? Моисей заморгал и приподнял голову, прищурившись, чтобы хоть что-то разглядеть сквозь плавающие в поле зрения пятна. Дилайла. Это Дилайла. Ее рука на его руке, на лице тревога. И она назвала его Отцом, а не Моисеем. Кашлянув, он ответил: – Да, я просто глубоко задумался. Та женщина, которая приходила… Она уже ушла? – Да, минут десять назад, – подтвердила Дилайла. Вблизи Моисей опять ощутил ее запах. Свежий. Манящий. И сразу почувствовал себя намного лучше. Он был прав: эта женщина особенная. – Где Анна? – спросил Моисей. – Наверное, все еще в офисе. Он зашагал по коридору, заставляя себя не обращать внимания на головокружение и тошноту – сейчас не время проявлять слабость. Вошел в кабинет, где в его кресле сидела Анна. Уставился на нее, и она поспешно встала и отошла в сторонку. Он сел. – Ну? – спросил Моисей. – Что она сказала? Когда он увидел в дверях свою дочь, свою собственную дочь, его первым побуждением было приказать Ричарду отослать ее. Но потом передумал и попросил избавиться от нее Анну. Анна была одной из немногих в общине, кому Моисей решился рассказать об Абихейл и ее детях. – Она ищет тебя, – сказала Анна. – И сказала мне, что она – твоя дочь. Она быстро посвятила его в свою беседу с Абихейл. Его дочь не упомянула, что служит в полиции. Равно как и об их недавнем разговоре по видеосвязи. – Но почему она пришла именно сюда? – нетерпеливо спросил Моисей, когда Анна закончила. – Как ей удалось меня выследить?