– Она не сказала. – Почему ты не спросила у нее? – прорычал он. – Как много она знает? Это федералы? Это они ей сказали? Они работают вместе? Глаза у Анны расширились от страха, и она отступила на шаг. – Да не знаю я! Ты как-то сказал, что она присоединится к нам. Разве Дебора не пожертвовала собой, чтобы спасти дочь Абихейл от тех психов, что захватили школу? – Да, это так! – Моисей стукнул кулаком по столу. – И она обязательно присоединится к церкви вместе с моими внуками! Ты что, сомневаешься во мне? – Нет, конечно же нет, но… – Мне было нужно, чтобы ты получила от нее информацию, а не отослала ее как ни в чем не бывало! Какой же дурой надо для этого быть? Какой-то проблеск у нее в глазах… Гнев. Моисея это удивило. Он вроде как давным-давно подавил это в Анне. – Откуда я могла знать, чего ты от меня хотел? – прошептала она. – Я поступила так, как сочла лучшим. Я так старалась… – Этого было недостаточно, – резко ответил он. – Как насчет сегодняшнего вечера? Мы готовы? – Да. Он уже у нас. И мы отперли дом, и… – Ладно. – Моисей отмахнулся. Неужели она и вправду думает, что ему нужны все эти подробности? – А как насчет списка? – Вот он. – Вытащив из кармана записную книжку, Анна протянула ее ему. Он пробежал глазами короткий список имен. – А как же Дилайла? – Нет, я спрашивала у Роуз. Еще слишком рано. Может, только дня через четыре. Моисей крепко сжал челюсти, чувствуя, как закипает гнев. Опять всё не так! Он хотел, чтобы на сей раз всё прошло без сучка без задоринки. – Поскольку по округе шарится полиция, нам, скорее всего, придется подождать несколько дней с этим вторым крещением, – наконец произнес он. – Пока мы не убедимся, что за нами не наблюдают. – Подождать несколько дней? – недоверчиво переспросила Анна. – Но… мы не можем. – Не можем? – Моисей нахмурился. – Все готовы. Я же говорила тебе, что он уже у нас. И если мы будем ждать, у полиции могут возникнуть подозрения. Кто-нибудь может хватиться его, или найдется какой-нибудь свидетель. Вдобавок местная группа уже начинает терять терпение. Мы обещали им, что уйдем… – Всего несколько дней, черт возьми! Максимум три или четыре. – Но мы… – Глаза у нее расширились. – Погоди-ка… Дело тут вовсе не в полиции… Это из-за Дилайлы. Ты хочешь дождаться Дилайлу! Моисей недобро прищурился. – Что ты сказала? Думаешь, меня как-то волнует, кто конкретно это будет? Я следую воле Господа! – Он позволил этому слову повиснуть в воздухе. – Но ты явно мыслишь куда более приземленно. Анна помотала головой. – Я просто подумала… По-моему, нам нельзя с этим затягивать. Это слишком рискованно. Я говорю это только ради тебя. Я не хочу, чтобы ты принял неверное решение, которое… – У тебя есть с собой твое священное пламя, Анна? – глухо спросил Моисей. Лицо у нее побледнело. Испуганно кивнув, она достала его из кармана. Бронзовую зажигалку. – Зажги! – приказал он. Анна повиновалась. В тихой комнате заплясал маленький огонек. Он зачарованно уставился на него. Что на сей раз? Бровь? Или ухо? Или сосок? В ширинке у него затвердело. Но нет, только не сегодня. В конце концов, день и вправду выдался напряженный. И она была права, пусть даже и обвинила его во лжи. Они не могли ждать. Все должно было случиться сегодня. – Левая ладонь, – наконец произнес Моисей. – Поднеси ее к пламени. Анна так и сделала, держа руку в нескольких дюймах над огоньком и морщась от обжигающего кожу жара. – Отец, я согрешила против тебя, – слабо пролепетала она. – И недостойна называться твоей дочерью. Будь милостив ко мне, грешной! – В чем же ты согрешила? – спросил он у нее. – Я… я сомневалась в тебе. И несправедливо обвинила тебя. – И оказалась совершенно никчемной, – добавил Моисей. – И бестолковой. – Д-да… – Скажи это! – Я была никчемной и бестолковой, – пробубнила Анна. – Опусти руку пониже и скажи это громче! Она слегка опустила руку – пламя почти коснулось кожи. – Отец, я согрешила… – Ниже! Теперь ее ладонь уже коснулась пламени, и запах горелой плоти наполнил воздух. По щекам у Анны текли слезы, когда она плакала от боли. – Будь милостив ко мне! Я сомневалась в тебе… Я была никчемной и бестолковой… Я была бестолковой! Он поднял руку. – Хватит. Анна убрала руку, поскуливая от боли. Моисей сочувственно улыбнулся ей. – Отпускаю тебе грехи твои во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь. – Аминь, – пробормотала Анна, прижимая руку к груди. – Я решил, что второе крещение мы все-таки совершим сегодня, – сказал он ей. – Негоже откладывать дело Господне из-за какой-то полиции. – Хорошо, – прошептала она. – Иди и займись этим. Когда Анна ушла, Моисей был почти уверен, что гнев и сомнение, которые он ранее приметил у нее в глазах, исчезли без следа. Глава 18 Эмили в молодежном приюте нравилось, потому что она спала в одной комнате с мамой и Роном и каждое утро пила сок, которого ей раньше практически не перепадало, и не нужно было ходить в школу и сидеть рядом с вонючкой Норманом. И мамочка тоже была тут счастлива, часто улыбалась и даже смеялась, и это было здорово. Эмили скучала по папе, потому что папа читал ей сказки на ночь, а здесь никто не читал ей сказки на ночь, хотя если б он услышал, как счастлива тут мамочка, то тоже захотел бы прийти. И ей нравилась Анна, потому что Анна позволяла ей смотреть телешоу сколько захочется – даже такие, как «Губка Боб Квадратные Штаны», которое, по маминым словам, было слишком жестоким, и угощала ее сладостями и рассказывала всякие интересные вещи про Бога. Но сегодня Анна поранила руку и даже немного поплакала. Иногда дома мама тоже ранилась и после этого плакала. А еще Анне надо было срочно заняться какими-то взрослыми делами, так что за Эмили и Роном теперь присматривала Роуз. И Роуз сочла, что Эмили не следует слишком много смотреть телевизор, и предложила ей вместо этого порисовать, что было несправедливо, поскольку Эмили и так все утро рисовала, потому что днем планировала смотреть телевизор, а сейчас Рон спал, и ей было скучно, поэтому она решила поискать маму. Мама в этом молодежном приюте была все время занята. Так что Эмили пошла искать ее и сначала заглянула на кухню, но мамы там не было – только Гретхен, которая мыла кастрюли и тоже была явно занята, поэтому Эмили не хотела ей мешать. Когда взрослые были заняты, то иногда очень злились, когда Эмили к ним лезла. В результате Эмили вышла на улицу, потому что услышала оттуда какие-то разговоры, но это были несколько мужчин, и они несли тяжелые на вид жестяные банки, и Эмили спросила, что это в банках, но ей никто не ответил, и ей не понравился запах, и она замерзла, поэтому вернулась внутрь. А потом она увидела, как Роуз разговаривает с Мириам, поэтому подошла спросить, где мама, но не стала прерывать их разговор, потому что мама указывала ей, что это невежливо. – …не знаю, – говорила Роуз. – Анна сказала, что он все еще включен, но сейчас я никак не могу его найти. А Отец занят. – А как насчет списка? – спросила Мириам. – Я слышала, что в нем Гретхен, но я тоже в этом списке, и два месяца назад ничего не вышло, так что я хотела бы еще разок попробовать. – Это Богу решать, – отрезала Роуз. – Да, – пробормотала Мириам. – Только вот Бог почему-то каждый раз выбирает девушек помоложе, с торчащими… – Последи-ка за речью, – проворчала Роуз. – Извини, – сказала Мириам, явно пристыженная. – Я немного забылась. – Это уж точно, – сказала Роуз. – Думаю, тебе следует помолиться о прощении. Обе замолчали, и Эмили подумала, что разговор закончен, поэтому спросила: