Повернувшись спиной к горящему дому, Дилайла побежала туда, где, как она видела, скрылись Моисей и другая женщина. Может, все-таки выйдет получить его разрешение забрать детей и уехать… Он, конечно же, поймет, что если Эмили проснется и услышит крики, то… Дилайла вдруг замерла, вглядываясь в темноту. В мерцающих отблесках пламени она увидела две фигуры, копошащиеся на земле, но это… это же просто невозможно… как они вообще могли… посреди всех этих криков? Дилайла отвернулась, к горлу подкатила желчь. Нет, этого просто не может быть – она, должно быть, неправильно поняла то, что увидела. Откуда-то издали донесся вой сирен, наконец заглушивший крики. Или крики прекратились? Дилайла не знала – всё представлялось каким-то диким, невероятным кошмарным сном. К дому приближалась пожарная машина, беспрерывно сигналя и завывая сиреной. Дилайла решила вернуться к Роуз и заставить ее уехать. Можно будет сказать, что Моисей разрешил. Она не могла оставаться здесь, только не… Ревущий жар внезапно обрушился на нее мощной волной, сбивая с ног. Она упала на грязную землю, сильно ударившись и ахнув от потрясения. Мир содрогнулся; ночь стала ярче, когда пламя взметнулось высоко в небо. У Дилайлы звенело в ушах, она задыхалась от ужаса. Что-то тяжелое ударилось о землю в считаных дюймах от ее головы. Она уставилась на это – горящий кусок дерева, а с неба все продолжал сыпаться ливень пылающих обломков. * * * Эмили разбудил какой-то громкий звук – она даже испуганно вздрогнула. Мама всегда говорила ей, что не надо бояться грома, потому что гром – это просто такой способ молнии здороваться, но Эмили все равно боялась. В груди у нее сильно колотилась, и она уже всхлипывала, оглядываясь вокруг в темноте, и была она даже не в своей постели, а в какой-то машине. – Мамочка? – выдавила Эмили. Никто не ответил, и теперь Рон тоже плакал. Сидел рядом с ней в своем детском креслице и плакал. – Мамочка, Рон плачет! – позвала она. – Твоя мама сейчас вернется. Это была Роуз. Она сидела впереди, глядя в боковое стекло. Эмили почувствовала облегчение, услышав взрослый голос, но она все еще хотела к мамочке, а Рон по-прежнему плакал. А теперь еще один звук – сирена… Иногда, идя по улице, они видели «скорую помощь» или полицейскую машину, и Рон всегда тыкал в них пальчиком, потому что любил машины, но прямо сейчас ему было неинтересно. Эмили выглянула наружу. Снаружи бушевал пожар. Эмили никогда не видела ничего страшней. Все эти языки пламени повсюду, и люди, бегущие в темноте, и мигающие красные огни пожарной машины, и ее сирена, от которой у Эмили заболели уши. Где же мама? Им нужно поскорей убираться отсюда! – Мамочка! – взвизгнула Эмили. Дернула за ручку дверцы, и та распахнулась. На улице было холодно, но ей было все равно, ей нужно было найти маму, чтобы они могли поскорей убраться отсюда. Она попыталась выйти из машины, но ремень безопасности отдернул ее назад. Плача, Эмили выбралась из-под него и вышла, наступив босой ногой на камень, и это было больно, и она расплакалась еще сильней. – Что ты делаешь? – сердито бросила Роуз, выбираясь из машины и хватая ее. – Тебе туда нельзя. – Где мамочка? И тут Эмили увидела ее – маму, бегущую к ним, перепачканную грязью и перепуганную, и заплакала еще пуще, потому что хоть и почувствовала при этом облегчение, но выражение маминых глаз напугало ее. – Поехали! – выкрикнула мама. – Эмили, быстро в машину, мы уезжаем! Схватив Эмили за руку, она втолкнула ее в машину. И теперь они втроем сидели на заднем сиденье, мама одной рукой обнимала ее. – Роуз, трогай! – выкрикнула мама. Мотор машины рыкнул, и они сорвались с места. Эмили плакала, и Рон тоже. Мама одной рукой обнимала Эмили и шептала ей на ухо: – Ш-ш-ш, мамочка теперь здесь… Все будет хорошо. Не волнуйся. Все будет хорошо. * * * Сквозь ветровое стекло Эбби уже был виден пожар вдалеке – мерцание оранжевых языков пламени и белесый дым, поднимающийся к небу. Она еще сильней придавила педаль газа, уже не прислушиваясь к ровному, спокойному голосу, доносящемуся из телефона с открытым на нем навигатором. Взрыв застал ее врасплох. Пламя взметнулось еще выше, разметав тучи искр, и секунду спустя ушей Эбби достиг гулкий удар, от которого задребезжали стекла машины. – Господи, – выдохнула она. Как это ни невероятно, но женский голос в навигационном приложении остался все столь же невозмутимым, спокойным и ровным тоном посоветовав ей свернуть направо. Эбби потребовалась еще пара минут, чтобы добраться до горящего дома. Там творился просто-таки ад кромешный. Повсюду валялись горящие обломки, успевшие вызвать небольшие возгорания на окрестных полях. В ста ярдах в стороне загорелся и соседний дом, и какие-то люди пытались сбить пламя. Мимо нее с воем сирены промчался патрульный автомобиль, который затормозил неподалеку – из него сразу же выскочили двое полицейских и поспешили туда. С бешено колотящимся сердцем Эбби остановила машину, выбралась из нее и, прихрамывая, направилась к пылающим руинам, где несколько пожарных уже орудовали шлангом. Мощная струя воды создавала дымку, делающую все, что находилось за ней, почти невидимым. Один из пожарных лежал на земле в нескольких ярдах от них, крича от боли – здоровенный обугленный обломок придавил ему ногу. Кто-то из полицейских и шериф разбирали завал, чтобы вытащить его. Приближались новые сирены. Лодыжка у Эбби опять подвернулась, она ахнула и чуть не упала. Повсюду горел огонь, удушливый дым обжигал… …горло. Становилось все жарче, и ей были слышны крики. Там ее родители, нужно срочно их выпустить! Она бросилась к двери. – Абихейл, а ну отойди оттуда! Тут чья-то рука схватила ее… …за плечо. Эбби резко обернулась. Это был пожарный. – Мэм, туда нельзя! – крикнул он ей. – Вы уже вывели людей? – крикнула она ему в ответ. – Здесь никто не живет! Мэм, пожалуйста, уходите! Вы можете пострадать! – Пожарный отвернулся, чтобы потушить горящий клочок земли в поле. Эбби, прихрамывая, поковыляла дальше, озираясь по сторонам в поисках Анны, Ричарда и Моисея. Но куда ни глянь, повсюду не было ничего, кроме… …дыма и отдаленных криков. Она не могла дышать, почти ничего не видела, и сильно жгло в затылке. Иден с Исааком увлекли ее за собой, практически потащили волоком, а она все продолжала кричать, жар становился просто невыносимым. Глаза жутко щипало, и она закрыла их, кашляя, пытаясь поскорей убраться подальше, и теперь уже слышала чьи-то истошные крики: «Тут кто-то есть! Все сюда!» Она упала на землю, не в силах больше двигаться, и, открыв глаза… …увидела кого-то, недвижимо лежащего перед ней на земле. Вроде как очень сильно обгоревшего. – Эй! – Эбби закашлялась, схватив того за руку. – Вы как? Эй, мне тут нужна помощь! И лишь ахнула, когда обуглившаяся кожа расползлась у нее под рукой. Тело лежало совершенно неподвижно, подняв сложенные руки к лицу, словно в последней молитве. Глава 24 Эбби уставилась на воду, скопившуюся на полу душевой кабины и закручивающейся воронкой уходящую в слив – та была серой от сажи и грязи. Она осторожно прикоснулась к тому месту на голове, откуда Ричард вырвал у нее прядь волос. Поморщившись от боли, еще раз потрогала голову. Боль помогала сосредоточиться, помогала отвлечься от жутких образов этой ночи и темных воспоминаний из собственного детства. Мужчина, которого она нашла возле горящего дома, был мертв. Пожарные сочли, что его выбросило оттуда при взрыве. Никто не знал, кто он такой. По словам людей, работавших на месте происшествия, в этом доме никто не жил. Может, это был какой-то бродяга, самовольно заселившийся в пустующий дом? Никто и понятия не имел. И никаких признаков поджигателей. Пожарные доложили, что когда они подъехали к месту пожара, поблизости толклась группа каких-то зевак. Но тем было сразу же велено отойти подальше, и после взрыва и последовавшего за ним хаоса так называемые зеваки бесследно исчезли. Моисей – в чем теперь Эбби была совершенно уверена – побывал в Риджби. И наверняка уже свалил неизвестно куда. Под ногтями у нее скопилась грязь, и она долго терла их мочалкой. А вдруг это не просто грязь? Эбби подумала об обгоревшем теле, к которому прикасалась. А вдруг… А что, если… Стала тереть еще сильней. Полностью избавиться от траурной каймы никак не удавалось. Черт, надо было взять с собой щеточку для ногтей… Эбби поскребла кусок мыла ногтями, отчего немного грязи размазалось по ладони, и теперь уже старательно скребла мочалкой руки – вынула из обертки новый кусок мыла, принялась оттирать кисти с тыльной стороны, пока кожа не начала саднить, потому что только так можно избавиться от всей этой грязи, микробов и частиц обгоревшей кожи… Мыло выпало у нее из рук. Выключив воду, на подкашивающихся ногах она вышла из душа, и ее сразу же вырвало в унитаз. Эбби всхлипнула, затем ее опять вырвало. Дрожа всем телом, она выпрямилась и уставилась на ободранную кожу на руках. Судорожно вздохнула и тщательно вытерла их полотенцем. Почистила зубы, чтобы избавиться от противного привкуса во рту, а потом вышла из ванной и рухнула на кровать. Чувствуя себя совершенно измученной, Эбби думала, что практически мгновенно провалится в сон. Но обнаружила, что все так и лежит без сна, а все эти моменты страха и боли по-прежнему проносятся у нее в голове. Пальцы Ричарда, впившиеся ей в руки, – он крепко держит ее, а Анна кричит ему, чтобы тащил ее к машине… Она бредет по полю, испещренному маленькими островками огня, перед лицом развернувшегося перед ней ада – еще одного, который ей оказалось не под силу предотвратить… Совсем маленькой она пытается отпереть дверь, слыша за ней крики своих родителей, повсюду дым… Эбби свернулась калачиком, обнимая одну из подушек, дрожа и стуча зубами. Вот она бежит по грязному темному полю, Ричард прямо позади нее, лодыжка отдается резкой болью… Обгоревшее тело рядом с ней на земле, и этот запах, о боже, этот запах… Крики пожарного, придавленного горящим обломком… Ее собственный крик, когда возникшая из тьмы рука вырывает у нее клок волос… Крики ее родителей… Тяжело дыша, Эбби схватила телефон и прокрутила страницу контактов до номера своей приемной матери, собираясь набрать его. Но палец нерешительно завис над экраном. Ей не хотелось пугать маму. Она больше не была малолетней девчонкой, бегущей в спальню своих родителей, потому что ей приснился дурной сон. Эти образы всё не тускнели, и ей нужно было услышать голос. Голос, в котором она могла бы найти утешение. Эбби набрала номер Карвера. В трубке послышались длинные гудки. Секунда, две, три, и она собралась было дать отбой, уже сожалея об этом. Это всего лишь кратковременный приступ паники… Скоро она и сама справится с ним. – Алло, Эбби? – Его голос звучал обеспокоенно, но сонно, словно Карвер еще не окончательно проснулся. – Привет. Прости, что разбудила. – Ее собственный голос был тихим, дрожащим и ломким. – Ну да… В смысле… нет. Не переживай. Что такое? – У меня просто была… у меня была очень плохая ночь.