– Это понятно, – кивнул Брэндон. – И ее статус… – А что не так с ее статусом? – спросила я. – Женщина в империи должна быть при мужчине. Или дочь, или сестра, или жена, или… – Получается, что у госпожи Блер должен появиться знатный покровитель? – быстро спросил наследник. – Если вы хотите оскорбить девушку, продолжайте в том же духе, – поднялась я. Мужчины были вынуждены прерваться и повторить мой маневр. На этом мы распрощались с господином Мирровым, который развел руками и пожал плечами так, как делают в нашем мире колоритные одесситы, и отправились в поместье Ричарда. – Почему вы разгневались? – спросил у меня наследник. Только хмуро посмотрела на него. Вот как объяснить имперцу, что зеленое – это не мокрое? И что есть вещи, которые делать не следует? Когда мы перенеслись в поместье, нас встретил встревоженный Джон Адерли. – Миледи, – обратился он ко мне, игнорируя наследника. – Госпожа Джулиана… как ушла утром – так еще и не возвращалась. Глава 3 – Почему мы не обратились к розыскникам? – спросила я у Брэндона, выходя из портала. – И не взяли охрану? – Зачем? – Наследник изумительным образом игнорировал свои же собственные распоряжения. Посмотрела на него насмешливо. – Со мной-то вам ничего не грозит! – возмутился он. – Это вы сами по себе беззащитны. М-да… Похоже, здесь про то, что правила едины для всех, слыхом не слыхивали… Дикие они. Имперцы. – Пойдемте скорее, Джулиана где-то неподалеку. Она порталы строит замечательно. Если начнет прыгать, чтобы уйти… – И Брэндон помрачнел. – Где мы вообще находимся? – Роттервик, – огляделся наследник. – Бедные кварталы. Молодой человек произнес это смущенно и тихо, как бы извиняясь за то, что в империи существуют-таки бедные кварталы. Я огляделась. Низкие, маленькие, но добротно сделанные домики из цельного сруба. Кольца деревьев имели форму не круга, как у нас, а звезды. Смотрелось очень красиво. Сам ствол тоже был ребристым и напоминал шестеренку. Я не стала ничего уточнять, так как давно уже привыкла к тому, что флора империи удивительна и разнообразна. И только каждый раз вздыхала, ругая себя за то, что так и не добралась до атласов с растениями. А они в императорской библиотеке были, я видела! Лежали на верхней полке – огромные такие свитки. С картинками. И наверняка к каждому растению и магическая составляющая, и легенды, с ними связанные… Эх!.. Удивило также и то, что бревна были явно обугленные – все. – Дома горели? – спросила я. – Нет, конечно. Их специально обжигают. – Зачем? – Тикуны. Ну… вот и поговорили. «Тикуны» – что ж тут непонятного-то? Ладно, будем считать, что это что-то вроде вшей, клопов или тараканов – кварталы-то бедные. Мы, не торопясь, шли по узкой улочке. Честно говоря, если уж начистоту, то «край бедности» по имперским меркам отвращения у меня не вызывал. От обожженной древесины почему-то сладко пахло корицей, весна была в самом разгаре. По обочине росли цветочки, по форме напоминающие наши маргаритки, – розовые и нежно-фиолетовые. Одна маргаритка была синяя – синяя-синяя! Я наклонилась, потрогала мягкие лепестки, и… – Ааааааааааааааааа!!! – Слева из кустов что-то выскочило и… откусило головку синей маргаритки! Глазки-бусинки внимательно смотрели на меня, а челюсти меланхолично жевали… мою маргаритку. Зверек был забавный – очень похож на крысу, только с пушистым хвостиком. А вот мордочка была наоборот, лысая и непривлекательная. Секунда – существо вспыхнуло и исчезло, оставив на траве два ярко-синих лепестка. – Брэндон! Кто это? И почему оно исчезло? – Это дагги. Насколько я знаю – нечто подобное есть во всех существующих мирах. Вот, например, в вашем мире есть маленькие зверьки, которые водятся там, где бедность, грязь, отходы и болезни? – Есть. Крысы. – Я поежилась. – А эти тоже переносят всякие болезни? – Да, но вам ничего не грозит – я же его сжег! – Сжег?!. – Я вспомнила голубую шерстку с оранжевыми пятнышками. Фиолетовая морщинистая кожа на мордочке, правда, оставила не самое приятное впечатление, но все равно стало как-то не по себе. И тут мы услышали, как чей-то хрипловатый, безжизненный тихий голос проговаривал как заведенный: – Яся… Такая девочка хорошая. Понимаете… Такая… девочка… – Простите, что я вас побеспокоила, – раздался голос Джулианы, непривычно мягкий. Она стояла на пороге какого-то дома – те же обугленные бревна, из щелей треснувших ступенек покосившегося крыльца выбивались пучки серой травы и несколько тех самых цветочков, которые я окрестила «маргаритками». Что-то маленькое и пушистое, на этот раз ярко-оранжевое, шмыгнуло из приоткрытой двери и скрылось под крыльцом. Женщина, с которой разговаривала журналистка, была уже немолодая. А может, просто выглядела так? Худая, сгорбленная, в шерстяном сером платье, черных перчатках без пальцев и выцветшем платке непонятного оттенка. У ее ног стояла деревянная кадка с огромными лопухами на мясистых стеблях с красноватыми прожилками. Я отметила, что одеты Джулиана и эта женщина были практически одинаково. Смотрелось очень органично, но мне это не понравилось. И Брэндону, кажется, тоже. – Старшая моя… музыке училась, у маэстро Зорго Цума. Мой отец еще был жив, дед ее. Дудочку ей на день рождения сделал. Маэстро Цум отца уважал. – В голосе женщины были и гордость, теплота, и… горе… – Понимаете… Нам не положено толком учиться, но моя девочка была настолько талантливой, что… маэстро Цум взялся ее учить, в память о моем отце. – А… ваш отец? – тихо спросила Джулиана. – Он делал инструменты. Деревянные. Дудочки, воги, айлы… А прадед, мой дед, был настройщик. Так он рассказывал, будто его дед настраивал рояль у самого императора, во дворце. – Женщина говорила машинально, смотря перед собой мутным взглядом, ни к кому особо не обращаясь. – А Яся… Ясенька… она… простите… простите меня… Слезы текли беззвучно, а в легких просто не осталось воздуха от судорог, вызванных рыданиями. И от этого беззвучного плача стало жутко и страшно. Я зачем-то вспомнила мальчишек – холод сковал позвоночник, перехватило дыхание и захотелось немедленно вернуться и узнать, где все: мама, отец, мальчишки, Ричард… – Его найдут, – уверенно и сурово сказала Джулиана, – найдут и убьют. Женщина отрицательно покачала головой: – Кто ж искать-то будет? Кому мы нужны? Тут наследник отмер и решительно направился вперед. – Я обещаю вам, что виновник будет найден, – склонил он голову перед женщиной… – Она ведь платья синие никогда не носила… Их же вообще никто не носит… Похоже, женщина так и не поняла, что перед ней появился еще кто-то. А я… Я позвала Ирвина. Вот с ним у меня получалось связаться всегда. Целитель появился и прогнал нас. – Вас к этой несчастной зачем понесло? – строго спросил у подавленной Джулианы наследник. Тут Ирвин посмотрел на нас недовольно – и нам сразу захотелось испариться. Мы, не сговариваясь, зашагали по дороге. Шли довольно долго, в полной тишине – каждый думал о своем. Наконец мы дошли до реки, разрезающей город надвое. Она величественно и неторопливо текла из вчера в завтра, смывая все: и скорбь, и радость. Первой молчание нарушила Джулиана: – Я дала себе слово. Если соберусь писать о чем-то, то всегда буду проверять информацию. Лично. Всегда. Девушка смотрела на воду, крепко обняв себя за плечи, вцепившись пальцами чуть выше локтя так, что побелели костяшки. Ветер с реки развевал вьющиеся, длинные, неухоженные волосы, трепал подол серого шерстяного платья, которое было ей велико – линия плеча на рукавах съехала, и они почти полностью закрывали кисть. Удивительно, как ей удавалось в таком виде быть совершенно неотразимой! Она была прекрасна: огромные зеленые глаза на бледном лице, медный отлив волос, будто нарисованные брови, длинные пушистые ресницы и маленькая трогательная родинка над верхней губой слева. Я залюбовалась Джулианой, забыв обо всем, – но тут увидела выражение лица Брэндона и вмиг спустилась с небес на землю. Я говорила, что залюбовалась Джулианой? Можете себе представить, что было с несчастным принцем… – Зачем вы сбежали? – Брэндон нашел в себе силы очнуться. – Ничего я не сбегала, – огрызнулась девушка. – Я отправилась работать. Если, конечно, вам известно значение этого слова. – Не ругайтесь, – попросила я. – Не надо. И они, разом кивнув, замолчали. * * * Когда мы оказались дома, Джон доложил, что миледи Журавлева еще не появлялась, зато нас почтил своим визитом его величество император Тигверд. – Покормить мы его покормили, – успел шепнуть бывший солдат, – но… – Я желаю побеседовать со всеми троими, – недовольно процедил Фредерик, появляясь в холле. – В кабинете Ричарда.