В руках принц Тигверд держал… чудо! Чудо, которое заставило меня на несколько секунд забыть обо всем. Это был огромный букет совершенно удивительных цветов. Бутоны формой напоминали тюльпаны, но были намного меньше по размеру. В середине каждой чашечки цветка горело пламя огня. Мне хотелось так стоять и любоваться этой красотой бесконечно, и самое страшное, что так оно и было бы, если бы меня не окликнули слуги. – А… Мне надо отдать распоряжения. На кухне. Срочно, – объявила я. И сбежала. – Госпожа Блер, простите меня, – услышала я голос наследника, прикрывая за собой дверь. На кухне я обнаружила маму и Наташу. Увидев, что я вошла, подтянулись и Оливия с Катариной. – Ну что там? – блестя глазами, спросила Наташа. – Наследник и… цветы… – ответила я. – Это не просто цветы. – Джон Адерли хитро блеснул глазами. Я окинула взглядом всех собравшихся, и мне стало понятно, что Джон, Катарина и Оливия улыбаются как-то по-особенному. Остальные были скорее в замешательстве. – Рассказывайте, – потребовала я. – Это – Огонек Надежды. Цветы влюбленных. Юноша дарит девушке огонь любви в надежде, что тот коснется ее сердца. – В нашем мире есть два способа проверить, есть ли между влюбленными искренние чувства, – улыбнулась Оливия. – Только если интерес взаимен – цветы будут гореть. Таким образом юноша может проверить чувства девушки. – Это уже просияла Катарина. – А если подарить эти цветы мужчине – можно проверить его чувства? – поинтересовалась я, уловив во всем этом некую дискриминацию. – Женщина ведет мужчину в «Зеленую цаплю», – хором прочирикали Оливия и Катарина. Джон одернул их – и мне показалось, что он не хочет продолжения разговора. Мне, конечно, тут же стало интересно – почему, но тут мама спросила: – А Джулиана? – А Джулиана – обрядилась в свое, – ответила я. Вздох разочарования. – Ладно, давайте работать, – приказала мама. – Я сегодня намерена побывать в редакции и типографии. Маму, у которой был огромный опыт редакторской работы, мы единогласно назначили главным редактором. Правда, она ворчала, что никакого отношения к журналистике никогда не имела. Редактировала себе свое любимое фэнтези. А вот ведь как жизнь повернулась. – И тебе как хозяйке всего этого безобразия не грех трудовому народу показаться! – заявила сердито мама, увидев улыбку на моем лице. – Хорошо, – не стала спорить я. – Но потом я уеду. Мне надо переговорить с господином Мирровым. – По-моему, ты просто хочешь сбежать от всех в свой любимый книжный магазин. – Не без этого, – ответила я. И обратилась к Наташе: – Составишь мне компанию? – Давай в другой раз, – улыбнулась она. – У меня книга пошла – не хочу сбивать настроение. – Его высочество недоумевает, почему его все оставили, – дипломатично намекнул Джон Адерли. – А Джулиана? – хором спросили мы. – Госпожа Джулиана с букетом в руках выскочила из дома. Должно быть, на прогулку. * * * На самом деле в редакцию и типографию нужно было отправлять одного Брэндона Тигверда. Ни ко мне, ни к маме никто и не думал относиться хоть как-то мало-мальски серьезно. С опаской – это да, как к двум обезьянам с гранатой. Еще представители пишущей братии посматривали на нас с тяжелым недоумением. Две дамы, одну из которых называют невестой ненаследного принца Тигверда, в сопровождении наследника престола… Да еще и после того, как разъяренные военные сожгли их предыдущее место работы, а все начальство император отправил на рудники, «хранить гордое терпение». Я обозначила свое присутствие, произнесла патетическую речь на тему: «Вейтесь кострами, работникам имперского труда – ура и выше, дальше, сильнее!» Похоже, никого особо не впечатлила, оставила маму разбираться со всем этим безобразием и удалилась на встречу с господином Мирровым, хозяином самого крупного книжного магазина в Роттервике. – Вы понимаете, что журнал нужно делать бомбой! – сразу начала я. Мужчины посмотрели на меня удивленно. Я пояснила: – В смысле, чтобы все о нем только и говорили. Они кивнули с облегчением. – Господин Мирров, я бы хотела вам предложить договор о сотрудничестве. – Моя дорогая миледи Вероника, – прищурился владелец книжного магазина, – кто я в сравнении с теми вельможами, что вас окружают… – Но мы в любом случае не будем заниматься распространением журнала, – парировал наследник. – А у невесты ненаследного принца Тигверда есть идея, что «Имперская сплетница» должна продаваться не только в столице или в Центральной провинции, но и на всей территории империи. – То же самое касается и газеты. Надо в каждом регионе делать… – Остановитесь, миледи, – приказал мне Брэндон. – Перед тем как вы будете что-то рассказывать о своих планах, необходимо, чтобы господин Мирров дал свое согласие, а я взял с него клятву о неразглашении. Я кивнула – утечки информации не хотелось. Мне было понятно: если сделать издательский дом по аналогии с земными – это золотое дно. И сокровищница. Потому что у Тигвердов все было… как-то по-военному. Прямолинейно. И никаких излишеств. Как и особых развлечений. И вообще, создавалось ощущение, что идея о том, что пресса формирует общественное мнение и это надо использовать, приходила в голову только мне. И нашему пока еще неведомому противнику. Вот что хотите со мной делайте, но я не поверила в то, что все это затеял и провернул главный маг империи – Удо как-его-там. Мне все казалось, что за ним стоял кто-то более коварный. Более умный. Женщина. Тут я поняла, что господин Мирров задает мне вопрос, а я и не слышу… Попыталась включиться. Мы обсудили вопросы цены, по которой можно было выставить журнал на продажу – она оказалась чуть выше, чем я планировала. Мирров обещал познакомить с людьми, которые занимаются поставкой прессы по всей территории империи. Поддержал идею Наташи о том, чтобы в журнале были обзоры новинок литературы. Распорядился прислать по нашему адресу необходимые книги. – Вы же понимаете, что этот самый обзор не обязательно будет положительным? – смеясь, спросила я. – Вдруг нам не понравится. – А вот это – совсем не важно. Главное – поднять шум. – Тогда вопрос: а как поднять шум с нашим журналом? Как бы вы это сделали? – Сделайте закладки для книг с рекламой вашего журнала. И за неделю перед выходом – раньше не надо – пускай в магазинах вкладывают эти закладки в покупки. – Замечательно, – улыбнулась я. – А плакаты в магазинах? – Можно как дополнение. Только вы же понимаете… С вас не возьмут денег. С вас как с особы, приближенной к императору, попросят услугами. – А что попросите конкретно вы? – Рекламу своего магазина. Время от времени. Анонс некоторых книг… И разрешение афишировать тот факт, что я сотрудничаю с вами. Не более того. – Вы поможете подобрать для сотрудничества таких людей, которые попросят у меня не более этого? – Да, миледи, – улыбнулся он. – Скажите, – вдруг поменял тему разговора наследник, – а что нужно, чтобы талантливая художница стала успешной? – Это вы про картины госпожи Блер, которые я выставляю в своем магазине? – догадался Мирров. Брэндон кивнул. – Понимаете, покупатели хотят видеть не только красивые картины, но и волшебное, легкое, воздушное существо, что их пишет. А госпожа Блер, при всем моем восхищении ее творчеством… – Владелец книжного магазина замялся. – Выглядит не так… – Художник – это тот, кто вхож в дом. Вот вы, миледи Вероника, что подумали, когда ее увидели? – Мне захотелось ей помочь, – резко ответила я. – Вы – необычный человек, миледи, – поклонился он мне. – Так что надо сделать? – быстро спросил наследник. – Сделать так, чтобы она чувствовала себя в безопасности. – В моем голосе была злоба, но мужчины не обратили на это никакого внимания. – Для начала – студия. И что-то приличное, не ее клоповник.