– Я верю в это. Когда-нибудь заклятие рассеется. Я уберу щиты. И такой лес будет по всему миру. Он возродится. Он долго смотрел мне в глаза. И выдохнул: – Я тебя люблю… * * * Когда я перенеслась домой, в загородное поместье Ричарда Тигверда, то попыталась тихонечко просочиться в свою комнату. Честно говоря, хотелось в душ и подремать. В голове была приятная легкость, а ноги подкашивались. Но меня, к сожалению, уже ждали. – И как вы прикажете вас понимать, миледи? – споткнулась я о взгляд глаз, отсвечивающих алым. О-о-о! Какой родной, наполненный скрежетанием голос… Если закрыть глаза, то можно подумать, что это гневается или император Фредерик, или его старший сын – Ричард. Я умилилась и проговорила: – Простите, Брэндон. Знаю, что поступила не очень разумно… – Разумно?! – взвился он окончательно. – Смею вам напомнить, миледи, что я несу за вас ответственность! А еще – в прошлый раз, когда вы так исчезли, то были захвачены сошедшей с ума русалкой! «Это он еще не знает о том, что нашли убитую женщину, похожую на меня…» Пока наследник гневался, а я ощущала себя девочкой-первоклассницей, одновременно размышляла о том, что надо бы дать задание нашим журналистам узнать подробности этого дела. Но связываться сама с ними я не умела, а просить об этом… Брэндона, например… не очень хотелось. – Слушайте, – мне удалось вклиниться в его проникновенно-гневный монолог, – но ведь не было никакой опасности. Я перенеслась в столичный особняк Ричарда. А оттуда дошла пешком до дома маркизы Вустер. – Так вот где вы были… Как пешком?! Я посмотрела на него удивленно – моя прогулка, между прочим в соседний дом, тут при чем? – Вас должны были привезти в карете, – продолжил возмущаться наследник. – Вы же не прислуга, чтобы пешком ходить! – Брэндон, – взмолилась я, – давайте я отдохну, а вы меня после поругаете. – Вы хорошо себя чувствуете? – Отлично. – Так, Вероника. Не краснеть. Ни в коем случае не… Брэндон посмотрел на меня с насмешкой. – Простите, что задержал вас в холле. Покачала головой – вот ведь язва тигвердская… И прошла в гостиную. Меня встретил радостный Флоризель, всем своим собачьим видом выражая поддержку, но при этом осторожно поглядывая на Брэндона – сердится ли тот или уже нет. Тут я попала под прицел матушкиных глаз. Судя по поджатым губам, она была совершенно согласна с каждым словом наследника. Понятно, что сюда долетели все. Странно, что она не выскочила оказать поддержку молодому дарованию, когда он меня воспитывал. Прошла к своему креслу у камина. Уселась. Погладила подросшего щенка, со счастливым вздохом рухнувшего рядом. Оглядела свое воинство. Наташа сражалась с имперской печатной машинкой, тыкалась в нее пальцами и тихонько бурчала что-то неприличное. Привычный ей ноутбук зарядить было не с чего, и она пыталась освоить местную технику. Но у нее это не получалось. К тому же буквы были имперские. А думала создательница фэнтези по-русски… В общем, писательница была в печали. Джулиана что-то сосредоточенно рисовала в альбоме. Всю неделю она была какой-то потерянной. Погруженной в себя. Почти не говорила. Утром писала статьи – и для газеты, и для журнала. Днем металась по городу, общаясь со знакомыми журналистами и собирая новости. Исчезала вечерами. – Брэндон, – обратилась мама к наследнику, явно продолжая разговор, который был до моего прихода. – Все-таки надо решать вопрос с переездом. Сын императора Тигверда поморщился. – Мы не можем издавать нормально газету и журнал, сидя в поместье под охраной. – Это я понял, но вопросы безопасности – прежде всего! – Согласна. Но! – Мама подняла указательный палец вверх. – Никого из нас нет в редакции. Новости до поместья доходят с опозданием. Хорошо хоть, что в типографии пока боятся – но это ненадолго. Без присмотра все рухнет! – Я бы не был в этом так уверен. – Надо перебираться в город. И ходить на работу, как положено. – Мы еще толком с теми, кого набрали в штат, не беседовали. Не говоря уже о внештатных сотрудниках, – добавила я. – Кстати, маркиза Вустер не будет вести в журнале колонку о моде. – Она вам отказала? – изумился Брэндон. – Можно сказать и так. – Значит, надо искать еще кого-то, – кивнула мама. – На Луизу мы все это не повесим. У девочки подготовка к свадьбе. И она взяла на себя колонку с рукоделием. – А меня пока не будет вечерами, – отозвалась Джулиана. – Можно подумать, для кого-то секрет, что вы вечерами отправляетесь во дворец, к императору Фредерику, – мерзким голосом проговорил наследник. – Должно быть, вы очень стараетесь показать ему, насколько благодарны за то, что он не отправил вас на рудники! Мы все обомлели от подобного. А Джулиана… Она вскочила, уставилась в глаза Брэндона, словно надеясь, что ослышалась. Увидела гнусную усмешку. Побелела. Подошла, изо всех сил залепила наследнику пощечину. Кинула ему под ноги альбом, в котором рисовала, – и выбежала. – Ты понимаешь, что сделал? – взбеленилась теперь и я. – Ты понимаешь, гаденыш высокородный, как эту девочку жизнь трепала? Ты хоть отдаешь себе отчет в том, что ей пришлось пережить, чтобы на панель не попасть? Или ты думаешь, что она просто так в обносках ходит? Она старается, чтобы ее красоты никто не заметил, – тебе это не приходит в дубовую голову?! А почему – сам догадаешься или тебе подсказать? Брэндон, не отвечая мне, поднял альбом. Пролистал его. – Стихии… Милена Рэ… – прошептал он. – Она рисует для отца портрет Милены Рэ… И наследник исчез. М-да. День удался. Глава 2 – Привет, – потянулась я. – А я и не слышала, как ты пришел. Ричард, уже одетый как обычно – весь в черном, с заплетенными волосами, склонился надо мной, опираясь коленом на кровать. – Прости, – с досадой проговорил он. – Не хотел тебя будить, но не удержался. – Погоди пять минут. Я соберусь – и мы хоть позавтракаем вместе. Я умывалась, наклонившись над раковиной, когда почувствовала его нетерпеливые руки на своем теле. – Какой вид, – прошептал он, прижимая меня к себе. – А завтрак? – Опоздаю, – пообещал он мне. – Но от завтрака не откажусь. И не только от завтрака. Я поймала в зеркале отражение его улыбки и пропала… * * * На завтрак с Ричардом я так и не спустилась, потому как сладко-сладко заснула. Через несколько часов, отдохнувшая, выспавшаяся и в прекрасном настроении, я вышла из своей комнаты. В этот момент раскрылась дверь в конце коридора, и оттуда выскользнула Джулиана. Я взглянула на нее и искренне расстроилась… Опять – «гордый имперский бомж – лучшие годы». Вздохнув, я не удержалась и спросила: – Зачем? Но, внимательно посмотрев в горящие гневом изумрудные глаза, только примирительно подняла ладони вверх. Мы в молчании спустились вниз, зашли в столовую. И обнаружили там Брэндона, который мерил комнату нервными шагами. Джулиана застыла на пороге. Я тоже… застыла…