— Но все это не имеет значения, — сказал он, по-прежнему дрожа, — потому что с каждым днем, проведенным вместе, я убеждаюсь, что Господь создал вас только для меня. За все девяносто лет, прожитых на этой земле, я ни разу не чувствовал себя так, словно каждый день — приключение. Вы заставляете меня смеяться. А ведь я никогда не смеюсь. Я разгуливаю с ухмылкой на лице, словно безмозглый дурак какой-то. Вот причина — я скрывал это от вас, ибо так отчаянно влюблен, что одна мысль о том, что и вы можете отвечать мне взаимностью, просто неодолима. И я страшился, что это чувство превратится в прах, едва я сниму маску. Арчер исступленно застонал и отвернулся к шкафу, подняв руки над головой. Серебристые линии его тела сияли в полуденном свете, что пробивался сквозь задвинутые шторы. Голос прозвучал сдавленно и грубо: — Как мне сопротивляться единственной вещи, которую я когда-либо желал? — С глухим стуком он ударился головой о шкаф. — Простите, Мири, — бессильно закончил он. Перед глазами у Миранды все расплылось. Ложь бывает разной. Она подошла к мужу, протискиваясь между ним и шкафом. Несмотря на свое состояние, Арчер сразу же потянулся к ней и, тяжело дыша, заключил в объятия. — Простите меня, Мири, — вновь прошептал он ей в волосы. — Простите. Миранда гладила его по спине. — Шшшш, тихо. Скользнув губами по его груди, она сквозь слезы посмотрела на мужа и увидела, что его глаза покраснели, а темные ресницы слиплись влажными иголочками. — Думаете, мои чувства отличаются от ваших? Я так вас хочу, что мне больно. Арчер выдохнул и коснулся губами ее виска. Легкие поцелуи осушили ее слезы, но самое дорогое для нее сердце покрывалось льдом. Она теряла его, Арчер замыкался в себе. Прятался за толстыми стенами, где ничто не могло его ранить. Миранда чувствовала это так же остро, как и его губы на своем лбу. Ведь почти вся ее жизнь прошла в темноте, за подобными стенами. Она повернулась к мужу, потерлась щекой о его щеку. — Каждый день мне необходимо слышать ваш голос, иначе мною овладевает отчаяние. Вы словно вторая половина моей души. Я не могу вас потерять, Бен. Я этого не переживу. От одной только этой мысли у Миранды вырвалось рыдание, и Арчер поймал ее губы своими. — Не плачьте, — прошептал он, большой ладонью касаясь щеки жены. — Мне это нестерпимо. Он целовал ее слезы, а она — его щеки, глаза и любимые губы. Миранда закрыла глаза и прижалась лбом ко лбу Арчера. Их дыхание смешалось. Вниз по животу скользнуло липкое чувство страха. Она чувствовала, как безысходность охватывает мужа. Безумие сие украдет его у нее! — Мы найдем решение вместе, — она поцеловала его с нежностью и отчаяньем. — Мы найдем лекарство. Убийца же… Я могу уничтожить его одной лишь мыслью. Понимаете? Внезапно Арчер похолодел. — Да. Он опустил глаза и глубоко вздохнул. Казалось, он был обессилен. — Я прекрасно вас понимаю. Когда Миранда потянулась его поцеловать, Арчер обхватил ладонями ее лицо, серые глаза впились в нее, словно стремясь запечатлеть в памяти любимые черты. — Знайте, что для меня существует лишь одна истина. — Дрожащие кончики пальцев погладили щеки Миранды. — Я люблю вас. Дрогнувшим голосом он повторил признание и крепко прижал ее к себе. — Я люблю вас. Остальное — тьма. Пальцы Миранды сжались на сильных руках. — Тогда позвольте мне стать вашим светом. Арчер задрожал и, проведя губами по ее щеке, завладел ртом. — Всегда, Мири. — Он напрягся еще сильнее, стал еще холоднее в ее объятиях. — Все, чем я являюсь, все, чем я стану, все ради вас. Глава 31 — Нет! Миранда рывком села в кровати. Сердце стучало как сумасшедшее. Дрожа, она спрятала лицо в ладонях, пока тени кошмара наконец не растаяли. Затем огляделась, уже зная, что осталась одна, но желая убедиться. Постель рядом с ней была смята и пуста. Арчер. На его подушке лежала белая, почти серебристая роза и записка. Боль разлилась по телу, согнула вдвое. Схватив бумагу, Миранда увидела неразборчивые каракули мужа, более неровные, чем обычно. «Простите меня». Миранда скатилась с кровати, ударившись о пол, и едва успела добраться до туалета. После опустошительного приступа рвоты она рухнула на гладкие твердые половицы. «Почему? Почему, Бен?» Ясно, что он собирался встретиться с убийцей в одиночку. Просьба о прощении означала лишь одно — муж не думал, что переживет эту стычку. Миранда свернулась в тугой клубок, плотно прижав колени к ноющей груди. Но боль не уходила. Ругаясь в открытую, с трудом поднялась на ноги и вымыла лицо и рот. Нытье не поможет. «Этот чертов презренный ублюдок». Продолжая сыпать проклятья на голову заблудшего супруга, она выхватила из шкафа давно не используемый, но не забытый костюм для фехтования. Если Арчер думает, что она будет сидеть дома и отпустит его умирать, он жестоко ошибается. — Юла! Гилрой! — выскочив через две минуты в верхний холл, пронзительно закричала она. Миранда подавила панику. Думай! В голове стоял ужасный грохот, от тугого пучка кожа на затылке болезненно натянулась. Холл оставался пустым. Миранда, стуча каблуками, сбежала по лестнице. — Юла! Дерзкая экономка наконец появилась, шаркая с видом, достойным Мафусаила. — Вы что, пытаетесь разбудить мертвецов? В чем дело? У вас с лордом Восторгом закончились чистые простыни? — Он ушел, Юла. — Миранда до боли закусила задрожавшие губы. — Навсегда. Юла с усилием распрямилась. — Куда? — Н-не знаю. Я думала, ты можешь знать. «Проклятие, я не заплачу». Служанка уставилась на хозяйку. И Миранду чуть не уничтожил вид Юлы, лишившейся дара речи. Отвернувшись от экономки, она повернула к библиотеке и едва не врезалась в Гилроя. Обычно величавый дворецкий сейчас был наспех одет и потирал затылок с явным беспокойством. — Прошу прощения, миледи, — он попытался выпрямиться. — Я спал, когда вы позвали. Не знаю, что на меня нашло. Посмотрев внимательнее, Миранда увидела его остекленевший взгляд. — Лорд Арчер ушел. Вы не знаете, где он? Конечно, вряд ли Гилрою что-либо известно. — Нет, миледи, — он несколько раз моргнул. — Я не видел его с тех пор, как он вечером дал мне настойку от боли в суставах. Миранда стиснула зубы, дабы не закричать. Бедный Гилрой не заслужил ее злости. — Настойка, — выдавила она наконец. — Этот мерзавец дал вам снотворное, чтобы вы не проснулись, когда он будет уходить. Худое лицо Гилроя побелело. — Вы считаете, что он отправился к этому дьяволу? Несмотря на решение сохранять спокойствие, Миранда вцепилась в его хилую руку. — Кто это? Куда он мог пойти? Дворецкий неистово затряс головой. — Клянусь честью, я не знаю. На мгновение, драгоценное, утекающее сквозь пальцы мгновение, Миранда закрыла глаза. — Спасибо, Гилрой. Велите оседлать лошадь. Скажите конюху, что я поеду в мужском седле. И найдите мне плащ для верховой езды. Его потрясенное лицо могло показаться смешным. — Но, миледи…