— Ну бывай тогда. Трубка смолкла. Олег стоял и смотрел, как кроссовки облепляют пушистые снежинки. Он представил, как бы Наташа радовалась снегу. Бегала, визжала, ловила губами мохнатых белых мушек. Она умела радоваться всему, как ребенок. И ему хотелось радоваться вместе с ней… Под ухом взвизгнули тормоза. Олег поднял голову и с удивлением обнаружил, что стоит посреди шоссе. Значит, он куда-то шел. Куда? В следующую минуту он понял, что движется к вокзалу. Тут же его охватила тоска. Зачем это все? Он даже не знает, где живет Вадим Васильевич. А может, его уже арестовали? И в глазах Наташи Олег — злодей, разрушивший ее жизнь. Все же он продолжал путь к метро. Доехал до вокзала. Купил билет. Сел в электричку. Время текло как бы само собой, параллельно его сознанию. Иногда он выныривал из пелены своих мыслей и с удивлением обнаруживал, что проделал ровно половину пути. Потом — что стоит на вокзальной площади и поджидает нужную маршрутку. Затем едет в ней и выходит у кирпичной стены. В ресторане было полно народу. Громко играла музыка. Олег долго высматривал давешнего парнишку-официанта. Наконец он увидел его, спешащего с полным подносом из кухни в зал. — Павел! Юноша обернулся. — Вы меня? — Вас. Простите. Можно один вопрос? — Одну минуту. — Паренек скрылся в дверях. Через минуты три он вернулся с тем же подносом, но полным грязной посуды. — Слушаю вас. — Три дня назад у вас были гости. Пожилой мужчина маленького роста в кожаном плаще и девушка, яркая брюнетка. Мужчина еще заказывал… — Шоколадную халву, — подсказал паренек. — Точно! — обрадовался Олег, опасаясь поверить в свою удачу. — Вы знаете их? — Конечно. Их тут все знают. Это господин Кондратьев со своей племянницей. Весьма уважаемый человек в районе. — Не подскажете, где они живут? Девушка в прошлый раз уронила заколку, дорогую, с камнями Сваровски. Я хочу отдать. — Вы можете передать через меня. — Парень с готовностью протянул руку. — Простите, но я хотел бы сам. — Олег учтиво и тонко улыбнулся. Официант поколебался и кивнул. — Понимаю. Но адрес дать не могу, мне за это влетит. Олег жестом фокусника извлек из кармана тысячную купюру, заготовленную как раз для этого случая. — Я вас очень прошу. Юноша густо покраснел, отчего прыщи на его лице стали ярко-багровыми. — Ну… Ну ладно, так и быть. Он вырвал из блокнота листок и быстро черкнул в нем. — Вот. Улица Садовая, дом сорок три. Это близко, в километре отсюда. Только не говорите, что это я дал адрес. — Что вы. Конечно, не скажу. Олег взял листок и вышел на улицу. К остановке подъезжала очередная маршрутка. — До Садовой доедете? — спросил водителя Олег. — Через одну остановку, — ответил тот и, подождав, пока он зайдет, закрыл двери. Олег ехал и проклинал себя. Чего он добьется? Ровным счетом ничего. Наташа уже все рассказала Вадиму Васильевичу, скорей всего, он не пустит его на порог. А может, велит охране гнать его поганой метлой до самой Москвы. Все же он сошел на остановке и внимательно огляделся по сторонам. Вокруг были настоящие дворцы. Трех-четырехэтажные особняки выглядывали из-за мощных каменных оград. У некоторых ворот стояли новенькие иномарки, по большей части джипы. Мостовая и тротуары были вылизаны до блеска, вдоль них росли дубы и тополя. Невольно пораженный этой роскошью, Олег поискал глазами табличку с номером «сорок три», но дома напротив остановки начинались с двадцать пятого. Он не спеша двинулся по тротуару. Идти пришлось целый квартал, так как участки были соток по пятнадцать-двадцать, и Олег помянул недобрыми словом шофера, высадившего его явно раньше времени. Наконец показались ворота с табличкой «сорок три». Олег остановился, немного не дойдя до них. Он с безнадежностью смотрел на высокую стену из белого кирпича. На столбе была кнопка звонка. Олег шагнул вперед, но в это время ворота бесшумно отъехали в сторону и на улицу выехал роскошный серебристый «мерс». Олег едва успел скрыться за массивным тополем. «Мерс» остановился. Из него вышел Вадим Васильевич, все в том же кожаном плаще и шляпе, открыл багажник и стал поудобней укладывать чемодан. Ворота тем временем закрылись. Из калитки выбежала Наташа. Лицо ее было заплаканным. — Дядя Вадик! — Она кинулась к нему и повисла у него на шее. Тот рассеянно гладил ее по волосам. — Ну полно тебе, Туся. Ну не плачь. Я же не насовсем. Слетаю по делам и вернусь. В ответ она зарыдала еще горше. — Все, радость моя. Пора. — Он мягко отстранил от себя Наташу. — А то не успею на рейс. Машину Илюха назад пригонит, можешь тут ездить, только в Москву не суйся. Сцапают там тебя мигом без прав и регистрации. Наташа кивала, глядя на него полными слез глазами. Олегу все стало ясно. «Бежит, как крыса с тонущего корабля. А ее оставляет на заклание». Он продолжал стоять за деревом, наблюдая за дядей и племянницей. Вадим Васильевич захлопнул багажник. — Ну, с богом. Он размашисто перекрестился и двинулся к водительской дверце. В это время в конце улицы показался красный мотоцикл. У Олега екнуло сердце. Он сам не мог понять отчего. Словно во сне, стоял и смотрел, как тот приближается. Отчетливо стал виден мотоциклист, в шлеме и темных очках. Олегу показалось, что он несется прямо на Наташу, вскрикнул и кинулся вперед. Он успел оттолкнуть ее с мостовой. Она упала на тротуар, приземлившись на обе коленки и ладошки. Позади раздался громкий хлопок, точно кто-то выстрелил из новогодней петарды. Олег обернулся. Вадим Васильевич лежал на асфальте, голова под колесами «мерса», ноги в лакированных штиблетах раскинуты в стороны. Из-под машины растекалась черная лужа. — Дядя Вадик… — то ли охнула, то ли выдохнула Наташа. Колготки ее были порваны, с коленок капала кровь. Миг — и улица взорвалась криками и визгом. С лязгом открывались железные ворота, выскакивали люди. Кричали, плакали и звонили по телефону, вызывая полицию. Олег взял Наташу за руку и отвел в машину. Усадил на сиденье, достал аптечку, смазал ободранные коленки зеленкой. Она не сопротивлялась и ничего не говорила, находясь в шоке. Минут через двадцать приехали полиция и «Скорая». Вадима Васильевича погрузили на носилки, накрыли черным и увезли. Пожилой капитан долго допрашивал Наташу, потом пожурил за отсутствие регистрации и, попрощавшись, уехал. Народ постепенно расходился. Приехала поливалка и смыла с асфальта кровавое пятно. Олег и Наташа остались стоять у ворот дома с табличкой «сорок три». — Ты как? — осторожно спросил он. — Нормально. — Она шмыгнула носом. Лицо ее было бледным, глаза опухли. — Тогда я поехал? — Олег взглянул на часы. — Электричка через полчаса. Успею. Наташа молча кивнула и зашла в калитку. Щелкнул замок. Олег немного постоял у ворот и зашагал к остановке. Он шел и думал, что долгой и грязной работы у Луневой и ее команды хоть немного, но убавилось. Кондратьева устранили свои же, просто вытащили звено из длинной цепочки и вышвырнули вон. И он, Олег, здесь совершенно ни при чем. Но если бы он не поехал сегодня на молчановские дачи, Наташа была бы мертва. Тот, кто выкидывает из цепи звенья, не заботится о целости и сохранности окружающих. Попался под горячую руку — пеняй на себя. Маршрутка долго не шла. Олег приехал на платформу, когда электричка со свистом тронулась и покатила по рельсам. Пришлось ждать двадцать минут. В Москве он оказался поздно вечером. Падая с ног от усталости, подошел к подъезду и остановился в недоумении. В свете фонаря маячила громоздкая фигура. — Ну наконец-то. А я жду, жду. Валерка шагнул навстречу Олегу. Вид у него был растерянный и несчастный. — Ты где был? — У Наташи. — Она нашлась? — В голосе Зимина послышалась такая радость, что Олегу стало стыдно. — Нашлась. Но все плохо. Идем выпьем. Расскажу. — А у тебя есть? — недоверчиво проговорил Зимин. — А то я с собой захватил. Вот. Олег заметил в его руке увесистый пакет. — Захватил, и ладно, — успокоил он его. — Куда мне до тебя. Они сидели до самого утра. Пили коньяк, закусывали колбасой и огурцами. Олег говорил. Валерка слушал, иногда вставляя восклицания. — Она вернется, брат! — Он сгреб Олега громадными лапищами. — Вот увидишь, вернется. Ты ей жизнь спас. Олег грустно покачал головой. — Лунева сказала, что не вернется. — Это кто — Лунева? — Валерка выкатил на него налитые кровью глаза. — Следователь. Она следила за нами. Видела Наташу. Говорит, такое не прощают. — Больше слушай ее! — сердито рявкнул Зимин. — Баба — она и есть баба. Говорю тебе, вернется твоя Натали. Твоя планета. — Он пьяно захохотал. Олег не выдержал и тоже засмеялся.