Он поставил на стол поднос, взял бокал с мартини, и они чокнулись. — За раскопки, — произнес Таппан. — И пусть нас ждет нечто неземное. — Точно, точно! — подхватил Скип. Битан пришел в плохо сидящем костюме с кое-как завязанным галстуком. — Шампанское! — воскликнул астроном и схватил с подноса бокал. Оглядевшись, проговорил: — У вас тут прямо корраль О-Кей[9]. Неужели я единственный, кто пытается соблюдать цивилизованный дресс-код? — В таком костюме у вас это не получится, — рассмеялся Таппан. — Что не так с моим костюмом? Таппан потер между пальцами лацкан: — Сплошной полиэстер. — Мы в пустыне, — принялся защищаться Битан. — Одежда должна дышать. Уж я-то знаю, я вырос в Негеве[10]. Следующими пришли Виджил и Риордан, а через пять минут собрались все остальные ученые, включая Трех Инженеров — эти, похоже, никогда не разлучались. Кузнецов принес футляр с музыкальным инструментом причудливой формы и поставил его в углу. Некоторое время все общались, пили шампанское и пробовали закуски — копченого лосося, блины с икрой, охлажденные креветки и прошутто с дыней. С аппетитом съев блин, Кузнецов удивленно воскликнул: — Да это же настоящая русская икра! И тут же взял второй. — Верно, — подтвердил Таппан. — Осетровая, из Каспийского моря, но рыбы выращены на ферме, а не выловлены в дикой природе, так что принцип ответственного отношения к окружающей среде соблюден. Услышав это, Скип немедленно протолкался к блинам, съел один и прихватил с собой еще два. Нора заметила, как быстро брат опрокинул два бокала шампанского и потянулся за третьим. Нора приблизилась к нему и незаметно для других ткнула в бок. — Не части, понял? — Ты права, сестренка. — И Скип отдернул руку. Таппан постучал по бокалу вилкой, и все затихли. Он обвел присутствующих сияющими глазами. — Прежде чем сядем за стол, хочу рассказать короткую историю. Некоторые из вас ее уже знают. Он выдержал паузу. Лицо Таппана раскраснелось, он излучал оживление и радость. Нора не помнила, когда в последний раз видела настолько довольного человека. — Это история об инциденте, случившемся в Лос-Аламосской национальной лаборатории летом тысяча девятьсот пятидесятого года, когда город еще был закрытым. В это время создавали водородную бомбу. Энрико Ферми, знаменитый итальянский физик, пошел пообедать с Эмилем Конопинским, Гербертом Йорком и Эдвардом Теллером[11]. Все четверо работали над проектом «Супер» — так изначально называли водородную бомбу. По дороге разговор у них зашел про многочисленные недавние свидетельства НЛО, в том числе и про Розуэлльский инцидент. Главной темой дискуссии ученых стала вероятность существования разумной жизни в космосе. Все согласились, что развитые инопланетные цивилизации просто не могут не существовать в Галактике с ее миллиардами планет и миллиардами лет на развитие жизни. Таппан выдержал паузу. — Когда они сели за стол, разговор перешел на другие темы. Стали обсуждать то, о чем любят поболтать физики, — например, можно ли путешествовать быстрее скорости света и все в таком духе. А потом наступила пауза, и вдруг Ферми выпалил: «А где все?» Ошарашенные сотрапезники сначала молчали, а потом рассмеялись: они поняли, что Ферми намекал на предшествующую дискуссию. Ферми интересовал вопрос: если разумная жизнь в Галактике кишмя кишит, где же она? Нас ведь должны были посетить, причем неоднократно. Вернувшись в кабинет, Ферми сделал кое-какие предварительные расчеты. Он учел широкую распространенность в нашей Галактике звезд, подобных Солнцу, возраст этих звезд (многие из них на миллиарды лет старше Солнца), высокую вероятность того, что на землеподобных планетах достаточно воды, и сделал закономерный вывод: на некоторых из этих планет давно должна была развиться разумная жизнь. А разумные существа, несомненно, должны были научиться совершать межзвездные перелеты. Вот почему Ферми был так озадачен. Где они? Им давным-давно следовало прилететь! Вот как, друзья мои, родилась знаменитая загадка, известная как парадокс Ферми. Здесь мы стараемся найти решение этого парадокса. Все доказательства говорят о том, что инопланетяне уже посещали Землю. И в этой жаркой пустыне мы наконец отыщем свидетельства этого. Достаточно сказать, что это будет величайшее открытие в истории науки: узнать, что мы не одни, что во Вселенной есть существа, похожие на нас, тоже обладающие разумом, накопившие запасы знаний и опыта, многократно превосходящие наши. — Таппан поднял бокал мартини. — Так выпьем за наш проект и за решение парадокса Ферми. Нора и остальные последовали его примеру. — А теперь за стол. Слева от Норы сел Битан, справа Кузнецов, а Таппан оказался напротив. Пока Макс, су-шеф, он же официант, подавал салаты и наполнял бокалы вином, завязался разговор. Скип, сидевший рядом с Кузнецовым, повернулся к нему: — Если вы забыли, меня зовут Скип, — произнес он, протягивая инженеру руку. — А меня, напомню, зовут Виталий. — Вы русский? — Да. Я здесь по визе Эйч-один би. — Что это значит? Кузнецов пустился в объяснения, а Нора потеряла интерес к этой беседе и заговорила с Таппаном: — Какая интересная история о парадоксе Ферми. — Да, — согласился Таппан. — Я чувствую определенное родство с этим ученым. У нас обоих итальянские корни — девичья фамилия моей матери Маццеи. Ферми рекрутировали для Манхэттенского проекта[12], и он приехал в Лос-Аламос тайно, под именем Генри Фармер. Но его итальянский акцент был так силен, что стоило Генри открыть рот, и все сразу понимали: это вымышленное имя. А перед этим он построил первый в мире атомный реактор в подвале Чикагского университета. — По-вашему, каково решение парадокса Ферми? — поинтересовалась Нора. — Почему инопланетяне не идут с нами на контакт? Таппан расплылся в ослепительной улыбке: — Хороший вопрос, не правда ли? Предлагались десятки разных ответов. Я предпочитаю гипотезу зоопарка. — То есть Земля — что-то вроде обезьянника, но мы об этом не знаем? Таппан рассмеялся: — Вроде того. На днях в беседе с вашим братом Ноам высказывал схожую версию. Общая идея такова: Галактикой управляет альянс высокоразвитых цивилизаций, но мы пока не готовы к ним присоединиться. Мы либо слишком примитивны, либо слишком опасны, либо слишком глупы. Контакт нанесет нам урон или даже непоправимый вред. Поэтому мы живем в своем природном заповеднике. За нами наблюдают, однако контактировать с нами нельзя. — Но если цепь ваших рассуждений верна и вы сумеете успешно доказать существование инопланетной цивилизации, разве людям это понравится? Ведь тогда выяснится, что мы — зоопарк. — Ничего, переживем. Зато это обстоятельство поможет нам забыть о наших мелких склоках и объединит нас, раз и навсегда избавив мир от войн и конфликтов. При этих словах Битан вскинул палец и наклонился к Норе: — Я бы пошел еще дальше. — В каком смысле? — уточнила она. Битан подвигал пальцем из стороны в сторону: — Ворота зоопарка распахнутся. Нас выпустят. Нам доверят тайны Вселенной. И все это произойдет при нашей жизни — возможно, через несколько лет или даже месяцев. — Откуда такая уверенность? — спросила Нора. — Появление НФЛ, Розуэлльский инцидент, абдукции. Нас испытывают. Проверяют, как мы отреагируем. И пока все идет по плану. Я считаю, что инопланетяне вот-вот заявят о себе миру. — Что-то вроде Второго пришествия? — спросил Скип. — В каком-то смысле. Воцарится мир. Нищета, голод и раздоры исчезнут, — звучно провозгласил Битан и раскинул руки, будто Моисей на горе. — Судя по тому, что я читал, некоторые полагают, что наша точка зрения ошибочна, — заметил Скип. — Говорят, что пришельцы — злодеи, их цель — завоевывать и грабить. — Чем разумнее существо, тем в большей степени оно способно на сострадание и тем тверже его моральные принципы, а следовательно, тем меньше смысла оно видит в насилии. Разве вы не согласны? — По-моему, аргумент убедительный, — ответил Скип. — Я ушел из SETI, когда понял, что их единственная задача — слушать Вселенную, — продолжил Битан. — По моему мнению, мы должны проявить инициативу, показать, что заинтересованы в контакте и хотим стать частью галактической цивилизации. Когда SETI отклонил мое предложение создать проект КИР, Контакт с инопланетным разумом, и отправлять сообщения к ближайшим звездам, я вынужден был уволиться. — Значит, вы участвуете в проекте мистера Таппана, поскольку хотите доказать, что Землю посещали инопланетяне, и таким образом надеетесь приблизить день, когда они откроют нам свои тайны? Битан широко улыбнулся: — Конечно, пока это всего лишь рассуждения… Но если честно, то да. 15 Кори Свенсон глядела на два человеческих тела, аккуратно уложенные на каталки под яркими лампами посреди криминалистической лаборатории в подвале штаб-квартиры ФБР в Альбукерке. Провели вскрытие — конечно, насколько это было возможно. Бо́льшая часть плоти истлела, осталось только несколько иссохших фрагментов мышечной ткани и внутренних органов. На третьей каталке разложили жалкий запас улик: две гильзы от патронов сорок пятого калибра, устройство, изготовленное «ХайКем индастриз», мелочь, обнаруженную в кармане мужчины, и ключ. А еще на тележке стояли в ряд контейнеры с подготовленными образцами и микропрепаратами для гистологического исследования. — Мы готовы? — спросил Найджел Лэтроп. Казалось, этот человек уже целую вечность возглавляет криминалистическую лабораторию. Разговаривал он отрывисто, с британским акцентом и даже по меркам ФБР слыл ретроградом. — Все тип-топ?