– Видишь? Старики и то лучше метают. Он взял второе копье и вложил его в желоб метательной палки. Взялся правой рукой за ее узкую рукоять так, словно держал настоящее копье, и приготовился к броску. Задний конец метательной палки оказался у него за спиной. Атлатль мысленно представил, как бросал камни с помощью метательной палки. Он уже знал, что нужно сделать, чтобы камень пролетел как можно дальше: расправить плечи, вытянуть левую руку вперед, правое плечо отвести назад, а затем повернуть корпус. И только тогда правая рука пойдет вниз, уводя конец метательной палки вверх и вперед. Юноша выбрал в качестве мишени недалекий куст, вздохнул, расправил плечи и в точности воспроизвел все эти движения, целясь в мишень. Но копье выскользнуло из метательной палки и упало на землю. – Нет! – закричал он в отчаянии. Атлатль попробовал снова. Каждый раз, когда он пытался метнуть копье, повторялось то же самое. Копье не выскальзывало из желоба, только если Атлатль метал его слабо. Но тогда оно летело неровно и приземлялось всего в дюжине шагов от юноши. Атлатль почувствовал, как его плечи поникли. Весь утренний восторг исчез. Затея провалилась. Он схватил одно из копий и со всей силы оперся на него, пытаясь сломать. Зачем ему таскать с собой эти бесполезные палки? Когда копье согнулось, уже готовое сломаться, Тигренок зарычал, о чем-то предупреждая. Зверь стоял, широко расставив лапы, и нюхал ветер, дувший в их сторону из ущелья. Что-то опасное находилось вне поля зрения Атлатля. Неужели короткомордый медведь вернулся? Или это была стая лютых волков? Или лев? Или гепард? «Скорее всего, – подумал юноша, – это снова короткомордый медведь». Утром Атлатль опять выбросил все рыбные отходы в огонь, чтобы их запах не привлекал животных, но, возможно, медведь понадеялся найти рыбу в каменной ловушке в ручье. Атлатль находился с подветренной стороны от неведомой опасности, поэтому он оставил копья и, крадучись, направился обратно к оврагу, чтобы выяснить, что так напугало Тигренка. В одном месте тропа поворачивала, и оттуда просматривался ручей. Юноша пригнулся и медленно пополз к кусту, сквозь который можно было разглядеть, что происходит там, внизу. Увиденное поразило его. Это был не хищник, это был человек. Нутау. Его отец стоял в бассейне, где изгибался берег, и смывал с себя засохшую грязь. Атлатль прищурился, пытаясь понять, что бы это могло значить. Нутау пришел за ним к ручью. Опытному охотнику идти по следам так же привычно, как и дышать, к тому же Атлатля было довольно легко выследить, ведь он единственный человек в округе. Но Нутау только сейчас начал отмываться от грязи, засохшей после подъема из долины. Значит, он провел внизу целый день, прежде чем пошел по следам сына? Или же он следил за Атлатлем со вчерашнего дня и ожидал ухода сына, чтобы вымыться? Но важно было не это. Юношу интересовал только один вопрос: почему Нутау так поступил? Чего добивался отец? Атлатль не мог найти ответа. Он точно знал, что Нутау мог догнать его, если бы захотел. Значит, отец решил вместо этого и дальше избегать сына. Атлатль попятился прочь и снова собрал всю свою решимость и гнев, чтобы заставить себя уйти от отца. Он направился обратно по тропинке к вершине оврага и поднял с земли свои копья. Если отец действительно идет по его следам, Атлатль не станет оставлять здесь свои тренировочные копья, похожие на детские: незачем давать Нутау лишний повод презирать его. * * * Вечером того же дня, всего за несколько часов до наступления темноты, Атлатль приготовил на костре рыбу, которую нес с собой с самого утра. В стороне от него стояло последнее копье из тех, что он носил с собой целый день. Все остальные копья он уже сжег и с этим собирался поступить точно так же. На земле лежала его сумка с орудиями: она была украшена бусинами, аккуратно пришитыми нитью из плетеных травяных волокон. Изготовление нити занимало несколько часов, а вышивка бусинами – еще как минимум час. Счастливое было время! Атлатль вытряхнул содержимое сумки на землю, задумавшись над тем, что он сможет использовать для добывания пищи, когда закончится рыба. Юноша стал рассматривать вещи, которые раньше были предметом его гордости. В те времена он наивно верил, что однажды станет охотником. Теперь эти орудия лишь напоминали о том, что, хоть он и мог с их помощью изготовить оружие, ему никогда не хватит сил, чтобы метнуть копье. Кроме каменного рубила, резца и дощечки для добывания огня, у Атлатля имелось шило, которым он измельчал волокна растений. Еще у него остались длинные осколки кости, из них получались отличные иглы. Шилом он пробивал отверстие в широком конце осколка, а потом продевал через него травяные нитки или тонко нарезанные полоски кожи. У Атлатля отыскался скребок с такими острыми краями, что при неосторожном использовании им можно было порезать себе палец, и еще мешочек с красной охрой. Юноша стал складывать инструменты обратно в сумку и понял, что в ней лежит еще одна вещь, которую он забыл рассмотреть. Атлатль достал ее из сумки. Это был каменный резец – инструмент, которым он выскребал то бесполезное углубление по всей длине метательной палки. Юноша с отвращением фыркнул, вспомнив, как тренировочные копья выскальзывали из желоба каждый раз, когда он пытался метнуть их. А от слабых бросков, при которых копье не выпадает из желоба и пролетает совсем небольшое расстояние, не было никакого проку. И тут его осенила мысль. Если копье выскальзывало в момент рывка, не означало ли это, что метательная палка действительно придавала броску дополнительную силу? Просто нужно было сделать так, чтобы копье не выскальзывало из желоба. Возможно, копьеметалка – не такая уж и провальная идея! Атлатль поймал себя на том, что пристально разглядывает острие клювовидного каменного резца. Если бы он смог сделать такую же зазубрину на конце метательной палки, чтобы основание копья упиралось в нее в момент броска… * * * Атлатль проснулся еще до рассвета, пытаясь справиться с волнением перед испытанием новой копьеметалки, которую он вырезал. Накануне вечером было еще достаточно светло, и он успел отыскать новую ветку для метательной палки, на этот раз с небольшим естественным отростком. Как и предыдущей ночью, он провел часы напролет при свете костра, вырезая желоб по центру палки. Только после того, как он вложил в углубление копье и упер его в зазубрину, Атлатль наконец позволил себе лечь и заснуть. – Тигренок, – позвал он. – Погляди на этот куст. Он ведь будет размером с оленя? Звереныш ничего не ответил. Атлатль приготовился к очередному разочарованию. Он встал и, вложив тренировочное копье в желоб, взялся за основание копьеметалки, держа ее над правым плечом. Атлатль сделал резкий рывок рукой вперед и вниз, как будто бросал камень. И, не веря своим глазам, наблюдал, как древко копья просвистело в воздухе, пролетев расстояние раза в четыре больше по сравнению с обычным копьем. Он не попал в куст: точность броска совсем не впечатляла. Но его сила оказалась потрясающей. – Тигренок! Ты это видел?! Тот лишь зевнул в ответ. – Ты просто завидуешь, потому что у тебя одни только когти, – фыркнул Атлатль. – Теперь ты сможешь увидеть, как я стану самым могучим охотником племени. Племя… Юноша страдальчески закрыл глаза и долго стоял как вкопанный, вспоминая счастливые времена, прожитые со своим народом. Те времена, когда они все вместе рассказывали предания, сидели у костра, ютились в шалашах, собирали ягоды, плели веревки, пели песни. Внезапно Атлатль почувствовал, что на глазах у него выступили слезы, широко раскрыл веки и поморгал. Нет, он больше не позволит себе плакать. Юноша решил для себя, что то время, когда он принадлежал своему племени, – это часть его прошлого, но не будущего. Назад в прошлое пути не было. Если не считать Тигренка, Атлатль остался совсем один. И он будет одинок всю свою оставшуюся жизнь – долгую ли, короткую ли… Вероятно, все-таки короткую. Чтобы прожить как можно дольше, ему нужно научиться пользоваться копьем так же отменно, как и любому охотнику племени. Атлатль открыл глаза и схватил еще одно тренировочное копье. Снова он поместил его в желоб копьеметалки и убедился, что основание копья плотно прилегает к зазубрине на конце метательной палки. Он старался держать предплечье ровно, чтобы добиться большей точности. На этот раз копье попало в куст с краю. Не идеально, но уже лучше. – Тигренок! По крайней мере, он мог поделиться своей радостью с другим существом, которое не станет его осуждать или презирать. Атлатль пошел к кусту, чтобы подобрать копье. Он прошагал немало, и это натолкнуло его на мысль о том, как скоротать время в пути. Он метнул копье в сторону севера, с улыбкой наблюдая, как оно летит далеко-далеко вперед. По пути на север к Богу-Черепахе он так и будет делать всю дорогу: метать, идти, поднимать. Он будет учиться пользоваться своим новым оружием. Глава двадцать третья Сначала Атлатль услышал трубные крики мамонтов, а потом увидел и самих животных.