* * * Нож Небесной Ткачихи Когда-то давным-давно жил на земле человек по имени Сандер, и был он доволен своей жизнью. Каждый день он поднимался с рассветом и шел работать в поле. Он радовался дождю, когда тот орошал его посевы, и солнцу, чье тепло позволяло им расти. Он ценил силу своих рук – тех, что сеяли и жали хлеба, строили дом и обнимали жену. Тех, что укладывали спать ребенка. Сандер так любил жизнь, что, когда за ним пришла Смерть, он спрятался от нее. Смерть обыскала его дом и не нашла. Смерть звала его, рыская по полям, но Сандер не вышел. И тогда Смерть отступила, но забрала кое-кого взамен. Радуясь собственной смекалке, Сандер вышел из своего укромного места и зашагал по пыльной дороге, насвистывая веселую песенку. Но, приблизившись к дому, он перестал свистеть. Кто-то безутешно рыдал внутри. Распахнув входную дверь, Сандер увидел свою жену – она стояла на коленях на кухонном полу и прижимала к груди ребенка. Сандер присел рядом и заглянул в раскрытые глаза девочки. В них не было жизни. Их маленькая дочка была мертва. Сандер проклял свою находчивость. Стиснув зубы, он забился в рыданиях. С того самого дня Сандер больше не вставал с рассветом. Больше не радовали его дожди и солнечный свет. И всякий раз, когда он смотрел на дом, построенный собственными руками, он вспоминал, кого потерял. Он умолял Смерть вернуть его дочь. Но Смерть не властна совершать такое. Душа девочки была в руках Небесной Ткачихи. И Сандер решил все исправить. Он застал богиню душ за ткацким станком. Продольными нитями ее ткани были сновидения живых, поперечными – воспоминания мертвых. Заслышав шаги Сандера, она остановила челнок и отложила нити. Сандер упал перед ней на колени и взмолился. – Твоя просьба имеет свою цену, – сказала Небесная Ткачиха. – Какой бы она ни была, я заплачу. Богиня поднялась из-за станка. – Вот твоя душа, что осталась в долгу. Твоя смерть, что была обманута. Сандер закрыл глаза и подумал о дожде, орошающем землю, о солнечных лучах, ласкающих посевы и о силе своих рук. – Я могу вернуть душу твоей дочери. Могу вернуть ей жизнь. Небесная Ткачиха взяла свой нож. – Но только ты можешь за это заплатить. Стоя на коленях, Сандер взглянул на безликую богиню и произнес: – Тогда возьми мою плату. Небесная Ткачиха подняла нож… и отрезала нить его души. 1 Сестра сказала: нужен год, чтобы поднять армию, свергнуть тирана и выйти замуж за короля. Роя сделала все это за три месяца. И сейчас она сидела за отполированным до блеска резным столом из акации, в самом маленьком зале во дворце своего отца. В воздухе витал сладковато-дымный аромат, в ее плечо впивались коготки Эсси, а босые ноги нетерпеливо притоптывали по плетенной циновке. Начался пятый день переговоров по условиям мирного соглашения. Парадное оружие каждого присутствующего было сложено в центре стола – длинные и короткие ножи, искусно выкованные булавы, сверкающие серпы – все это лежало вне досягаемости как знак доверия. Три кресла пустовали. Это были места представителей Небесного Дома, и они оставались пустыми всю неделю. Никто не желал говорить об этом вслух. И меньше всего Роя. Она не отводила взгляда от пустого кресла слева, вспоминая молодого человека, что обычно там сидел. Широкие плечи. Золотисто-карие глаза. Темные волосы, откинутые назад, открывающие красивое лицо. Тео, наследник Небесного Дома. Бывший жених Рои. Он всегда был упрям. Мысли Эсси проникли в сознание Рои, когда коготки сокола в очередной раз сжали ее плечо. Но никогда в своем упрямстве он не заходил так далеко. Роя погладила птицу по белоснежному крылу. Между ними давно установилась связь – Эсси называла ее гулом, и этот гул искрился и согревал изнутри. «Я предала его, – подумала Роя. – Не удивительно, что он не хочет ни видеть меня, ни разговаривать». Внезапно ее размышления были прерваны звуком чьего-то похрапывания. Новая королева и сокол резко обернулись на сидящего рядом молодого человека. Жаркое полуденное солнце врывалось в окна и золотило его непослушные каштановые кудри. Подперев щеку кулаком, он слегка склонил голову и прикрыл глаза в обрамлении длинных подрагивающих ресниц. И это драконий король. Спит на важнейших переговорах. Ради этого… оболтуса… Роя бросила все. Она выпрямилась и обвела взглядом мужчин и женщин, сидевших вокруг стола – представителей Великих Домов Редколесья. Она мысленно взмолилась, чтобы никто не услышал этот храп. Бесполезно. Конечно, все заметили. Дакс дремал на каждой встрече в течение всей этой недели, демонстрируя тем самым свое истинное отношение к переговорам: ему было плевать, будут ли сняты ограничения, наложенные его отцом, плевать на то, что народ Рои все еще голодает. Подобные вещи мало заботили Дакса. Поэтому здесь рядом с ним была Роя. Она настояла на том, чтобы пересечь пустыню и вернуться в Редколесье. Она хотела сама составить мирное соглашение. Подписав его, Дакс уже не сможет нарушить свои обещания без последствий. Ради этого они собрались здесь, в доме, где прошло детство Рои, и провели пять дней, склонившись над текстом соглашения. Взгляд Рои скользнул по спящему королю, по куче оружия и встретился с взглядом отца. Он выглядел похудевшим и усталым; черные кудри этого пятидесятилетнего мужчины уже тронула седина. Разве такое возможно? Роя не видела его всего два месяца – разве мог он так измениться? На короле была льняная туника с разрезом у горла и выцветшим символом их Дома, вышитым вокруг воротника. Его одеяние гармонировало с платьем Рои. Подходящий наряд для истинной драконьей королевы – это яркий кафтан, расшитые туфли и золотая диадема в волосах. Но прежде всего Роя была лестонка. Она носила простое льняное платье, сшитое ее матерью, и ожерелье из бледно-голубых бериллов. Взгляд отца задержался на Рое, а затем скользнул по спящему молодому человеку. Выражение его лица абсолютно безошибочно передавало его мысли. Ему было жаль свою дочь. Внутри у нее все сжалось. Она ни у кого не должна вызывать жалость. И уж точно не у своего отца. Роя со всей силы пихнула Дакса локтем в бок под столом. Вспугнутая резким движением, Эсси захлопала крыльями, стараясь удержаться на плече сестры. Дакс проснулся, вытаращил глаза и издал слабое «уф-ф!» Но вместо того чтобы сесть прямо и заняться делом или хоть как-то показать, что ему стыдно, он громко зевнул и потянулся – так что ни у кого не осталось сомнений, что он только что крепко спал. Словно он намеренно хотел, чтобы все знали, как мало его заботят дела. Люди за столом поглядывали на Рою. Когда она переводила взгляд с одного на другого, каждый отводил глаза, словно ему было неприятно видеть ее унижение. Эти люди доверились ей, когда она попросила собрать армию и помочь Даксу свергнуть отца. А теперь, глядя на нее, они не скрывают досаду и жалость. «Дочь Песни, – слышала она их мысли, – что ты наделала?»