Внезапно белый сокол пронзительно вскрикнул. Маковка споткнулась и замедлила шаг. Роя почувствовала болезненный рывок и, нахмурившись, остановила кобылу. Она обернулась, разыскивая глазами Эсси – белое пятнышко на пурпурном закатном небе, все еще борющееся с ветром, все еще пытающееся ее догнать. В следующее мгновенье ее пронзил второй удар, сильнее первого, и Роя задохнулась от боли. Она схватила поводья Маковки и направила Эсси послание: «Если ты хотела причинить мне боль, это сработало». Эсси не ответила. Роя думала, Эсси ее поймет. Она как никто другой знала, что значит оказаться в ловушке. Но, как и подруга Рои Лирабель, Эсси, казалось, все больше защищает Дакса, словно его чары заволокли их обеих. Слегка разозлившись, Роя отвернулась. Она не стала ждать, когда Эсси ее догонит, и отступила в заросли деревьев без нее. Эсси найдет ее. Она всегда находит. Между ними яркой и сильной струной была натянута связь, которая соединяла их мысли и чувства. Роя всегда чувствовала свою сестру – ее душу, ее сознание. Даже если между ними лежала пустыня. Вокруг нее цвели жакаранды. Фиолетовые лепестки покрывали землю густым ковром, что был роскошнее многих королевских дорожек. Роя вдыхала их аромат, пока Маковка неспешно шагала ко входу в Тенистый Дом. Люди звали это место проклятым. Когда-то давно здесь умер человек, а его близкие не провели обряд должным образом. Они не разорвали связь между живым и мертвым, и в ночь Освобождения – самую долгую ночь в году – душа мужчины превратилась в злобное существо и убила всех своих домочадцев. Или так рассказывала легенда. Блуждающие духи были опасны, поэтому следовало соблюдать законы освобождения. Но даже если история была правдивой, душа этого человека давно ушла в мир иной. Спешившись и привязав Маковку, Роя переступила порог полуразрушенного дома. Она шла через зал с обвалившейся крышей и думала о том пустом кресле. Обида терзала ее, но Тео был оскорблен первым. Небесный Дом был единственным из Великих Домов, который не поддержал Рою в ее желании помочь Даксу поднять восстание. А по законам Редколесья вести армию через песчаное море можно было лишь при единогласном решении. Роя нарушила этот закон. А потом разбила сердце Тео. Роя обошла все комнаты в разрушенном доме. Они были пусты. Она проверила еще раз. «Он не пришел», – подумала она с упавшим сердцем. Тео не хотел, чтобы она помогала Даксу. Он говорил ей, что если она уйдет, то больше не вернется. «Ты был неправ, – подумала она. – Я вернулась». Сейчас она была здесь, не так ли? Здесь, в руинах, – месте их встреч, и она ждала его все пять ночей подряд. Но он так и не пришел. Потому что Роя пообещала выйти замуж за Дакса. Потому что Роя теперь стала королевой. Для нее и Тео все было кончено. Ветер трепал полуистлевшие портьеры. Она взобралась на подоконник и, прислонившись спиной к прохладной и пыльной каменной стене, спрятала лицо в ладонях. Ты же королева, сказала она себе. Королевы не плачут. Так бы сказала Эсси. Если бы была здесь. Роя ждала сестру и вспоминала стыдливый взгляд отца. Вспоминала неловкость собравшихся за столом. Может, так было лучше. Неизвестно, смогла бы она выдержать, если бы так на нее смотрел Тео. Спустя сотни ударов сердца Эсси так и не появилась, и Роя посмотрела в окно, на темнеющее небо. Невольно ее взгляд остановился на двух звездах, которые Эсси любила больше всех. Она называла их «звезды-близнецы». А из легенд самыми любимыми у нее были истории про Небесную Ткачиху – богиню, которая обращает души в звезды и помещает их на небо. Роя вдруг представила, как Небесная Ткачиха превращает душу Эсси в звезду и оправляет на небо, совсем одну, без сестры. От этой мысли ее передернуло. Почему сестра так долго? Роя обратилась к внутреннему гулу, обычно такому живому. Даже до несчастного случая с Эсси он всегда был с ними, теплый и сияющий. Но сейчас гул был слабый и тусклый. Как слишком тихий пульс. Эсси? Нет ответа. Роя спрыгнула с подоконника и пошла по пустым комнатам. – Эсси! – звала она, и ее голос эхом отзывался в глубине дома. – Где ты? В доме стояла тишина. Роя ускорила шаг, думая о том, как странно ослабели мысли Эсси, все больше отдаляясь. «Эсси, если это шутка, она не смешная». У входа Роя отвязала Маковку, поспешно уселась в седло и направила ее обратно к началу леса. Когда они добрались туда, солнце полностью зашло за горизонт, небо было темно-синим. Белого сокола нигде не было видно. Роя сложила ладони рупором у губ и крикнула: – Эсси! Крик отразился эхом и замер вдали. Ветер шелестел в листве за ее спиной. Об одном сестры никогда не говорили, словно оно могло сбыться: душа, что готовилась к переходу в мир иной, не могла вечно существовать в мире живых. В конце концов призыв смерти к Освобождению стал слишком сильным. Эсси сопротивлялась смерти восемь лет. Глядя в небо на звезды, Роя прошептала: – Эсси, где же ты? История двух сестер Однажды, в самую длинную ночь в году, родились две сестры. Эта ночь не была предназначена для празднования новой жизни; в эту ночь умершим дозволялось покинуть мир живых. Поэтому ее и называли Освобождением. Повитухи постарались, чтобы сестры появились на свет раньше. Когда у них не получилось, они сделали все, чтобы это случилось позже. Но девочки были непреклонны и родились ровно в полночь. Большинство новорожденных плачут, едва сделав первый вздох. Большинство приходят в мир испуганными и нуждающимися в близости матерей. Сестры не издали ни звука. Они пришли в мир тихо, крепко держась друг за друга. Словно ничья другая близость, кроме их собственной, им не была нужна. Словно, пока они рядом друг с другом, им нечего бояться. Но не это было странно. Странность проявилась позже. Первой ее заметила их мать, Деста: если одна девочка плакала, другая ее утешала. Но если плакали обе, розы в саду вяли и засыхали. Если одна закатывала истерику, другая пыталась ее успокоить. Но если выходили из себя обе, стекла в окнах трескались и зеркала разлетались на куски. Словно весь мир поворачивался так, как они захотят, если при этом между ними царило единодушие. Когда Деста спрашивала их, кто разбил зеркало, одна или другая отвечала: «Это не мы, мамочка. Это все гул». «Гул? – переспрашивала она. – А что это?» Девочки удивленно смотрели на мать. «Теплая и яркая штука, которая связывает нас, как струна. Разве у вас с папой ее нет?» Нет. У Десты и ее мужа не было никакого гула. Но когда она рассказала об этом супругу, тот лишь пожал плечами и списал все на фантазию детей, которые слишком много времени проводят вместе. Ведь, что ни говори, сестры играли вместе, учились вместе, спали вместе… вряд ли за весь день нашлась бы минута, когда они были бы врозь.