Она беспокоится о нем? Ему понравилась эта идея. – Я возьму другой, если он мне понадобится, – сказал он. Рауль с удовольствием помог бы Эбби забраться в катер, но боялся, что не сдержится, когда прикоснется к ней. Как только он завел двигатель, они поплыли вперед. Эбби казалась ему глотком свежего воздуха. Судя по всему, она не собиралась ни о чем его расспрашивать. Он решил, что она просто наслаждается собой и окружающим миром. Она была из тех женщин, с которыми приятно молчать. – Сядьте напротив меня, – произнес он. Она сделала, как он сказал, и посмотрела на парусники. – Ветра нет. Как жаль. Ее слова вторили его мыслям. – Где именно вы бывали в Швейцарии? Эбби посмотрела на него с любопытством. – Повсюду: Гриндельвальд, Лаутербруннен, Мюррен, Интерлакен, озеро Тун, Рейхенбах и Стэуббах-Фолс, Монтрё, Женева. – Почему так много мест? – Наверное, вы не знаете, почему наша начальница отправила нас в этот отпуск. – Я помню, что она режиссер и дружила с Огюстом. – Правильно. Магда работает над своим самым важным фильмом на сегодняшний день. Это новый взгляд на жизнь Джорджа Гордона Ноэля Байрона, шестого барона Байрона, известного как лорд Байрон. Ей нужны новые сведения для сценария. Нас с подругами выбрали для этой работы, потому что мы преподаем в университетах литературу писателей-романтиков начала девятнадцатого века. Эбби Грант – эксперт творчества лорда Байрона? Рауль опешил из-за удивительного совпадения. Он познакомился с Эбби здесь, в Сент-Сафорин, где Огюст несколько лет назад сделал свою находку. Рауль выключил двигатель, чтобы они могли поговорить. – Вы университетские профессора? – недоверчиво спросил он. – Не в полном смысле этого слова. Наша цель состояла в том, чтобы дополнить сценарий новыми фактами и другими взглядами на жизнь Байрона. О нем много написано, но Магда надеется найти нечто большее. И я тоже. – В каком смысле? – Я надеялась отыскать стихотворение, которое он предположительно написал, будучи в Швейцарии. Подружки довезли меня сегодня до сельской библиотеки, чтобы я собрала имеющиеся сведения, но я ничего не обнаружила, поэтому вернулась сюда. За прошедшие сто девяносто лет никто не рассчитывал найти то, чего, возможно, никогда не существовало. Его заворожил ее пытливый ум. Сердце Рауля громко колотилось. – У стихотворения было название? – спросил он. – Да. Что-то вроде «Лабиринты». Но я точно не знаю. – «Лабиринты Лаво». – Рауль мог сказать ей, что стихотворение существует. И он знал, где его найти! По его спине пробежала дрожь. – Последние пять месяцев мы проводили исследования в разных частях Европы, где путешествовал Байрон. Магда хочет показать его добродетели. – Теперь я понимаю, – пробормотал он. – Вы следовали по маршруту его поездок с Шелли и Мэри Годвин. Уголки ее губ приподнялись в умиротворенной улыбке. – Вы хорошо информированы. Хотите узнать нечто смешное из его путевого журнала? Когда он покинул горы и вернулся на Лак-Леман, он сказал: «Бурная часть нашего путешествия закончена. Теперь мои записи будут такими же плоскими и спокойными, как моя дальнейшая поездка». Рауль был впечатлен ее знаниями. – Он словно читал наши мысли. – В точку. Избыток покоя угнетает. Байрон считал природу спутницей человечества. Конечно, естественная красота часто предпочтительнее человеческого зла и проблем, связанных с цивилизацией, но Байрон также признавал, что природа бывает опасна и сурова. – Вы читали поэму «Шильонский узник»? Он связывает природу со свободой и в то же время демонстрирует ее потенциальную опасность в виде суровых волн, которые угрожают затопить подземелье во время шторма, и… – Она умолкла. – Пожалуйста, продолжайте, – попросил он. – Извините. Я забыла, что я не на лекции. Я никогда не пожалею о том, что приезжала сюда работать. Я всегда по-особенному любила это стихотворение. – Мы перед шато Шильон, – сказал он. Она кивнула: – Прекрасное здание. Я была в нем не меньше пяти раз, но после того, как я увидела подземелье, где сидел в заключении швейцарский патриот Бонивар, меня преследуют слова Байрона. – Вы можете их процитировать? Ее глаза загорелись. – Вы не поверите, я выучила все триста девяносто две строки и выиграла школьный конкурс. – Я уверен, вы по-прежнему его помните. Эбби покачала головой: – Это было слишком давно. Он наклонился вперед. – Я читал его в подростковом возрасте с моим дедом, который любил Байрона, но я не помню ни строчки. Прошу вас, прочтите это стихотворение. Она подняла светловолосую голову. – Может быть, только первую часть… – Я жду. Как только она начала читать стихотворение, Рауля переполнили тревожные воспоминания. Взгляните на меня: я сед, Но не от хилости и лет; Не страх внезапный в ночь одну До срока дал мне седину. Я сгорблен, лоб наморщен мой, Но не труды, не хлад, не зной — Тюрьма разрушила меня. Лишенный сладостного дня, Душа без воздуха, в цепях, Я медленно дряхлел и чах, И жизнь казалась без конца. Удел несчастного отца — За веру смерть и стыд цепей — Уделом стал и сыновей. Нас было шесть – пяти уж нет1. Последняя строка вернула Раулю воспоминание о потере. Он мог бы переписать ее: «Нас было три – двоих уж нет». Пялясь на Эбби, он испытывал чувство вины за то, что его так сильно влечет к ней. Ему казалось, он предает свою жену, Анжелику.