– Байрон был великим поэтом, – сказал Рауль голосом, который казался резким даже для его собственных ушей. – Спасибо за то, что прочли его творение. Она поерзала на месте и посмотрела на шато вдалеке. – Мне неприятно думать об узниках. У Байрона было много проблем, физических и душевных. Я верю, он передал свои страдания в этом стихотворении. Рауль почувствовал, что она тоже пострадала, и хотел знать, каким образом это произошло. – В этом нет сомнений. Неудивительно, что вас выбрали для поиска информации для сценария. Она улыбнулась: – Мне нравится моя работа. Он пристально посмотрел на нее. – Вы бы хотели поехать во Францию на несколько дней? Она ответила не сразу. – Что вы сказали? – Я спросил: хотите ли вы провести время со мной в моем доме в Бургундии? Вы говорили, что ваша жизнь нуждается в небольшой встряске. Ваши подруги тоже могут поехать. Казалось, его предложение потрясло ее. Прошло немало времени, прежде чем она произнесла: – Вы это предлагаете только потому, что думаете, будто нас очень расстроили новости об Огюсте. – Вовсе нет. Вы не из тех, кто расстраивается из-за перемены планов. Я совершенно уверен, ваши подруги тоже. Я пригласил вас не по этой причине. Он хотел рассказать ей о «Лабиринтах Лаво», но не желал выглядеть назойливым. Возможно, ему удастся пригласить ее на обед, где он расскажет ей о находке своего дяди. Она покачала головой: – Я не понимаю. – Я хотел бы кое-что вам показать. Я уверен, вы это оцените. Я приглашаю вас пообедать со мной. За обедом я обо всем вам расскажу. Если вы откажетесь поехать во Францию после нашего обеда, я отвезу вас обратно в фермерский дом, и на этом все закончится. Не дожидаясь ее ответа, он завел двигатель. – Луи обрадуется, когда узнает, что моторный катер в отличном рабочем состоянии. Глава 3 Эбби таращилась на этого поразительного человека в белой футболке и джинсах. – Вы ведь не риелтор, – сказала она. Через несколько минут он выключил двигатель; кровь по-прежнему пульсировала у нее в ушах. – Это было ваше предположение. – Но вы его не опровергли, – ответила она. Он одарил ее соблазнительным взглядом. – Простите меня. Пока он так смотрит на нее, она может простить ему что угодно и, вероятно, намного больше. Эбби испугалась. – Я не знаю, – наконец сказала она. – Это зависит не от того, чем вы занимаетесь, когда не забираете незнакомых женщин на вокзале, – продолжала она. – В середине недели. На машине, похожей на ту, на которой де Голль ездил в День взятия Бастилии после Второй мировой войны. Он улыбнулся, и она затаила дыхание. Эбби сняла спасательный жилет и почувствовала, как Рауль смотрит на нее и ждет ответа. – Кто вы? – выпалила она в панике. – Кем вы работаете? – Вам будет легче, если я скажу, что я винодел? – Из Бургундии… – Она не ожидала такого ответа. – Логично. Не каждый риелтор знаком с особенностями выращивания винограда в «Флорезон». – Я утаил одну деталь: Огюст Декорве был моим дальним родственником. В семействе Декорве много представителей, но ни один из них не продает недвижимость. Много лет назад один из Декорве приехал в Швейцарию, чтобы купить виноградник и отвлечься от мрачного противостояния между членами семьи, каждый из которых хотел стать главой клана. Она улыбнулась: – Это особенность некоторых династических семей. – Но не вашей. – Нет. Мои родители довольно спокойные люди. Если я делаю то, что им не нравится, они демонстрируют мне свое разочарование. Мне не нравится их разочаровывать. – Вам повезло вырасти в такой семье. – Его тон заставил ее поверить, что он не преувеличивал, говоря о противостоянии членов семьи. – Пока мы едим, вы можете задавать мне любые вопросы. Но мне надо знать, какую еду заказать. – Только не белую рыбу, которую продают вдоль озера, – сказала она. – Вам действительно следует сменить обстановку. Когда они подошли к машине, она уже знала, что скажут ее подруги, если она сообщит им, что Рауль пригласил их приехать во Францию на несколько дней. Эбби провела с ним всего несколько часов. Она уезжает фактически с незнакомцем, хотя он и винодел. Хотя он родственник бывшего владельца этого виноградника. Хотя он обещал показать ей нечто важное. Но было бы неправильно отказаться от приключения с ним, верно? Почему бы не узнать, каково, забыв обо всем, лежать в его объятиях? – Я… не знаю, когда вернутся мои подруги. – Ее голос дрогнул. – Если мы поедим в деревне, они смогут присоединиться к нам. – Возможно, они вернулись. Я предлагаю вернуться к шато и посмотреть. Они не увидели красную машину у дома, поэтому поехали в придорожное кафе. Им подали вкуснейший эскалоп в вине со свежим зеленым горошком. Во время десерта она положила вилку, потому что Рауль пялился на нее темно-карими глазами. – Почему вы улыбаетесь? – спросила она. – Приятно наблюдать за женщиной с хорошим аппетитом. – Боюсь, я веду себя за столом не как настоящая леди. – Кто так говорит? – Другие женщины. – Они просто завидуют вашей фигуре. Но я говорю с вами как мужчина. Да. Как мужчина, в которого она начинает влюбляться. – Отлично. Я хочу услышать истинную причину, почему вы пригласили нас во Францию. – Сначала я расскажу вам одну историю. «Эбби, ты идиотка, раз сидишь здесь и слушаешь этот бред». Она обязана остановиться, пока не потеряла голову. – Рауль, спасибо за вкусный обед. Теперь вам лучше отвезти меня обратно в фермерский дом. – Она встала из-за стола, но он продолжал сидеть. – Вы хотите уйти до того, как я расскажу вам, где найти «Лабиринты Лаво»? Она повернулась к нему лицом: – Это именно та информация, которую вы хотели мне рассказать и показать? – По-моему, вы удивлены, – ответил он с завидным спокойствием. – Это связано с виноградником «Флорезон». Переехав в шато пятьдесят лет назад, мой родственник Огюст Декорве обнаружил между картами в библиотеке записную книжку. Возможно, Байрон останавливался в замке много лет назад. Неужели? – Огюст не знал, что думать. Понимая, что мой дед отлично знает английский язык и обожает произведения Байрона, особенно те, которые были написаны им во время его греческого периода, он послал ему записную книжку.