— Да не эти, Вячеслав Саныч, — сморщила она носик. — Вот вы всегда так всё… Никакой романтики с вами. — Хочешь романтики со мной? — повел я бровью, поймав её взгляд. — Любая женщина хочет романтики. Не конкретно с вами. Но вообще, в целом. — Садись, — я придвинул тарелку с разогретыми спагетти и мясом к краю стола. Рядом положил вилку. — Вы сами готовили? Очень вкусно, — Наталья складывала губки трубочкой и втягивала спагетти. — Сам. — А как же женщины? У вас нет женщины, которая хотела бы о вас заботиться? Готовить вам, гладить рубашки, целовать в прихожей перед уходом на работу… Наталья перечисляла картины идеальной совместной жизни мужчины и женщины, а я в каждую вставлял её образ. Как она готовит мне завтрак в моей рубашке, а после с босыми ножками целует в прихожей. И в итоге, я никуда не ухожу, потому что одного поцелуя мне явно будет мало. Всегда будет мало. — Женщины нынче мало клюют на ворчливого сорокадвухлетнего старика, — ответил я на её вопрос и поставил рядом с ней стакан холодной воды. Можно было бы и чай, но её развезет окончательно. — Какой же вы старик? — всмотрелась в меня Наталья. — Вы всего на десять лет старше меня. И, к тому же, бываете очень милым, когда не материтесь и не кричите ни на кого. — Когда такое было, чтобы я не кричал и не матерился? Брешешь, Натах! — Было как-то. Когда вы у кулера водичку в стакан наливали, — хохотнула она. Наблюдая за тем, как она ест, ловил себя на мысли, что хочу, чтобы она немного поела как поросёнок, чтобы я смог подушечками пальцев собрать томатный соус с уголков её губ. Но Наталья, к моему сожалению, пользовалась салфеткой, а не моими услугами. Доев, она вышла из-за стола и гордо пошлёпала к раковине. — Ты чего удумала? — Тарелку за собой хочу помыть, — Наталья невозмутимо поставила тарелку в раковину, взяла губку, капнула на неё моющее и начала мыть тарелку. Аккуратно поставила её на сушилку, туда же положила вилку и осмотрелась вокруг. — Давайте, я вам ещё что-нибудь помою. — У меня всё чисто. — Прям всё? — Прям всё. — Завидую, — вздохнула она горько. Оставила губку, всполоснула руки и выключила воду. Повернулась ко мне, держа мокрые руки над раковиной. — А чем вытереть? — В мужицком-то доме? — усмехнулся я. Подошёл к ней ближе и положил ее влажные ладони на свою грудь поверх футболки. — Как-то так. — Я знала, что здесь должен быть какой-то изъян, — улыбнулась Наталья, заглянув мне в глаза. А затем её улыбка вдруг померкла, в глазах блеснули слёзы, и Наталья уткнулась лбом в мою грудь ровно между своих рук. — Слезами мочить мою футболку я не разрешал, Натах. Откровенно говоря, я растерялся. Не слёз её я хотел. — Спасибо вам, Вячеслав Александрович, — всхлипывала Наталья, пока я в недоумении гладил её по волосам. — Не знаю, как так вышло и почему, но вы остались единственным человеком, который меня поддерживает. Родители, подруга… я будто неугодная им стала после всего, что случилось. А я просто хотела сохранить себя, остаться верной себе… — Тише, — я обнял Наталью обеими руками и прижал к себе. Утешать я не умел, поэтому молча покачивался с ней, ожидая, когда она выплачет в мою футболку всё наболевшее. — Ты устала, — шепнул я ей в волосы. — Угу. — Идём спать. Нехер плакать по всяким пидарасам. — Старый добрый Славик, — хохотнула Наталья и отстранилась от меня, вытирая уголки глаз кончиками пальцев. Я показал ей свою комнату, в которой она сегодня будет ночевать. Сам я забрал себе одну подушку и устроился на диване в гостиной. Слышал, как она ходила по квартире, как вода шумела в ванной, а затем насторожился, увидев крадущуюся мимо меня в сторону кухни Наталью. На цыпочках, в моей футболке, которую я оставил ей, чтобы она не спала в колючем платье. Налив стакан воды, она вернулась в комнату, и наступила тишина. Пролежав около получаса, я понял, что сна нет ни в одном глазу. И теперь уже я крался на цыпочках в свою комнату, чтобы забрать с тумбочки книгу, которую не дочитал. Наталья спала ко мне спиной, раскинув волосы по подушке и обняв угол одеяла. Я потянулся к книге и начал давать заднюю в гостиную. — Посидите со мной немного, — вдруг произнесла Наталья и повернулась ко мне лицом, перекатившись с бока на бок и подложив ладонь под щёку. — Пять минуточек. Без косметики, совсем девчонка. Даже веснушки стало видно на щеках. Немного, но всё же. Сев на край кровати, подоткнул одеяло под её ноги, проверил, что спина её тоже полностью скрыта под одеялом. В тусклом свете лампы на тумбочке смотрел в её спокойное лицо, на слегка подрагивающие ресницы, на четко очерченные губы, и мысленно понимал, что теперь точно не откажусь от неё, даже если придётся драться со всеми её чокнутыми родственниками, подругами, соседями, коллегами… Да с кем угодно. Хрена с два я теперь останусь наблюдателем. Наталья вдруг вытянула руку из-под одеяла и положила её рядом со мной ладонью кверху. А я мягко обхватил её ладонь своей, будто пожимая. Неожиданно Наталья повернула руку так, что моя ладонь оказалась под её ладонью. — Я вас сделала, — прошептала она с улыбкой, не размыкая глаз. — Давно уже, — шепнул я, почувствовав по обмякшей руке, что она окончательно уснула. Глава 29. Наталья Холодно и ужасно хочется пить. Нельзя было вчера давать себе слабину и пить в одиночку. Лучше бы сериал какой-нибудь посмотрела. Возможно, не выспалась бы, но хотя бы не чувствовала бы себя сейчас попавшей под поезд. Высунув голову из-под одеяла, первое, что я почувствовала, — посторонний запах. Так не пахнет в моей новой квартире. Может, я во сне сожгла обои перегаром? Кошмар. Хорошо, что сын не видел меня в таком состоянии. С кряхтением я перекатилась на спину и только сейчас позволила себе открыть глаза, чтобы мгновенно почувствовать остановку сердца, увидев потолок не своей квартиры. Вчерашний вечер короткой вспышкой пролетел перед глазами. Я пила вино, отшивала мальчиков с пушком вместо полноценной бородки или щетины, а потом… Славик?! — Твою мать! — выдохнула я хрипло и спрятала лицо в ладонях. — Нет, нет, нет! Я не могла… Порывисто сев в постели, я заглянула под одеяло, надеясь увидеть на себе трусы. К счастью, они были на месте. А вот вместо платья на мне была футболка. Явно мужская. Вновь прижав одеяло к груди, я осмотрелась, стараясь подавить панику, подступающую к горлу вместе со рвотой. Черно-белый шкаф с зеркалом-мозаикой; тумбочки у кровати, похожие на пеньки деревьев; черные шторы; рабочий стол с ноутбуком и канцелярией в углу комнаты, и я под серым постельным бельём. Я точно не у себя дома и точно у какого-то мужчины. Каким ветром у меня сорвало крышу, что я совершила такое? — Натах, — раздавшийся голос заставил меня вздрогнуть и замереть, не глядя в сторону Славика, будто так я стану невидимой для него. — Завтрак почти готов. Ставлю чайник, жду тебя. — Угу, — выдохнула я, так и не посмотрев в его сторону. Только по удаляющимся шагам поняла, что он ушёл из комнаты и оставил меня наедине с моей внутренней истерикой. Классно, Натаха, ты провела вчерашний вечер. Мало того, что в твоей жизни и так всё перевернулось и изменилось, теперь тебя ещё и с работы погонят. Едва ли Смертин оставит меня при должности после того, как мы переспали. Даже если я пообещаю ему, что ничего никому не скажу, в фирме мне места все равно уже нет. Так! Нужно взять себя в руки. Сама, дура, виновата. Я скинула с себя одеяло, подобралась к краю постели и опустила ступни на пол. Теплый, к слову, пол. Встала на ноги, пошатнулась и оперлась пальцами о край тумбочки, чтобы удержать равновесие. На стуле за рабочим столом я обнаружила свои вещи: платье, колготки, бюстгальтер. Страсть нас, похоже, не обуяла, да и я разделась культурно, как для гинекологического осмотра. По всей видимости, вчера имело место быть культурное соитие с деловыми нотками. Кошмар… Обняв себя за плечи, я практически на цыпочках пошла в сторону, откуда доносились звуки готовки и аромат кофе.