— И еда. Взял на свой вкус. Ешь. Отказы не принимаются, — Славик вынул из целлофановых пакетов контейнеры с едой и составил их на небольшой столик на колёсах. Снял куртку, оставил на вешалке рядом с моей и снял кроссовки. Оправил край футболки и вопросительно глянул на меня. — Мыться-то будешь? — Было бы неплохо. Поможете? — А ты думаешь, зачем я спрашиваю? — хмыкнул Славик и подошёл ко мне. — Держись за меня. Славик наклонился ко мне со стороны больного левого бока и приобнял пятерней за здоровы правый бок, помогая встать. Так в обнимку мы и дошли до ванной, где Славик оставил меня у самой душевой кабинки. — И шоппер, пожалуйста, — попросила я, уперевшись ладонью в стену. — Жопер этот… — Славик ещё что-то проворчал под нос, но шоппер принёс. — А ты как мыться-то будешь? Если соскользнёшь? Ещё бинты эти… — Помоюсь в обход бинтам. Мне кажется, без фиксации ребер я даже стоять нормально не смогу. А если соскользну, то соскользну. Потом можете и зайти, когда соскользну. — Только ты, это, Натах, одетая тут не скользи. — Сейчас в этой больнице на одного калеку станет больше. — Ушёл, — поднял тот руки ладонями ко мне и вышел из ванной, закрыв за собой дверь. С трудом, держась за стену, за трубы, за шланги, но я смогла помыться. Бинты, всё же, намочила. Пришлось просить о помощи медсестру, которая мне их поменяла после душа. К счастью, Славик Смертин догадался выйти из палаты на это время. И только тогда, когда из палаты вышла медсестра, он зашёл обратно. — Помылась? Теперь поешь. Славик подкатил к постели столик, на котором в контейнерах оказалось ровно всё то, что я люблю. Сёмга, суши, креветки (да, я обожаю морепродукты), яблоки и виноград. — Если виноград без косточек, как я люблю, я начну вас в чем-нибудь подозревать. — Начинай. Он без косточек. И даже помытый. Можешь начать хомячить по две-три штуки за раз, как любишь, — усмехнулся Славик и завалился на небольшой диванчик у стены. — Но, пока подозреваешь, поешь нормально. Исхудала ты, Натах, за последние месяцы, оттого и рёбра твои без естественной защиты в виде жировой прослойки остались. И хана им пришла при первом же столкновении. Он потёр лицо ладонью, а я заметила, что костяшки его правой руки словно немного стесаны. Может, я ошибаюсь, но мне кажется, что в предыдущее его появление в палате такого не было. — Что у вас с рукой? — спросила я всё же. — С какой? — С правой. — А, это? — глянул он на руку и запрятал её под голову, прикрыв глаза. — Об трусы твои, наверное, поцарапался. Там какие-то с блестяшками были. Об них, наверное. Зачем спросила? Чтобы краснеть теперь сидеть? Вернее, полулежать-полусидеть. — А вы здесь ночевать собрались? — Ну, да, — выронил Славик. Он там реально засыпал, что ли? — Зачем вам это? Поезжайте домой. Я же в больнице. Со мной, явно, уже ничего плохого не случится. — Натах, не задавай глупых вопросов и не мешай спать. И, когда поешь, тоже спать ложись. Я же в качестве сиделки к тебе в палату напросился. Я смотрела на засыпающего Славика, на его закрытые глаза, ела виноград и строила логическую цепочку в своей голове. Он единственный, кто оказал мне поддержку сразу после развода (скинул с моста, дал несколько дней на то, чтобы подумать и прийти в себя). Он единственный, кто поддержал и помог мне с переездом. Юрист от фирмы, который помог мне заключить договор купли-продажи, тоже был отправлен мне Смертиным. С мебелью помогал мне тоже он. И сейчас в палате собирается провести ночь, охраняя мой покой, тоже он — Смертин. — Что-то ты подозрительно молчишь, Натах, — произнес Славик, не открывая глаз. — Строю логическую цепочку. — М-м… И как успехи? — Я вам нравлюсь? — спросила я в лоб. На что Славик даже глаза не открыл, лишь криво усмехнулся. — Я тебе пятиклассник с портфелем, что ли, Натах? — Вы в меня влюблены? — я даже сама на секунду удивилась этому выводу. — А теперь я нимфетка в мини-юбке? Уж лучше пятиклассник с портфелем. — Вы меня… любите? — ну, это точно что-то из разряда фантастики. — Смотри-ка, головой ты сегодня, и правда, не ударялась. Соображаешь, — он, наконец, соизволил на меня посмотреть. — А теперь ешь и спи. Тебе отдыхать надо. И как я после этого могу просто есть?! — Но… как? И давно? — Какая разница, Натах?! — Большая! Если всё это действительно так, то я должна знать. — Твою мать… — Смертин шумно вздохнул и сел на диванчике. Несколько секунд молча смотрел мне в глаза без тени улыбки или дурачества во взгляде. — Шесть лет, — сказал он ровным спокойным голосом. Мне в лицо будто холодной воды плеснули. — Почему вы раньше не говорили? Никак не обозначали свои чувства… — Ты замужем была, ребёнок… Счастлива, вроде. Нахрен я тебе нужен был? Да и я думал, что это так… блажь. Пройдёт. Но за шесть лет не прошло. Только крепче стало. — А если бы я не развелась, вы бы так и жили наедине с невысказанными чувствами? — Как я уже сказал, Наталья, ты была счастлива. По крайней мере, казалась такой, не считая последних месяцев. И где гарантия, что, уведя из семьи, я смог бы сделать тебя счастливой насильно? Я не понимала, что я чувствую прямо сейчас. В голове будто белый шум, а перед глазами только голубые глаза Смертина. Любит? Меня? Шесть лет?! Сумасшедший человек с сумасшедшей выдержкой, о которой я даже не догадывалась, считая его достаточно несдержанным и вспыльчивым. — Хорош на меня моргать, Натах. У тебя из раскрытого рта что-то выпало. Я рефлекторно проверила подбородок и колени. Ничего не оказалось. Кое-кто хихикнувший, завалился обратно на диванчик. — А сегодняшние планы на вечер? Вы говорили ничего не планировать. Что вы хотели мне сказать? — В театр тебя планировал сводить. Красивую такую. Но теперь в следующий раз. Подлатаем тебя, а потом будем строить наше всё совместно нажитое. Сейчас ты не выдержишь напора моей харизмы и… — зевая. — … сексуальности. Глава 35. Наталья Я плохо спала ночью. Главная проблема, конечно, в рёбрах и в ноющей тупой болью руке. Плечо тоже оказалось не так уж радо вчерашней встречи с грузовиком. Казалось, что рука была готова отстегнуться в любой момент. И ещё одна причина, по которой у меня не было сна — напор харизмы и сексуальности, который спал так сладко, будто устроился не на диванчике, который ему был мал, а на самой комфортной в мире кровати. Шесть лет… Эта цифра не укладывалась в моей голове. Мне сложно принять этот факт. А то, что это именно факт, нет никаких сомнений. Едва ли мужчина, которому равнодушна женщина, окружит её той заботой, которой меня окружил Славик. А я в окружении. Прям с момента развода, оказывается, я нахожусь в окружении его заботы. Грубиян он, конечно, редкостный, но внимательный и заботливый. И это всё я смогла понять, анализируя бессонной ночью его слова и сопоставляя с фактами. Ну, я наглым образом разглядывая его спящую физиономию. Славик начал двигаться и кряхтеть. Потёр лицо, сел на диванчике и смачно матюгнулся, схватившись за поясницу. — Наверняка, в больнице найдётся Фастум гель. — Вот и поделим с тобой один тюбик на двоих, — недовольно буркнул Славик. — Ты-то хоть спала? — Почти нет. Больно и неудобно.