Седан быстро уехал. Все произошло с такой невероятной быстротой, что на улице ничего не успели заметить. Феннер высунулся из окна и увидел, как седан исчезает за углом. Он отошел и быстро опустился на колени. Переворачивая Глори, он нащупал правой рукой влажное пятно у нее на боку, прямо над бедром. Она совсем побледнела, но дышала. Феннер стащил подушку с ближайшего кресла и положил ей под голову. Он помчался в ванную, наполнил тазик водой, схватил аптечку, которую всегда возил с собой, и вернулся. Она расширенными от ужаса глазами смотрела, как он идет через комнату. – Я ничего не чувствую. Рана серьезная? Феннер опустился на колени: – Не волнуйся, сейчас посмотрим. Он открыл аптечку и достал скальпель. – Боюсь, придется пожертвовать платьем, – сказал он, аккуратно разрезая шелк. – Я рада, что оказалась с тобой. Она заплакала. Феннер разрезал пояс. – Держи себя в руках. А то еще в обморок завалишься. – Он осмотрел рану и усмехнулся. – А, чтоб меня, просто царапина. – А я-то боялась, что умру. – И я. – Феннер опытными руками перевязал рану. – Все равно стреляли метко – этот тип настоящий снайпер. – Теперь больно, – тихо сказала Глори. – Естественно. – Феннер встал и посмотрел на нее. – Придется полежать несколько дней. Может, это убережет тебя от беды. Я отвезу тебя домой. Где ты живешь? Она отвела глаза, вдруг побледнела, потом хихикнула – и у нее перехватило дыхание от боли. – У меня нет дома. Она схватилась за бок. – А где ты жила до того, как съехалась с Тайлером? Она бросила на него резкий взгляд, потом снова отвернулась. – Я не жила с Гарри. Феннер опустился на колени рядом с ней: – Ты прожженная лгунья. Вчера ты говорила, что ездила вместе с Тайлером в Нью-Йорк, еще до того уверяла, что плохо его знаешь, а теперь говоришь, что не жила с ним. Выкладывай-ка все начистоту. – Кажется, ты детектив. Феннер фыркнул: – Слушай, рыжая, нельзя же столько врать. Мне же надо куда-то тебя отвезти. Или говори, где живешь, или вызову «скорую». – Я хочу остаться здесь. Феннер недобро улыбнулся: – Я не собираюсь с тобой нянчиться. У меня дел по горло. – Мне тут безопаснее всего. Феннер помолчал в раздумьях и сказал: – Понимаю. Он подошел к кровати и стянул простыню, потом очень осторожно поднял ее и пересадил в кресло. Она закусила губу. Он взял скальпель и разрезал платье с обоих боков. С одной стороны ее белые штанишки покраснели. – Ужас какой, – сказала она и побледнела, словно на грани обморока. – Держись, – резко сказал он и поставил ее на ноги. – Снимай штаны: мы тут не вовсе чужие друг другу. Она потянулась к нему и чуть прикусила за ухо. – Ты душка, – пробормотала она ему в шею. Он отстранил ее голову: – Бога ради, прекрати! Когда она сняла штанишки, он усадил ее и вытер кровь на бедре, потом отнес на постель и уложил под одеяло, радуясь, что она наконец прикрыта. Она положила золотисто-рыжую голову на подушку и посмотрела на него – сейчас она казалась совсем юной и беззащитной. – Хочу кое-что шепнуть тебе. Феннер помотал головой: – Со мной это не пройдет. Она протянула руки: – Пожалуйста! Он наклонил голову, и она поцеловала его мягкими губами. Это был просто юношеский поцелуй, и Феннеру, в общем, понравилось. Он выпрямился и взъерошил пятерней волосы. – Не волнуйся, скоро я все исправлю. Он натянул ей простыню до подбородка, убрал ее одежду и остальные запачканные вещи в ванную и спустился по лестнице. Управляющий как-то странно на него посмотрел. Феннеру стало неловко. – Моя подруга попала в аварию – ей придется остаться в постели. Пожалуйста, пошлите кого-нибудь, пусть ей принесут пижаму, и что там еще ей понадобится. Все включите в счет. Управляющий очень серьезно сказал: – Это как-то не принято… – Ну да, не принято, но я же не прошу вас исполнить танец с веером, так что поторопитесь. Он подошел к телефонной будке и набрал номер. Послышался хриплый голос. – Багси? Слушай, Багси, у меня для тебя есть работенка. Да-да, работа мечты. Живо гони ко мне и ствол прихвати. Он прошел в бар и заказал виски. После всех этих треволнений нужно было выпить. Пока он ждал Багси, кое-что вспомнил, достал бумажник, раскрыл – и нахмурился. «Странно, очень странно». Деньги и документы были в целости и сохранности в правом кармашке, а он помнил, что вчера кое-что лежало и слева. Он тщательно проверил документы и пересчитал деньги. Вроде бы все на месте. Потом он сказал: «Так-так» – фотография Кудряшки пропала. Он еще раз проверил бумажник: ни следа снимка. Он снова сунул бумажник в карман и задумчиво допил виски. Если никто не приходил, пока он спал – кто-то, кроме Глори, – фото долго искать не придется. И он больше не может выдавать себя за Росса. Она – или кто-то другой – наверняка видела его лицензию. Он закурил и стал ждать Багси. Было ясно, что из Глори сейчас ничего не удастся вытянуть: она просто прикинется, что ей плохо – и делу конец. Багси заявился в бар с выражением лица как у собаки, почуявшей вкусную косточку. Он был в грязном сером костюме из ткани «в елочку» и засаленной фетровой шляпе, в петлице красовался алый цветок – наверно, там и вырос, подумал Феннер. Багси вытер губы тыльной стороной руки и с выжидающей улыбкой посмотрел на ряды бутылок. Феннер купил ему большую кружку пива и увел вглубь зала. – Слушай, приятель, не хочешь на меня поработать? Глаза-крыжовины широко открылись. – Не понял. – У меня есть работенка, которая тебе наверняка понравится. Ничего такого, но как-никак пятьдесят баксов. Если сработаемся, перейдешь под мое начало, но тогда с Карлосом придется распрощаться. – А ты больше не работаешь на Карлоса? Феннер помотал головой: – Не-а, мне не нравятся его игры. От них дурно пахнет. Багси поскреб затылок.