— Потому что… — я стараюсь подобрать правильно слова. — Приведи я его домой, я бы… — Я вздыхаю, раздраженно и оборонительно. — Я бы все равно представляла бы тебя, вместо него, так в чем тогда смысл? Возникает долгая пауза. Мое сердце лихорадочно бьется, пока я жду его ответа. — Ты делала это раньше? — Да. — Как часто? — Всегда. Каждый раз. Он вздыхает. — И как это понимать? Он давит на меня, но, несмотря на мой дискомфорт, какая-то часть меня хочет этого. Я не способна сделать это без него. — Кэсси? — После твоего отъезда… — Я сглатываю. — Я скучала по тебе так сильно, что хотела, чтобы они были тобой, поэтому я закрывала глаза и пыталась представить, что они – это ты. Так было со всеми. Даже с Коннором. Особенно с Коннором. Это не работало. Никто из них не шел ни в какое сравнение с тобой. Мое дыхание кажется неприлично громким в моей тихой спальне, а звук тиканья часов заполняет долгие секунды. — Господи… Кэсси… Теперь он знает. Хорошо это или плохо, но знает. — Я думал… — Он обрывает себя, собирается с мыслями. — Когда я узнал о мужчинах, с которыми ты была после моего отъезда, я подумал, что ты делала это, чтобы забыть меня. Или же наказать. — Отчасти так и было. Но не это было главным. — А сегодня? — Я проверяла тебя. Хотела посмотреть, станешь ли ты прежним. И как ты уже сказал, сделать тебе больно. Говоря это, я понимаю, какой это низкий поступок. Как низко я пала. Какой ядовитой стала. — Я понимаю. Знаю, ты думаешь, что я заслуживаю немного боли, учитывая, что я сделал, но ты не понимаешь. — Он делает вдох. — Знаю, ты страдала после моего ухода, но и я тоже страдал. Тот тур по Европе был самым жалким периодом в моей жизни. Во мне вспыхивает негодование. — О, да. Уверена, разгуливать по всем тем экзотическим местам в окружении красоток, которые восхищались тобой, было сущим наказанием. Решать каждый вечер какую из них вести домой. Должно быть, это походило на долбаный шведский стол. — Ты и правда думаешь, что все так было? Что я был способен на такое? Господи, Кэсси, когда мы были вместе, я никогда даже не смотрел в сторону других девушек. Думаешь, я мог забыть тебя так легко? — После того, как ты отказался от наших отношений, я думала, ты способен на что угодно. Он смеется. — Да уж. Ну, реальность оказалось немного другой. — Насколько другой? Хотела бы я увидеть его лицо. Но все, что у меня сейчас есть, это его голос – низкий и звучный. — В Европе, пусть я и был всегда окружен людьми, время, что я провел вдали от тебя, было самым одиноким временем в моей жизни. Поначалу, я не мог справляться с этим. Я много выпивал, иногда и во время спектаклей. Ходил в бары. Ввязывался в драки. Потом я шел домой и думал о тебе. Гуглил тебя. Мечтал о тебе. Я скучал по тебе так сильно, что мне было больно физически. Иногда я подумывал привести кого-нибудь домой, чтобы просто проснуться рядом с другим телом. Никакого секса. Просто… компания. Я чувствую его боль. Она так схожа с моей. Я хотя бы встретила Тристана. — Так что, да, — говорит он. — Случилось и другое, что заставило меня пересмотреть свои качества и то, что мне нужно сделать, чтобы вернуть тебя, но сейчас не время для этой истории. Суть в том, что я не веселился, пока был там. Я был абсолютно несчастен. И одинок. — Но у тебя же были другие… отношения… пока мы были врозь? — Нет. Его ответ сбивает меня с толку. — Но у тебя был… секс. Не знаю, почему я спрашиваю, лишь одна мысль о тебе и других женщинах… — Я содрогаюсь. — Но у тебя же был секс, верно? Я закрываю глаза и жду ответа, напрягаясь от ожидания. Скажи «сотни». Подпитай топливом мой огонь. Пусть мне станет тяжело. Пожалуйста. Его тон тихий, но каждое слово наполнено глубокой искренностью. — Кэсси, ты понятия не имеешь, как много раз я хотел заняться бессмысленным сексом, чтобы просто выкинуть тебя из головы, но я не мог. Каждый раз, когда я пытался, было такое чувство, словно я изменяю. В итоге, я перестал смотреть на других женщин. В этом просто не было смысла. Ни одна из них даже близко не подходила на твою замену, даже если бы я хотел этого, а я не хотел. Я не могу поверить своим ушам. — Ты говоришь, что… последний раз у тебя был секс… — С тобой. — Он произносит это так тихо, словно исповедуется. Нет. Невозможно. — Но это же… — Та ночь. Та самая ночь. — Ночь перед твоим отъездом? — Да. Моему мозгу требуется время, чтобы ответить. — Но… это… это… черт побери, Итан, три года?! Он смеется. — Поверь, я знаю. Я не говорю это, чтобы заставить тебя чувствовать вину, но ввиду моего добровольного воздержания и этим спектаклем с тобой, мои яйца синее, чем у всего каста «Аватара». Я все еще перевариваю услышанное. — Невероятно. — Ты заставляешь меня чувствовать себя фриком. — Прости, я просто не могу понять… — Смотри, все просто. У меня не было тебя, и мне больше никто не был нужен. Конец истории. — Значит, если мы не сойдемся, ты просто продолжишь держать целибат? На секунду воцаряется мертвая тишина, потом он говорит: — Во-первых, вариант того, что мы не сойдемся, я вообще не рассматриваю. Во-вторых, я никогда не держал целибат. — Но ты сказал… — Я сказал, что у меня не было ни с кем секса, но держать целибат, значит воздерживаться от сексуального удовольствия в целом. Я испытал много сексуального удовольствия, и обычно с эротическими мыслями о тебе. При мысли о том, что Итан мастурбирует, представляя меня, я незамедлительно возбуждаюсь. — Вообще-то, — говорит он. — В моей голове и сейчас крутятся кое-какие эротические мысли о тебе. Он издает тихий стон, и мне приходится подтянуть колени к груди, чтобы справиться с возбуждением. — Можем мы, пожалуйста, поговорить о чем-нибудь другом? — Определенно, — говорит он тихим голосом, полным страсти. — Можешь говорить, о чем угодно, что отвлечет меня от того, как сильно я хочу заняться с тобой любовью. Прошу. — Итан… — Черт, да, произноси мое имя. — Я буду продолжать разговор только, если буду знать, что твои руки находятся в зоне прямой видимости.