— Я бы скорее воткнула себе иглы в глаза, чем изображала бы с тобой любовь, но я собираюсь сделать это, потому что итоговая оценка за семестр на сорок процентов зависит от этой постановки, и ты не испортишь мне средний бал! — Я и не помышлял об этом, принцесса. После всего, ты наверно будешь ныть об этом в своем дневнике. — Да! Еще как буду! — А знаешь, — говорит он, шагая рядом со мной невесомой походкой, тогда как я едва плетусь на своих двоих, — миллионы людей проживают свою гребаную жизнь, не записывая свои сексуальные фантазии и сокровенные мысли в книгу, которую каждый может найти и прочесть. Тебе стоит попытаться! — Как только ты увидел, что это, ты должен был перестать читать! — О, да, конечно, как будто возможно перестать читать, когда ты рассуждаешь о моем члене! Я резко останавливаюсь и ударяю его в руку. — Ау! Черт! — Это не моя вина! Отцепись от меня! Он хватает меня за руку и притягивает к себе. — Ну, согласно твоим записям, тебе от меня нужно совершенно противоположное. Вот откуда вся эта агрессия? Ты злишься, что я не поцеловал тебя тогда, потому что давно хочешь оседлать мой член? — Боже, какой же ты придурок! — Хочу заметить, что это не «нет»! Я инстинктивно тянусь ударить его, но он перехватывает мою руку и крепко держит за запястье. — Неконтролируемая часть моего тела нуждается в твоих ручках, милая. Не хочешь ублажить ту часть моего тела, что чертовски тверда с тех пор, как я прочел твой тупой дневник? Не хочешь почувствовать через какой ад я прохожу по твоей милости? Ты так сильно хочешь дотронуться до члена? Вперед. Пусти же в ход ручки и положи конец моим мучениям. Я вырываю свою руку из его хватки. — Ты отвратителен, — говорю я, и иду прочь. — Так, значит, ты не будешь ублажать меня ручками?! — кричит он мне вдогонку. Я уношусь от него так быстро, как только могу, и когда я уже заворачиваю за угол, мне видно, что он все также стоит на месте, опустив голову и запустив руки в волосы. Я иду домой нетвердой походкой, и только когда я оказываюсь в своей спальне и закрываю за собой дверь, осознаю, что у меня мокрые от слез глаза. 7 ТОЧКА НЕВОЗВРАТА Наши дни Нью-Йорк Театр Граумана, Репетиционный зал Четвертый день репетиций Я кусаю свои ногти. Я изгрызла их практически до самых корней и уже принялась за шершавую кожу заусениц. Это никак не успокаивает меня, но так я хотя бы не вышагиваю из угла в угол. Марко беседует с Холтом. Наставляет как правильно отыграть сценку. Мой желудок скручивается в трубочку со смесью чувства тошноты и неразумного предвкушения. От этого мне хочется срыгнуть весь свой обед. Марко говорит негромко, но я слышу каждое его слово. — Сара пришла сюда, чтобы выяснить с глазу на глаз, почему ты ее отталкиваешь. Ее мать рассказала тебе, что ее дочь не та провинциальная девочка, которой ты думал она является, и в процессе, у тебя появляется чувство, словно ты никогда не будешь достаточно хорош для нее. В глубине души ты всегда знал, что все было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой, и сейчас все твои сомнения подтвердились. Итан кивает и сосредоточенно хмурится. Его руки скрещены поверх груди. Оборонительная поза. Он косится на меня, потом смотрит обратно на Марко с каменным выражением лица. Я перестаю кусать кутикулу. Мне надо закурить, но на это нет времени. — Я хочу чувствовать, что ты думаешь, что ей будет лучше без тебя, но эта мысль тебя убивает. Понимаешь? Он кивает и постукивает ногой по полу. Нервничает. Отлично. — Кэсси? Моя очередь. Марко подходит ко мне и обнимает за плечи. — Поведение Сэма ставит тебя в тупик. Ты любишь его, и тебе плевать, насколько разное у вас прошлое. Он готов все перечеркнуть, но ты хочешь, чтобы он боролся. Ясно? Я киваю. Голова идет кругом. Мне нужно присесть. — Именно в этот момент мы чувствуем твое отчаяние. Вы не виделись несколько дней. Все чего ты хочешь, это, чтобы он остался, понимаешь? — Да. Конечно. Мой голос звучит увереннее, чем я себя чувствую. Он доверяет мне эту работу. Я не хочу потерять его доверие. — У вас несколько минут на подготовку, а потом мы начнем сцену с появления Сары. На подготовку? Как, черт побери, можно к такому подготовиться? Почувствовать эти невероятно личностные переживания? Поцеловать его? Я принимаюсь расхаживать по залу. Мне нужно найти мою героиню, потому что она является моим барьером между фантазией и реальностью. Но я чувствую только себя. Свою боль. Замешательство. Я закрываю глаза и дышу. Делаю длинные, размеренные вдохи через нос и выдыхаю через рот. Пытаюсь представить себе белую простыню на бельевой веревке, развевающуюся на ветру. Так я сосредотачиваюсь. Но сегодня у меня ничего не получается. Изображение размытое и переменчивое, как телеканал, который не получается настроить. Мои глаза закрыты, когда я слышу приближающиеся шаги. Потом меня опаляет теплом, и я понимаю, что он смотрит на меня в упор. — Что? — спрашиваю я, все также с закрытыми глазами. Я пытаюсь удержать в воображении фокус, но он мерцает как мираж. — Хочешь что-нибудь обсудить? — Вообще-то, да. У меня появляется странное ощущение жжения всякий раз, когда я писаю. Что это значит? Я дышу ровно. Он вздыхает. — Я имел в виду сцену. — Я знаю, что ты имел в виду. — Конечно, знаешь. — Давай просто разделаемся с этим и посмотрим, что произойдет. Если я до сих пор не выбежала с визгом из зала, то я справлюсь и с этим. — Ты в этом уверена? Я еще никогда в жизни не была настолько в чем-то не уверена. Открываю глаза. — Ладно. О чем ты хочешь поговорить?