— Как проникновенно, Рубс. Это из твоей философской книжки «Сто и одна цитата»? — Не-а, — говорит она с улыбкой. — Дэвид Швиммер. «Поцелуй понарошку». Ужасный фильм. Я смеюсь. — Спокойной ночи, Кэсс. Ночью мне снится Холт, и спасибо Руби, рейтинг определенно – Х. На следующий день, по дороге на нашу первую репетицию, я все еще не понимаю, как вести себя с ним. Когда я поворачиваю за угол по направлению к театральному корпусу, я вижу его во дворе. Он стоит, прислонившись к лестничным перилам у входа в театр, на нем очки и в каждой руке по картонному стаканчику. Когда я подхожу ближе, он замечает меня и выпрямляется. Я останавливаюсь перед ним. — Привет, — говорю я. — Привет. — Он смотрит на меня, покусывая изнутри щеку. Мы стоим так несколько мгновений, потом он протягивает мне один из картонных стаканчиков и говорит: — Ох, вот дерьмо. Это хм… тебе. Я принимаю стаканчик и подношу к носу. — Что это? — Это «Мудачино», так же известный как «Членочино». Я пытаюсь сдержать улыбку, которая трогает уголки моих губ. — Ха, а по мне так, пахнет как обычный горячий шоколад. — Да, оказывается, в кофейне закончился «Мудачино-Членочино». Я предложил им приготовить еще несколько, но они сказали, что я сам сверхопытный. — Они были правы. Мы потягиваем наши напитки в тишине, и я так понимаю, этот горячий шоколад равносилен извинениям с его стороны, которые я рано или поздно собираюсь получить. Но сейчас я довольна и этим. — Ну, — говорю я, — выучил свои реплики? Он кивает. — К сожалению. Шекспир мог нанять редактора и получше. Чувак был не слаб на язык. — Ромео еще не полюбился тебе? Он опускает свой взгляд на стаканчик, который вертит в руке, держа за край. — Нет. Чем дольше я работал над репликами, тем больше убеждался в том, как это охренительно тупо, что меня утвердили на эту роль. Я не смогу сыграть эту роль, Тейлор. Правда, не смогу. — Эрика считает, что сможешь. — Да, но Эрика заблуждается. Она видит во мне того, кем я не являюсь. — Или может она верит в того, кем ты можешь стать. Он качает головой. — Пусть у нее будет хоть вся вера мира, все, на что я способен, это дать ей плохого Ромео. — Может, именно это ей и нужно. Идеальный Ромео скучен. Гораздо интереснее наблюдать, как он борется с эмоциями, и в итоге одерживает верх над своими страхами. Он изучает пристальным взглядом свой стаканчик, затем говорит: — А что если он не одержит верх? Что произойдет потом? Я напрягаю свой мозг в поисках обнадеживающего ответа, когда появляется Эрика. Один за другим, выбрасывая по пути пустые стаканчики в урну, мы следуем за ней в театр, в котором царит полумрак. — Ну, ребята, как настрой? — спрашивает она. Мы с Холтом неразборчиво мямлим в ответ что-то положительное, и на этом беседа заканчивается. — Я не хочу вас пугать, — говорит Эрика, глядя на каждого из нас, — но успех всей этой постановки зависит от вас двоих и от правдоподобности ваших отношений. Холт выдыхает. — Господи, Эрика. Никакого давления и прочей фигни. Эрика посылает ему сочувственную улыбку. — Хорошая новость заключается в том, что я знаю, что вы оба более чем способны воплотить этих героев в жизнь. — Холт закатывает глаза. — Но вы должны довериться мне и друг другу, и в полной мере отдаться этому опыту. Понимаете? Мы оба киваем. Холт выглядит, как перепуганная лошадь, которая переминается с ноги на ногу, готовая пуститься вскачь. — Это сцена бала, где вы впервые видите друг друга, и как бы банально это ни звучало, вы должны убедить нас в том, что это любовь с первого взгляда. — Холт не верит в любовь с первого взгляда, — говорю я. — Ему и необязательно верить, — улыбается Эрика. — Он просто должен убедить в этом зрителей. Ведь так, мистер Холт? Он смотрит на пол. — Будь по-вашему. Она смеется и ставит нас на сцене напротив друг друга. — Хорошо, теперь представьте помещение полное гостей. Ромео, ты не находишь себе места от скуки. Твои друзья пообещали, что заставят тебя забыть о Розалин, представив другим красивым женщинам, но никто не вызывает у тебя ни малейшего интереса. Ты обеспокоен мыслью, что из-за Розалин для тебя перестали существовать другие женщины и просто считаешь минуты до ухода. — Джульетта, ты отчаянно пытаешься избегать свою мать и Париса. Когда ты впервые видишь Ромео, внутри тебя словно что-то пробуждается. Окружающий мир блекнет, и ты видишь лишь его. Тебя пугает это чрезмерное влечение. Я киваю, в то время как нервозность клокочет внутри меня. Смотрю на Холта. Он бледный как простыня. — У кого-нибудь из вас есть вопросы? Холт сглатывает и качает головой. Я делаю то же самое. — Что ж, тогда начнем с момента, когда вы видите друг друга через весь зал. Я хочу увидеть страсть. Чувство, словно это судьба. Давайте попробуем и посмотрим, что получится. Она садится в первом ряду зрительского зала, прихватив с собой копию сценария и записную книжку. Мы с Холтом остаемся на сцене одни. Он выглядит так же нервно, как и я. —Хорошо, начинайте, когда будете готовы, — кричит нам Эрика. Я делаю глубокий вдох, затем медленно выдыхаю. Смотрю на Холта. Его глаза закрыты, а брови так напряжены, словно он настраивает себя на прыжок с самолета или на прогулку по раскаленным углям. Он делает несколько вдохов и разминает руки. Мне видно, как двигаются его губы, но я не слышу, что он говорит. Наконец, он открывает глаза и смотрит в моем направлении, скользя взглядом сначала по моим ступням, затем он выражает одобрение и поднимает взгляд на колени. Сегодня я одела юбку. Джинсовую. Короткую. Его взор перемещается выше на мои бедра, затем к моему животу, груди и шее, и наконец, останавливается на моем лице. На пару секунд взгляд задерживается на моих губах, и потом… о, боже… он смотрит мне прямо в глаза. Я резко втягиваю воздух, когда чувствую, что наша энергетика соединяется. Словно я поглощаю его и одновременно растворяюсь в нем. Мне видно, как он пытается побороть страх, но ему это плохо дается. В какой-то момент, мне кажется, что он вот-вот сбежит. Его тело неподвижно застывает, пока в глазах мелькают вспышки паники. Потом он выдыхает, и передо мной появляется Ромео, впечатлительный и отчаянный. Он направляет свои эмоции в героя. Использует страх. Преобразовывает его. Я смотрю на него глазами Джульетты, и для меня он самый красивый мужчина из всех, кого я когда-либо видела. Только вчера днем мы кричали друг на друга. Но сейчас… Сейчас, он для меня – все. Мы идем навстречу друг другу. Моя кожа оживает трепещущим восторгом. Тело наполняется предвкушением. Его глаза прожигают мои, глубоко и интенсивно. Когда он останавливается передо мной, я уже едва ли могу дышать. Он смотрит на меня, словно я прекрасна. Словно я – некое чудо природы, созданное специально для него. Мне хочется прикоснуться к нему, почувствовать, что он настоящий; находится здесь и хочет меня, но я знаю, что Джульетта бы так не поступила. Поэтому я просто стою на месте и любуюсь им. Его волевым подбородком и высокими скулами. Красивыми глазами и непокорными волосами. Каждая черта его лица по-своему необыкновенно красива, но в совокупности, он столь великолепен, что это не поддается описанию. Страх все также есть в его глазах, таится, но ему удается протолкнуться сквозь него. Его рука тянется к моему лицу. Он касается меня нежно, но моя реакция остра?. Его веки подрагивают, пока он водит рукой по моей щеке. Под моей кожей образуется жар, и возрастает с каждым мягким прикосновением его пальцев. Его страх слегка проглядывается, мерцая позади его решимости. Его внимание приковано к моим губам, потом он прочищает горло и шепчет: