Двумя часами позднее, мы с Холтом выходим из театра, и я смеюсь как идиотка над тем, как он произносит реплики Ромео на манер Марлон Брандо из «Крестного отца». На этот раз обходится без перебранок. Оргазмические репетиции, очевидно, хорошо сказываются на нас. Ближе к концу коридора, стоит группа третьекурсников, сгрудившись вместе; они в масках разыгрывают комедия дель арте23 и потешаются друг над другом. Мы почти было оставляем их позади, когда вдруг раздается голос: — Так, так, так. Итан Холт. Вся группа замолкает, и мы с Холтом останавливаемся. Когда симпатичная брюнетка снимает маску и отделяется от группы, от моего внимания не ускользает, какой напряженной становится поза Холта. Она смотрит на него в упор агрессивным взглядом. — Хорошо выглядишь, Итан. Он стискивает плотно зубы. — Ты тоже. — Слышала, ты наконец-то поступил. Эрика провела психологическую оценку личности, перед тем как подписаться на это? Или она просто устала прослушивать тебя год за годом? Он качает головой и одаривает ее кривой улыбкой. — Тебе лучше спросить у нее самой. — Может и спрошу. Слышала, она утвердила тебя на роль Ромео. Вот потеха. Похоже, она совсем тебя не знает. Он засовывает руки в карманы. — Поверь, это был не мой выбор. — Не сомневаюсь. Это будет первый Ромео, которого сыграет бессердечный ублюдок. Кто-то шепчет «Оох, жесть!», и я жду, что Холт вспылит и даст отпор, но он просто опускает голову и вздыхает. — Рад был увидеться, Оливия, — говорит он, и поворачивается ко мне. — Мне пора, Тейлор. До завтра. Он уходит, и внимание девушки обращается на меня. — Так это ты его новая Джульетта? Он еще не сломил тебя? — Я… хм… Она наклоняется ближе. — Беги, пока еще можешь. Поверь мне на слово. Тебе лучше не находиться рядом, когда этот парень самоуничтожится. Он просто потянет тебя за собой, а нанесенный им ущерб, исковеркает тебя навсегда. Хочешь, спроси у моего психолога. Или спонсора. Ее тон так убедителен, что кожа на моих руках незамедлительно покрывается мурашками. Она уходит с друзьями, а остаюсь, гадая, что, черт побери, сделал ей Итан такого, что она так озлобилась на него. 10 СВЯЗЬ Наши дни Нью-Йорк Театр Граумана, Репетиционный зал Я складываю вещи в сумку и краем глаза наблюдаю за Холтом. Он нервничает и то и дело посматривает на меня, словно думает, что я вот-вот уйду без него. Это было бы славно, но мой разум говорит мне, что нам нужно сходить куда-нибудь, где он смог бы объясниться, а я вдоволь накричаться. Потом мы может переломаем косточки друг другу и сможем проверить, складываются ли еще наши частички воедино. Мое сердце съеживается подобно собаке, которую били слишком много раз. Происходящее между нами в последние дни, пугает меня до чертиков. Связь, которую я пыталась забыть в течение трех лет, вернулась и так же крепка, без всяких на это усилий. Даже сейчас, когда я наблюдаю, как он накидывает на себя куртку и засовывает сценарий в сумку, сильнейшее магнитное притяжение, что всегда управляло мной, когда бы я ни оказалась рядом с ним, требует, чтобы я приблизилась к нему. Ненавижу это необъяснимое влечение. — Кассандра? Я поворачиваюсь и вижу Марко, в его руке сценарий, а шляпа на голову нахлобучена таким образом, что это можно охарактеризовать только как «набекрень». — Все в порядке? — спрашивает он, бросая взгляд на Холта, который сейчас нерешительно топчется на другом конце зала. — Вы с Итаном словно были не в своей тарелке во время постельной сцены. Мне стоит волноваться? Он рассчитывал, что наша природная химия сгладит ямы и выбоины нашего прошлого. Но если мы с Холтом не разберем хоть что-то из нашего багажа, одной только химии будет недостаточно. Весь этот путь заведет нас в тупик, и наше невозможное желание друг к другу превратится лишь в пятнышко в зеркале заднего вида. — Мы во всем разберемся, — говорю я как можно более искренне. — Все не так просто. Он кивает и снова смотрит на Холта. — Я заметил. Но не питай иллюзий, есть у вас проблемы или нет, моим приоритетом остается пьеса. — Понимаю. — Когда мистер Холт стал выклянчивать у меня эту роль, я знал, что иду на риск, принимая во внимание ваше бурное прошлое. Однако, я надеялся, что ради шоу вы сможете отбросить в сторону ваши разногласия. Если дело обстоит иначе, скажи мне об этом сейчас, и я заменю его. В животе появляется тяжесть. — Подождите-ка, что? Холт выпрашивал эту роль? Марко вздыхает. — Да. После того как я решил, что хочу тебя на главную роль, у меня уже был на примете другой актер. Очень талантливый и неизвестный. Но вдруг ни с того ни с сего мистер Холт позвонил мне и вызвался принять участие в шоу. Разумеется, я понимал, что орда его бешеных фанаток обеспечит огромный кассовый успех и физически он сложен идеально, но до меня дошли слухи о том, как он поступил с тобой, поэтому я отнесся к этому скептически. Он звонил мне три раза в день в течение двух недель. Он напомнил мне о том, какое впечатление вы произвели на меня, когда сыграли в «Ромео и Джульетте» в Гроув. Он был ужасно надоедливым. Но именно его страсть в итоге и заставила меня смягчиться. То, как он говорил о тебе… я не смог закрыть на это глаза. — Извини, Марко. Я даже не подозревала. — Не извиняйся. Просто всё взвесь. Если ты не можешь с ним работать, скажи мне об этом. Еще не поздно. Я смогу заменить его к концу следующей недели, если это то, чего ты хочешь. Он выжидающе смотрит на меня. Предложение заманчивое. Если Холт не будет участвовать в шоу, мне не придется противостоять призракам нашего прошлого. Мы вновь заживем каждый своей жизнью и никогда больше не увидимся. При мысли об этом у меня возникает ком в горле. — Его фанаты взбунтуются, если мы заменим его, — говорю я. Марко пожимает плечами. — Наверно. Но пусть лучше это, чем критики разгромят нас из-за неумелости и унылости ведущих актеров. — Могу я подумать об этом? — спрашиваю я, и он берет меня за руку. — Конечно. Лично я надеюсь, что вы всё утрясете. Очевидно же, что вы оба несчастны друг без друга, и за вами тяжело наблюдать. За ним, в особенности. Он кивает в сторону Холта, который сейчас медленно ходит из угла в угол, посматривая то на свои ноги, то на нас. — Поговаривали, что это он разбил твое сердце, — шепчет Марко. — Но по тому, что вижу я, все кажется совсем наоборот. Я подавляю нервный смешок, который подступает к горлу. — Уверяю вас, это он разбил мое сердце, а не я его. Я просто не знаю… Он вздергивает брови. — Не знаешь что? Я вздыхаю. — Вдруг повреждений уже слишком много. Вдруг они непоправимы.