— Не думаю, что нам стоит это делать, — говорю я. Он протягивает мне руку. — Пожалуйста, Кэсси. Я смотрю на его руку. Идеальную, теплую руку. Затем смотрю ему в лицо. В его глазах горит такая хрупкая надежда, что я нахожу невозможным отказать. Я кладу руку в его ладонь и наши пальцы сплетаются друг с другом. Смыкаются вместе идеальнее, чем им следовало бы. Он ведет меня на танцплощадку и притягивает в свои объятия. Я невольно вздыхаю от неожиданности. — Помнишь наш первый танец? — спрашивает он, касаясь губами моего уха. — Нет, — говорю я, потому что хочу услышать его версию событий. — Это было в тот вечер, когда мы снимались в рекламном ролике для ночного клуба на сорок шестой Уэст-стрит, помнишь? Ты, я, Лукас и Зои были отобраны на главные роли. Мы должны были сыграть молодых, стильных и влюбленных. — Да, но я была в паре с Лукасом, а ты со Шлюшкой-барби. Она облапала тебя с головы до ног. — Ты ужасно ревновала. — И это говорит парень, который весь вечер вел себя так, словно хотел оторвать руки Лукасу. — Он трогал тебя за задницу. — Он был твоим другом. Его взгляд падает на наши сомкнутые руки. — Я никогда не считал друзьями тех, кто трогал тебя таким образом. — Ты пытался ударить его. Он замолкает на пару секунд, и после говорит: — Я не горжусь своим поведением в тот вечер. Это заставило меня понять, что ты заслуживаешь гораздо большего, а не закомплексованного, ревнивого засранца. Я хорошо помню его ревность. Поначалу его чувство собственничества казалось мне сексуальным. В конце же, это стало последней каплей в стакане воды. — В тот вечер, — говорит он, — я так хотел быть другим. Больше всего на свете, я хотел быть другим. Но не смог. Он кружит меня в танце и затем вновь притягивает к себе, обивая рукой мою талию. — Поэтому ты уничтожил нас. Он обнимает меня крепче. — Я думал, что уходя из твоей жизни, избавляю тебя от язвы в виде меня. — Ты никогда не был таким в моих глазах. — Знаю, в этом и заключалась проблема. Ты не замечала вред, который я наносил, даже в момент, когда это происходило. Некоторое время мы танцуем, потерянные каждый в собственных мыслях. Через несколько минут, он отстраняется и смотрит на меня. — Знаешь, когда я выпрашивал у Марко эту роль, я даже не читал сценарий. Мне было плевать на роль, если это значило, что мы вместе будем играть на сцене. Потом я увидел тебя впервые за столь долгое время, и… все наше прошлое нахлынуло обратно. Чувство того, каково это быть рядом с тобой. То, как ты можешь свести меня с ума одним лишь взглядом. Я надеялся, что когда ты увидишь меня, то вспомнишь, что в наших отношениях бывали и хорошие времена. Надеялся, что ты скучала по мне ничуть не меньше моего. Но ты была в таком гневе… — На то были причины. — Я знаю, — говорит он, продолжая вести танец, несмотря на то, что музыка уже смолкла. — Я этого ожидал. — И заслужил. — Но когда мы репетировали поцелуй, я… Он останавливается и откидывает волосы с моей шеи назад, лаская пальцами кожу. — Думаю, часть меня надеялась, что поцелуй заставит тебя забыть все, что ты вынесла из-за меня. Что я смогу без слов выразить свои чувства к тебе, и ты просто волшебным образом простишь меня. — Все не так-то просто. — Я сжимаю в кулаке его рубашку, желая оттолкнуть и одновременно прижать к себе. — Я понимаю это. Но знаешь, что убивает меня? — Безысходность резкими нотками отдает в его голосе. — Что убивает меня каждый день, когда я прихожу на репетиции? То, что я могу лежать с тобой в постели, целовать тебя, притворяться, что мы занимаемся любовью и… все также скучать по тебе. Потому что это все не по-настоящему. А я так хочу этого. Всей душой. Я пытаюсь сглотнуть, но у меня не получается. Хочу отвернуться, но это невозможно. Калейдоскоп сожалений заполняет его глаза. — Кэсси, я чувствовал себя призраком пока был вдали от тебя. Чувствовал. Теперь же я хочу почувствовать себя вновь человеком. Он всматривается в мое лицо, но я больше не могу на него смотреть. Все линии разлома внутри меня приходят в движение. Эмоции слишком переполняют меня, чтобы что-то сказать. Он понимающе кивает и привлекает меня обратно в свои объятия. Мы вновь начинаем двигаться в танце. Мы даже не танцуем, просто покачиваемся из стороны в сторону. Не делаем шаги вперед или назад. Просто двигаемся. Как и большинство времени, что мы провели вместе, мы держимся на поверхности. Пытаясь не пойти ко дну. Шесть лет назад Вестчестер, Нью-Йорк Гроув «Ромео и Джульетта» – премьера Бывают моменты в жизни каждого актера, когда огромная мешанина возможностей и условностей переходит в кристально чистую точку ясности. Когда грань между фантазией и вымыслом размывается, и талант и убеждение сходятся воедино на короткий, ослепительный миг. Сегодня один из таких вечеров. В момент, когда я появляюсь на сцене, мое перевоплощение завершается. Джульетта овладевает мной всецело. Теперь я живу ее реальностью, и пока спектакль идет своим чередом – мой голос говорит ее слова, тело чувствует ее эмоции, и мой разум силится понять, что мужчина, на которого я смотрю – настоящий, идеальный и мой. Он стоит под моим балконом, привлеченный сюда желанием быть со мной. Мне неловко оттого, что он только что подслушал, как я воздыхала о своей любви к нему, но я бы ни за что на свете не забрала б эти слова обратно. Он карабкается вверх по шпалере, его лицо мрачное и решительное. — Как ты сюда пробрался? Для чего? — шепчу я ему сверху. Он ведет себя так безрассудно. — Ограда высока и неприступна. Тебе здесь неминуемая смерть, когда б тебя нашли мои родные. Он запрыгивает на балкон, издавая глухой стук и улыбается мне, пока я нервно озираюсь по сторонам. — Меня перенесла сюда любовь, ее не останавливают стены, — отвечает он, приближаясь ко мне. — В нужде она решается на все, и потому – что мне твои родные! Он дотрагивается до моего лица, потом наклоняется вперед и прикасается своими губами к моим. Прикосновение невесомое, но полное желания. — Они тебя увидят, — говорю я, задыхаясь напротив его губ, — и убьют. — Твой взгляд опасней двадцати кинжалов, — говорит он, проводя пальцем по моей щеке. — Взгляни с балкона дружелюбней вниз, и это будет мне от них кольчугой. Из моего дома доносится пьяный гомон, и я прижимаю его спиной к стене, пряча в тени. — Не попадись им только на глаза! — шепчу я. Мои руки ложатся на его грудь, и я ласкаю его. Он смотрит на них с благоговением. — Меня плащом укроет ночь, — говорит он, накрывая своей рукой мою и плотнее прижимая ее к сердцу. — Была бы лишь ты тепла со мною. Если ж нет, предпочитаю смерть от их ударов, чем долгий век без нежности твоей. Он смотрит на меня, взгляд неистовый и страстный, и я не понимаю, как могла считать свою жизнь полноценной до встречи с ним. Вот какая она любовь. Ты больше не принадлежишь себе. Чувства берут верх над разумом. Неудивительно, что люди живут и умирают ради этого чувства.