Холт моргает, но к тому времени, когда он отводит взгляд, мое лицо яростно пылает, а другие части моего тела, что чуть ниже, горят еще больше. — Так что же происходит между вами двумя? — спрашивает Джек, делая затяжку, отчего его голос звучит натянуто. — Вы правда трахайтесь? Холт стреляет в него испепеляющим взглядом, затем вырывает косяк и протягивает мне. — Ты такой бестактный, Эйвери. Нет, мы не трахаемся. — Тогда чем вы занимаетесь? Поделитесь пикантными подробностями. — Мы ничем не занимаемся, — говорит Холт. — Смени тему. — Мне тоже интересно, — встревает Зои. — После «Ромео и Джульетты», мы все думали, что вы трахайтесь, но теперь, когда с постановкой покончено, вы едва ли касаетесь друг друга. Рассейте слухи. Расскажите нам, что происходит. Холт вздыхает и качает головой. — Ничего не происходит. Мы с Тейлор просто друзья. Не более. Хоть я и знаю, что он врет, мне все же становится не по себе. — Чушь собачья! Друзья они просто! — говорит Джек, забирая у меня косяк. — Я смутно припоминаю, как вы двое целовались на моей кровати в вечер премьеры. По крайней мере, я думаю, что это были вы. Холт смеется, потому прислоняется к большому дереву и скрещивает руки на груди. — Эйвери, ты был пьян и накачан дурью в тот вечер. Около часа ты разговаривал со всеми только на языке смурфиков. Это осмурфительно раздражало. Тебе померещилось. — Ты – пустозвон, Холт, — парирует Джек. — Кэсси? Не могла бы ты подтвердить или опровергнуть, смурфишься ли ты с Холтом до потери пульса? Мой румянец усиливается. — Джек, могу сказать со всей честностью, что я определенно не смурфлюсь с Холтом. Подожди, «смурфиться» значит «заниматься сексом», верно? Как, черт побери, смурфики понимают, о чем говорят большую часть времени? Что означает этот глагол? Или это существительное? Я в таком замешательстве. — Да, Тейлор, мы говорим о сексе. — Ну, тогда нет. Мы определенно этим не занимаемся. К сожалению. Смурфись все к черту. Испускаю вздох и мельком смотрю на Холта. Одна его рука в кармане, а другой он поглаживает кору дерева. Я зачарована движениями кончиков его пальцев по шершавой древесине. Никогда в жизни я так не завидовала дереву. — Но тебе бы хотелось, да? — спрашивает Джек с понимающей ухмылкой. — Тебе бы хотелось хорошенько его отсмурфить, да? Смурфить долго и медленно? Или может быть, жестко и быстро? Холт вперивается в Джека взглядом, и тот тут же затихает. — Вот я бы с удовольствием, — бормочет Зои. — Я бы отсмурфила его так, что у него взорвалась бы голова. — Она поднимает взгляд, очевидно потрясенная тем, что сказала это вслух. — Ох, дерьмо. Ребята, вы все слышали, да? — Я не слышал, — говорит Холт с наигранным неведением. — Ну что ж, я сказала, что хочу трахнуть тебя, — поясняет Зои, накрывая лицо руками. — Вот дерьмо! Теперь нет никаких шансов, что ты меня не слышал, да? Холт улыбается и качает головой. — Боюсь, что нет. — Зои, можешь оседлать меня, — предлагает Джек, жестом указывая на свои колени. — Залезай. Член приличного размера, доступ вне очереди. Зои вскидывает брови. — Насколько приличного? — Девятнадцать сантиметров, — с гордостью говорит Джек. Зои кивает. — Приемлемый размер. Вот что Джек: когда в следующий раз я буду пьяна вдрызг, приходи ко мне. Я стану с тобой трахаться только, если не вспомню этого на следующий день. — Ха-ха, — отзывается Джек. — Твоя потеря. Я мог бы подарить тебе лучшие две с половиной минуты твоей жизни, леди. Мы все разражаемся смехом. Наш смех отзывается громким эхом в тишине леса. Я кидаю взгляд на Холта. Он улыбается, но от взгляда, которым он на меня смотрит, сквозь мое тело прокатывается поток жара. Мой смех стихает, и я свожу колени вместе, стараясь ослабить ноющую боль между ног. Знай я, что от травки возбужусь больше обычного, то не стала бы курить. — Ребята, я умираю с голоду, — говорит Джек рядом со мной. — Я тоже, — сообщаю я промежности Холта. — Если мы пойдем сейчас, то по дороге на урок успеем заглянуть в кафетерий, — говорит Лукас. Мы все встаем и, выйдя из-за деревьев с западной стороны школы, направляемся к Центральному корпусу. Трое парней идут впереди меня и Зои. Когда я замечаю, как она разглядывает задницу Холта, то даже не ревную. Его задница невероятна хороша. Она заслуживает похотливых взглядов. — Так ты правда никогда не трахала его? — шепчет она, продолжая пялиться на его задницу. — Не-а. Мне хочется укусить его задницу. Не сильно. Просто слегка покусать эти упругие щечки. Не понимаю, это марихуана так на меня влияет или я страдаю странной формой фетишизма и у меня склонность кусать человеческое тело. Может быть, и то и другое. — Бьюсь об заклад, он великолепен в постели, — шепчет Зои. — Только представь, как он дает волю накалу и страсти, которые демонстрирует в игре. Он был бы сексуальным жеребцом. Господи, Зои, не могла бы ты заткнуться? Мне и без того трудно сдерживаться и не наброситься на него. Не заставляй меня хотеть его еще больше! Я насильно отвожу взгляд от его задницы, и вместо этого смотрю себе под ноги. Ого! Только взгляните на траву! Так много травинок! Такие красивые! Такие зеленые! Интересно, какой будет зелень на вкус? — Ну и? — Зои подталкивает меня локтем. — Кто был твоим лучшим партнером по сексу? Ну, на данный момент? Бедро Холта. И пальчики. — Э-э-э… — Кто-нибудь из Вашингтона? Нет, если не считать мой старый велосипед, который терся об меня странным, но не таким уж и неприятным образом. — Ну… — Просто я слышала, что парни из маленьких городков бывают еще теми извращенцами. Парень из старшей школы снял на видео, как он занимается сексом с арбузом. И огурцом. Одновременно. — Ну, да… — Так кто же это был? Я снова смотрю на задницу Холта в попытке придумать ответ, поскольку уверена, что если буду смотреть на нее достаточно усердно, то все тайны вселенной откроются мне. Рассказать ей и рискнуть быть высмеянной? Сейчас-то она ко мне добра, но что будет, когда кайф пройдет? — Ну же, Кэсси, — подбивает меня она. — Если ты расскажешь мне про своего, я расскажу тебе про моего. — Ну, э-э-э… — Нет, никто не должен знать. Просто придумай имя. Любое имя. — Его звали… Боб, Сэм, Клетус, Зак, Джейк, Джоан! Любое имя подойдет! Стоп, нет… не Джоан. И не Клетус. Зои хватает меня за руку и резко останавливается. — О, мой бог… — Зои… — Только не говори, что ты… — Нет, не произноси этого… Она наклоняется и шепчет: