— Будто бы она когда-то бывает другой. — Не скажи, похоже, здорово ей перцу на хвост насыпали. Вон как бесится. — Чувствует, что трон под ней шатается, вот и бесится. Она эту операцию больше года готовила, столько средств вбухала, и что теперь? Если колбу со стекляшкой не найдем, Мегере крышка. Выговор влепят, а может быть, и звания лишат. — Ну! — А ты думал! Это же полный провал! — Да что там в этой колбе такого? — Не знаю и тебе интересоваться не советую. Меньше знаешь, крепче спишь. Нам поручено колбу найти, вот мы ее и ищем. — Ищем-то ищем, да только не найдем. Начальница-то лаборатории неслучайно сегодня утром на работу не явилась. И колбу она вчера из лаборатории не просто так забрала. То ли почувствовала опасность, то ли предупредил ее кто, а только она все меры предприняла, чтобы колба эта в чужие руки не попала. — И что? — И уж коли она такая ушлая, что мы до сих пор ее местонахождение вычислить не можем, значит, и колбу эту она ни дома, ни на даче, ни в лаборатории прятать бы не стала. Это же самые очевидные места. Все равно что в вентиляции спрятать. И тут же раздался высокий голос той, которую подчиненные между собой называли Мегерой. — Оболтусы! В вентиляции посмотрели?! Даже через дверь голос той, которую подчиненные любезно звали Мегерой, прошибал так, что Эдита вздрогнула. А парни, что копошились возле двери, и вовсе охнули. — Когда она орет, у меня прямо в башке что-то взрывается, — тихонько пожаловался один другому. — А у меня уши закладывает. А Мегера продолжала злиться. — Как это до сих пор никто не удосужился в вентиляции взглянуть! Отойдите! Подайте стремянку! Сама полезу! Сама посмотрю! Судя по раздавшимся звукам, Мегера и впрямь полезла по стремянке. А ребята снова приступили к обсуждению начальства. — Главная беда Мегеры, что она пересмотрела боевиков, вот и мыслит стандартно. Заранее говорю, ни в вентиляции, ни вообще в квартире мы колбы не найдем. — Есть! Нашла! — внезапно заорала Мегера. Эдитку и ту отбросило звуковой волной. Вот ведь вопит! За дверью же и вовсе воцарилась тишина. То ли ребят в квартире контузило, то ли они приходили в себя от удивления. Потом раздался топот ног, и дальше девушка уже не могла ничего толком разобрать. Но она не уходила, стояла и слушала. И вскоре поняла, что в вентиляции Мегере и впрямь удалось найти что-то стоящее. — Если они нашли то, что искали, значит, сейчас уйдут, — сообразила Эдита. А выходя, наткнутся на нее. А Эдите что-то совсем не хотелось сталкиваться нос к носу с этой компанией. — Надо сваливать! Она едва успела взлететь по ступеням на один этаж вверх, как двери ее квартиры распахнулись, и оттуда вышла немолодая уже женщина — высокая, худощавая и светловолосая. Та самая Мегера, как поняла девушка. Что же, выглядела она более чем достойно. Дорогой брючный костюм сидел на ней как влитой. Обувь, сумка, очки — все от самых дорогих брендов. Но раньше Эдита эту женщину никогда не видела. В руках Мегера держала какой-то бумажный сверток. Бумага была слегка желтоватой, в такую бумагу у мамы в лаборатории были обернуты новенькие инструменты и колбы. Бережно прижимая сверток к груди, Мегера прошествовала вниз по лестнице. За ней на почтительном расстоянии следовали четверо молодых мужчин. Эти и одеты были поскромней, и держались иначе. Охрана или подчиненные, так поняла Эдита. Но прежде чем девушка успела обрадоваться, что чужаки уходят, Мегера обернулась и крикнула: — Квартиру взять под наблюдение. И те двое мужчин, что шли сзади, покорно затормозили, развернулись и потопали назад в квартиру. А Мегера продолжила свой путь. На все это не понадобилось и минуты. И вот уже на лестничной клетке никого нету. И кроме таящейся на верхнем этаже Эдиты, никто тут не дышит и не сопит. Присев на ступеньки, девушка пыталась для начала привести свои мысли в порядок и уразуметь увиденное. Первое, о чем она подумала, идут съемки кино. Да, родители позволили снимать в их квартире детектив, а ей об этом не сказали. Забыли. Запросто могли при их-то занятости. Но тогда где камеры? Где софиты? Где режиссер, гримеры и прочая телевизионная общественность, без которой съемки даже самого простенького фильма невозможны? — Может быть, это еще репетиция? Эдита вскочила на ноги и подбежала к окну. Выглянув во двор, она увидела, как Мегера садится в красивую черную машину, а ее телохранители садятся в другую, по виду точно такую же. А во дворе остается стоять еще одна, которая явно принадлежит тем двоим, которые сейчас находятся в квартире Эдиты. — Нет, это не кино. Киношникам такие тачки не по карману. Но тогда что происходит? Девушка снова присела на ступеньки и принялась размышлять. Если она правильно все поняла, то у мамы в лаборатории случилось какое-то ЧП. Пропала колба с каким-то ценным содержимым. Эти люди, которыми командует Мегера, подозревают, что колбу забрала мама. И вроде как они колбу даже нашли. А маму нет. И поэтому сейчас в их квартире устроена засада. На маму. А в отсутствие мамы сгодится и любой другой член ее семьи. И значит, появляться дома Эдите ни в коем случае нельзя. — Чтобы они потом мою маму на меня как на живца бы ловили! Вот уж это фигушки! И Эдита начала спускаться вниз. Двигалась она крадучись, но у двери своей квартиры не смогла устоять перед искушением, остановилась и прислушалась. За дверью вроде бы ничего не происходило. Но надо же такому случиться, что именно в тот момент, когда девушка пыталась расслышать, что там у нее дома делается, дверь соседней квартиры отворилась и из нее вышла соседка. Имени ее Эдита не знала. Появлялась эта соседка у них в доме лишь время от времени, и была при этом такой говорливой, что знакомиться ближе с ней совсем не хотелось. Сдружишься, потом вообще не отвяжешься. — Такая насмерть заболтает и не заметит, — говорила мама, которая вообще не любила пустых досужих сплетен, а всегда разговаривала конкретно и по делу. Мама никак не могла понять, что если к ней заходят «за солью», то это лишь предлог, чтобы задержаться и поболтать. И несколько раз резко осаждала эту даму, прямо говоря, что слишком занята. И вот сейчас эта соседка нарисовалась на лестничной площадке. С изумленным видом она уставилась на Эдиту, которая от неожиданности не успела принять вертикальное положение. Но соседку совсем не смутило, что девушка стоит перед ней под углом в девяносто градусов. Она желала общения. И чувствовала, что сегодня она его получит. Эдита, в отличие от своей мамы, никогда не умела дать отпор говорливой даме. — Здравствуй, Эдиточка! — громогласно воскликнула соседка. — Что это? У вас сегодня гости, дорогая? — Да, гости. Девушка старалась говорить как можно тише, чтобы не привлечь внимания своих «гостей». А вот ее соседка, напротив, выступала, как говорится, на публику. — То-то я и слышу мужские голоса! — заявила она. — А родители твои, получается, оба в отъезде? Вроде бы я вчера твоего папу видела, он сказал, что сегодня на охоту на неделю уезжает. И мама твоя сегодня утром сказала, что раньше чем через несколько дней тоже не вернется. Значит, ты осталась в некотором роде одна? И соседка расхохоталась. Очень громко расхохоталась. Эдита прямо не знала, что ей и делать. Как заткнуть настырную бабу? Все было предельно ясно, соседка решила, что девушка воспользовалась временной свободой и устроила у себя в квартире веселый сабантуй с привлечением большого количества представителей противоположного пола. И очень веселилась по этому поводу. — Когда родители вернутся, я им, так и быть, ничего не скажу, — подмигнула соседка Эдите. — Сама была молодой, помню еще, каково это. Соседка была совсем не прочь поделиться воспоминаниями о собственной молодости. Но ведь каждую минуту Эдиту могли застукать те, что сидят у нее в квартире. И что оставалось ей делать? — Спасибо, — пролепетала она и опрометью кинулась прочь. Очень вовремя, потому что за ее спиной раздался звук открывающейся двери, и уже знакомые Эдите мужские голоса заговорили о чем-то с соседкой. Когда прозвучало ее имя, девушка пустилась по ступенькам лестницы уже вскачь. Она выбежала из дома, опередив преследователей всего на считаные секунды, и заметалась, не зная, куда ей деться. Где лучше всего будет спрятаться? Сориентировавшись, девушка пулей устремилась к детской площадке. Нет, она бежала не к тому новенькому и сверкающему яркими красками игровому комплексу, который установила для детей в прошлом году районная администрация прямо посередине их дворового сквера. Эта площадка Эдиту не устроила бы никак. Она была открыта взорам со всех сторон, и спрятаться там было все равно что на площади. Девушка бежала совсем к другому укрытию. Этим укрытием была старенькая площадка, которую по недосмотру оставили за кустами акации. После установки нового игрового комплекса запал администрации угас, и двор оставили в покое. Благодаря этому кусты пышно разрослись, надежно скрыв и маленькую детскую горку, и покривившуюся лесенку, и тихо догнивающую ракету. Вот в эту самую ракету Эдита и нырнула, чувствуя приближающуюся погоню. Преследователи явно видели, в каком направлении убежала от них Эдита. И девушка понимала, что надолго она в ракете не спрячется. Но какое-то время она все же выиграла. Деревья скрыли от преследователей, куда именно она нырнула. И сидя в ракете, девушка слышала, как преследователи топчутся совсем рядом, пытаясь понять, где именно находится Эдита. Казалось бы, еще немного — и они додумаются заглянуть в ракету. И все, тогда конец игре в прятки. — Под горкой посмотри! И в ракете! Может, она там спряталась. Сердце у Эдиты бешено стучало, когда она, пыхтя от напряжения — все-таки не девочка уже — пробиралась на четвереньках ближе к носу ракеты. Девушка знала, что делала. Подсмотрела, как этот трюк проделывали ребятишки, которые любили играть именно на этой площадке, оставляя новую и нарядную совсем уж малышам. Там была песочница. Были качели для крошек. Была шведская стенка, по которой могла карабкаться даже трехлетняя сопля. А вот у старенькой площадки было одно неоспоримое преимущество, она была безнадзорной. Тут не имелось строгих объявлений, регламентирующих поведение посетителей, и, стало быть, можно было вытворять все что угодно. Все равно кусты и деревья надежно прикрывали от взглядов взрослых. И у самой ракеты было преимущество перед всеми другими детскими снарядами. Ракета эта была пластмассовая, и ее носовая часть была уже много лет назад какими-то хулиганами отломана. Чтобы этот факт замаскировать, ракету в свое время отодвинули подальше в кусты, а сломанный нос придвинули так, чтобы издалека ракета производила впечатление целой. Однако сломанное целым уже никогда не станет. И Эдита прекрасно знала, если нажать на нос, то он откинется. И через полученный лаз можно без особых затруднений оказаться в зарослях акации, через которые была проложена узенькая тропинка. — И нипочем вы меня там не найдете. И пока двое преследователей метались сначала по старой площадке, потом по скверику с гуляющими у новой площадки мамашами, расспрашивая и разыскивая ее, Эдита уже тихонько отползала под прикрытием кустов и деревьев в сторону детского садика. Нос ракеты был придвинут ею на старое место. И кто бы ни заглянул в ракету, он не увидел бы там ничего, кроме пустоты. Да, на какое-то время Эдите удалось обмануть своих преследователей. Но надолго ли она от них оторвалась? Радуясь, что ей так ловко удалось обвести их вокруг пальца, она отбежала к детскому садику и чуть было не попалась в лапы одного из них. Один из парней, сделав круг по кварталу, уже возвращался назад. Он изо всех сил крутил головой, глаза его усиленно вращались. И Эдите, чтобы ускользнуть, пришлось наклониться и схватить за руку проходящего мимо малыша. — Пойдем, пойдем, маленький, — ласково уговаривала она его, склонившись как можно ниже. — Мамочка купит тебе сок. Ты же любишь сок? Ребенок, который до сих пор был занят исключительно своей машинкой на веревочке и ни о каком соке даже не помышлял, мигом сориентировался и заявил: — Сок в коробочке и печенье! — Хорошо. И еще шоколадку. Упоминание о шоколадке решило все дело. Малыш доверчиво взяв Эдиту за руку и преспокойно потопал с ней совсем в другую сторону, нежели удалялась его собственная родительница. Та была занята тыканьем кнопок в смартфоне, в который и глядела с нескрываемым обожанием. Про сына она и не вспоминала. Эдита отошла с ребенком уже на очень приличное расстояние, а мамаша все не обращала внимания на отсутствие рядом с ней мальчика. Справедливости ради надо сказать, что ребенок все же пару раз оглянулся: — Мамочка! — Да, да, мой хороший! Мамочка все тебе купит! И шоколадку, и сок! Сердце у Эдиты билось часто-часто, когда преследователь пронесся мимо нее так близко, что при желании она могла бы до него дотронуться. Но ничего не произошло. Опасность миновала и теперь с каждой минутой отдалялась все больше. Эдита снова вышла сухой из воды. Преследователи ее не узнали.